Аудитория постепенно оживает:
– В каком смысле?
– Вы же вампир, как вы можете вести некромантию?
– Что за настоящая некромантия?
– И почему самого высшего класса?
– Потому что, мои дорогие, – Санаду вальяжно разваливается на стуле. – До этого вы просто занимались некромантией, просто поднимали трупы. Теперь же вы будете учиться управлять своей силой на таком тонком и высшем уровне, чтобы я вашу ворожбу не чувствовал. И поверьте: тот, чью ворожбу я почувствую, очень и очень об этом пожалеет.
Снова аудиторию накрывает молчание. Поднимаю руку. Санаду серьёзно кивает. И я, покачивая ручкой, заговариваю:
– Подскажите, правильно ли я понимаю вашу витиеватую речь, – начинаю я, и сзади кто-то шумно выдыхает, – вы имеете в виду, что до этого применение магии учащимися расходовало магию не только на заклинание, но и выбрасывало её вовне без всякой пользы делу, а вы хотите повысить КПД? И при использовании магии чётко на заклинание, без внешних выбросов, она становится неощутима окружающим, как бы более скрытной?
– Да, верно.
Тишина.
– А что такое КПД? – спрашивают сзади.
– Коэффициент полезного действия, детки, – посерьёзневший Санаду телекинезом притягивает к себе папку. – И у вас он должен стать стопроцентным. Тренировку начнём с мышей.
– Но мы уже прошли этап мышей, мы людей…
Санаду улыбается:
– Если сейчас не скажете мне спасибо за то, что не с тараканов начинаем, то тренировку начнём с тараканов.
Всего секунда требуется студентам, чтобы выдать хоровое:
– Спасибо, что не с тараканов начинаем, профессор Санаду!
Какие они вышколенные.
***
– А вас, студентка Клеопатра, попрошу остаться, – произносит Санаду.
От меня, идущей в потоке студентов к выходу, отшатываются, словно опасаются тоже оказаться среди оставленных после лекции-практики, на которой вся группа словила дружный неуд и море ехидных замечаний о своих навыках.
Подходя к столу, улыбаюсь:
– Вы давно хотели кого-нибудь так остановить?
– Хотел, – улыбается в ответ Санаду с тёплым блеском в своих загадочных глазах, – но только того, кто понимает отсылку…
По спине пробегает холодок: такой фразой просили остаться шпиона, это намёк на то, что Санаду знает о моей договорённости с Танарэсом и слежке? Или просто отсылка к знакомому ему фильму?
– Тем более, повод действительно есть, – Санаду бросает взгляд на выход из аудитории, и притормозившие в надежде погреть уши некроманты мигом скрываются из поля его зрения.
Глава 65
– И в чём дело? – прижимаясь бедром к кафедре, закидываю на неё сумку.
Мимолётный холодок исчезает: работа есть работа, претензии можно было бы предъявлять, если бы я укрывала преступницу, а не собиралась помочь с её поимкой.
– Зелье, – Санаду, поднимаясь, прихватывает чёрную папку. – Вам всем пора пить профилактическое зелье, пойдём за остальными.
Он галантно открывает прикрытую студентами дверь и пропускает меня в коридор.
Несколько группок некромантов при виде нас резво припускают к лестнице.
– Не понимаю, почему они от меня шарахаются? – с притворным огорчением вздыхает Санаду. – Я же такой понимающий и добрый.
Улыбаясь, он смотрит на меня. И я подхватываю эстафету разговора:
– Да, со всем пониманием всем неуды влепили.
– Пожалел на первый раз.
Мы неспешно шагаем дальше. Я же решаю озвучить возникший во время лекции и практических занятий (практических не у меня – мне Санаду выдал дыхательные упражнения на концентрацию) вопрос:
– Почему студентов до этого не учили повышать КПД?
– Здесь обучаются сильные маги, но не все они станут работать в этой сфере, для многих полученные здесь навыки нужны скорее для того, чтобы не оказывать непроизвольных воздействий на окружающих. Для стандартных манипуляций, которые потребуются большинству идущих в профессию после выпуска, достаточно обычного применения магии, всё равно им хватит энергии и времени на восстановление. Высокое КПД нужно для военных и боевиков с щитовиками для массового подъёма и упокоения нежити. Или на пути становления личем. Обычно этим занимаются те, кто приходят обучаться второй и третий год. Вот там отрабатывают экономичное использование силы.
Как ни странно, но с нашего пути уходят не только некроманты, но и совершенно незнакомые студенты.
– Почему они вас так боятся? – я искоса заглядываю в лицо Санаду.
– Я слишком много о них знаю, а у них нет чувства юмора.
– Как же они, бедные, живут без чувства юмора?
– Печально. Я, не покладая рук, по мере сил и возможностей взращиваю в них это прекрасное чувство, а они…
– Не ценят, – с сочувствующий улыбкой поддерживаю я.
– Совсем, – Санаду предлагает мне локоть.
– Какая чёрная неблагодарность, – устраиваю ладонь на его предплечье.
– Я бы ввёл дополнительный годовой курс по юмору.
– Согласна: юмор – самая надёжная опора в жизни, куда действеннее любой магии. Я бы даже предложила начинать с обучения именно ему.
– Всецело поддерживаю, но, боюсь, моей тонко организованной души не хватит при такой вопиющей необразованности окружающих в предмете… Стоять!
От его неожиданного возгласа я вздрагиваю, а редкие расползающиеся по ответвлениям коридоров и лестниц студенты замирают. Более того, после приказа Санаду застывает даже взрослый мужчина с кожаным журналом в руках. Похоже, один из профессоров. Бросив на Санаду сердитый взгляд, он поспешно возвращается к только что пройденной лестнице.
Но цель приказа, похоже, Ника. В толпе растерянных студенток замечаю её, только когда она разворачивается.
Санаду, как на буксире, подводит меня к ней:
– Идём со мной, лечить вас буду, – Санаду оглядывается по сторонам с таким видом, словно впервые видит исполняющих приказ «стоять» студентов. – А вы чего все встали, делать нечего?
И снова студенты проявляют редкостное единодушие: отрицательно мотают головами и под шелест одежд сматываются подальше от чёрных очей Санаду.
– Мда, – тянет он, – правы вы, Клео: с первого курса надо юмор вводить. Прямо с первого курса.
Нике Санаду тоже подставляет локоть, она покорно на него опирается.
Удивительно, но ни дальше по коридору, ни на лестнице мы никого не встречаем, словно студенты массово разбежались.
Зато этажом выше у дверей аудитории, словно на подбор, стоят четверо: насупленные рыжие демоны и Валарион в украшенной всякими блестяшками чалме. Команда рыжих!
