Идиллия.
Даже в общежитии студентки снуют между комнатами. На меня поглядывают с удивлением и любопытством.
– Эй, ты, как ты… – окликает Яслена, но Бэксил накрывает её рот ладонью и вталкивает в комнату.
Все находящиеся в коридоре девушки замирают. Кажется, такое называют «немая сцена». Приподняв бровь, оглядываю всех, но ни вопросов, ни пояснений не следует. Так что с чистой совестью прохожу в нашу с Никой комнату.
Шагаю внутрь с улыбкой и замираю, ожидая, откуда вылезет рыжая мордочка.
И тут на меня снисходит озарение: я забыла Марка Аврелия. У Санаду.
Как? Я же Марка Аврелия только самым близким доверяю, а тут оставила в чужом доме, и сердце ни разу не ёкнуло.
А-а!
А из закрытого дома Марка Аврелия даже браслетом не призовёшь.
Вздохнув, выхожу в коридор. Моё появление обрывает лихорадочные шепотки девчонок.
– Ко мне есть вопросы? – спрашиваю прямо.
Две знакомые некромантки как-то слишком резво смываются по комнатам. Странные они какие-то…
Не дождавшись вопросов, выхожу на улицу. По аллее, в обход центральной площади с толпящимися там студентами, отправляюсь в «квартал» особняков.
Дом Санаду я облюбовала, поэтому сразу нахожу, взбегаю на крыльцо и толкаю дверь.
А она не открывается.
И это неожиданно обидно: мог бы настроить защиту меня пропускать. Секретарь я ему или кто? У меня планы коварные были ванну его использовать втихую, а он…
Вздохнув, берусь за металлическое кольцо и вежливо постукиваю им по металлическому пяточку.
Ноль реакции.
Стучу уже не вежливо.
После чего пинаю дверь.
– Марка Аврелия отдайте! – кричу резной створке. – Немедленно!
Не скажу, что я в панике, но беспокойство нарастает: он же там один, в незнакомом месте, а если там попойка? Пьяные себя плохо контролируют! А если Шаантарэн украдёт моего Марка Аврелия?!
Оглядываюсь в поисках камня, которым можно разбить окно.
Нет подходящих камней. И не припоминаю их в ближнем пространстве даже за территорией Академии. Может, убраны на подобные моему случаю?
Снова пинаю дверь:
– Отдайте мою белку!
Браслет нагревается, и я обнаруживаю на нём неожиданную надпись:
«Марк Антоний нам тоже нужен».
Это вообще как? Санаду слушает, как я тут кричу, и не открывает? И зачем им нужна моя белка? Что они там с ним делают?
– Марка Антония оставьте себе, а моего Марка Аврелия верните!
Для обозначения серьёзности намерений сильнее пинаю дверь. Палец простреливает боль, и я с шипением отступаю, скачу на одной ноге.
«Ну, раз вы согласны оставить его мне, то можете спокойно идти делать уроки».
Вот упырь! Отступив, оглядываю роскошный дом в неистовой жажде его разнести и вернуть Марка Аврелия. Никому его не отдавала и Санаду не оставлю.
Хотя вот только сегодня оставила… Но больше такой глупости не допущу!
– Отдайте, а то хуже будет! – грозно предупреждаю я.
И надпись на браслете снова меняется.
«Насколько хуже?»
Сощурившись, указываю пальцем на дверь:
– Ждите. И бойтесь.
После чего направляюсь в сторону общежития: сначала надо усыпить их бдительность, а потом влезть в окно – для начала. Если не получится – буду искать другие варианты.
***
Терпения хватает на пятнадцать минут хождений возле приземистого склада: не могу ждать, когда Марка Аврелия используют в неведомых целях. Будь Санаду один и трезвый, я бы подумала, но пьяной компании магов – не оставлю.
Вернувшись к особняку, первым делом обхожу его по периметру, хватаясь за декоративные выступы и подтягиваясь, чтобы заглядывать в окна и проверять, не заперты ли.
Увы, происходящего внутри не видно, а створки заперты.
Что ж. Оглядываю пышную лепнину, поддерживаемый ажурными уголками козырёк. И всхожу на крыльцо. На этот раз – чтобы забраться на козырёк, с него пройти по опоясывающему второй этаж карнизу и проверить окна второго этажа. Если и они закрыты – на крышу влезу и поищу вход там. На худой конец – черепицу разбирать начну, но влезу. Я упрямая, меня запертыми дверями не остановишь. После нашего городского скалодрома влезь по завиткам лепнины – плёвое дело.
На козырёк взбираюсь споро, осторожно выхожу на карниз. В крови бурлит азарт, я продвигаюсь вперёд, добираюсь до первого окна.
Не учитываю только одно – парусные свойства подола.
На расположенном в помещении скалодроме никогда не было ветра.
Порыв ветра, ещё один – и пальцы соскальзывают с закруглений камня. В этот же миг распахивается окно второго этажа. Словно в замедленной съёмке вижу вытягивающееся лицо Санаду. Меня дёргает вверх и тут же падение продолжается – наверное, это попытка использовать телекинез. Но на мне демонические браслеты, отталкивающие магию.
А затем Санаду становится смазанной тенью, плохо различимой даже в ускоренном выбросом адреналина «просмотре».
На руки он ловит меня очень мягко и нежно. И зависает прямо в воздухе между первым и вторым этажом.
Сердце ломает грудную клетку – так кажется из-за быстрых лихорадочных толчков. Обхватив шею Санаду, прижимаюсь к нему, утыкаюсь носом в пахнущую кофе и можжевельником кожу, судорожно дышу, не сразу даже понимая, что его воротник расстёгнут, и я касаюсь его кожи не только носом, но и губами. И чувствую такой же бешеный стук его сердца. Накатывает жар, сбивая дыхание, а когда Санаду крепче прижимает меня к себе, по телу пробегает дрожь.
Он тут же влетает в окно и ставит меня на мягкий ковёр. В комнате темно, и я не вижу его лицо, когда ладони Санаду скользят по моему телу, бёдрам, подолу.
– Ушиблась? Или только испугалась? Ничего не болит? Всё в порядке?
Нет, не в порядке: у меня сердце выпрыгивает. И мурашки от каждого его касания. А его ладони возвращаются вверх: по ногам, бёдрам, талии. Ложатся на плечи. Санаду возвышается надо мной. И стоит слишком близко – я снова ощущаю запах его кожи, смешанный с винным духом. И как-то неловко от этой близости. Санаду дышит шумно и часто – наверное, рывок дался ему тяжело. Да и покачивает его.
Но воспоминание о Марке Аврелии мигом отрезвляет, я тыкаю пальцем в грудь Санаду.
– Марка Аврелия отдайте!
– Я же сказал: Марк Антоний нам нужен.
– Зачем?
– Ну, мы же пьём. До белочки. Марк Антоний – наша белочка. И команда нам нравится.
