А насладившись, чуть не пританцовывая от переполняющих его чувств подходит к дежурному на проходной. У мужчины вытягивается лицо, и во взгляде появляется обречённость.
– Я Санаду Лофтийский, – улыбается Санаду. – Мне нужен следователь. Толковый и сообразительный, с хорошим чувством юмора и крепкими нервами. Или можно сразу к главе вашего прекрасного заведения меня отправить.
– Цель визита? – голос у дежурного тоже обречённый.
Его амулет пропускает самые яркие эмоции, и Санаду знает: человек ждёт неприятностей. Потому что так просто главы других государств в это заведение не заходят. Только если случилось нечто политически неприятное.
Санаду делает честно-несчастное лицо:
– Хочу написать заявление о преследовании.
– Вас? – изумляется дежурный.
– Да, меня, и я хочу, чтобы моим спасением занимались специалисты самого высокого класса.
– Спасением? – переспрашивает дежурный и с очень большим сомнением оглядывает Санаду, а тот патетично прикладывает ладонь к груди и вопрошает:
– Думаете, если я могу в одиночку убить дракона правящего рода, меня от преследователей спасать не надо?
– Конечно, надо, – признаёт дежурный и берётся за штамп для создания пропуска.
Санаду его не помнит, но, судя по фонящему чувству обречённости, этот человек учился в Академии драконов и понимает, что с Санаду спорить бесполезно, надо только смириться. От этого Санаду даже как-то грустно, он послушно приоткрывает защиту и позволяет шмякнуть на тыльную сторону ладони метку пропуска.
Защитные чары пропускают Санаду сквозь арку к лестницам на верхние этажи.
Он прекрасно понимает: архивампирам его обращение за помощью в ИСБ не понравится. Но если он отправит в Нарнбурн убирать установки Мары своих подданных или наёмников (или займётся этим сам), и об этом узнают имперцы, такое несанкционированное ментальное воздействие на их подданных приведёт к скандалу. И именно Санаду такой скандал не простят очень долго. А если он попросит о помощи архивампиров – окажется им должен в любом случае. Если же его проблему решит ИСБ, он ни за что не признает обязательств перед ними, ведь, разбираясь с противозаконными ментальными установками, ИСБ просто исполнит свой долг.
Собственно, это самый простой способ, просто неприемлемый для высокопоставленных коренных кантонцев. Возможно, именно в расчёте на патологическое нежелание вампиров связываться с драконами Сонли заломила непомерную цену за свою помощь.
А Санаду – Санаду с удовольствием напряжёт имперцев для решения своих проблем, даже если за это его закидают гневными письмами. Он вообще, можно сказать, драконов любит. И они его тоже немного.
***
Санаду, устроившийся на рабочем месте выделенного ему следователя, ещё только начинает заполнять заявление, как дверь распахивается, и в кабинет стремительно заходит её величество императрица Ланабет, глава ИСБ по совместительству: статная, почти миниатюрная блондинка с холодным взглядом механических глаз.
Приподняв перо от бумаги, Санаду укоризненно качает головой:
– Лана, мужественная наша, я ещё никого не успел довести, а ты уже бежишь на помощь. Избалуешь своих офицеров гиперопекой, как они с преступниками бороться будут?
У неё дёргается уголок рта. Следователь, как и следующие за Ланабет его коллеги и двое гвардейцев-медведеоборотней, стискивают зубы. Санаду улыбается:
– А если ты пришла спасать меня, то у меня вопрос: избранный твой златой против не будет?
– Все меняются, а ты остаёшься прежним.
– Ну, что поделать, – разводит руками Санаду. – Мы, вампиры, осколки застывшего времени. Уж в каком состоянии застыли, в таком и пребываем.
Он снова улыбается. Ланабет смотрит на него… неопределённо: её обучение в Академии драконов совпало со службой там Санаду, и он имел возможность касаться её сознания, когда оно не было защищено так хорошо, как сейчас. Поэтому он прекрасно знает, насколько ей оскорбительны предположения, что она должна согласовывать действия с мужчиной, пусть даже императором-супругом. И она знает, что он знает, и он знает, что она знает, что он знает…
С другой стороны, он правитель другого государства, и убивать, пытать или даже просто избивать за подобные вопросы его нельзя. Улыбка Санаду становится шире.
– Слушай, Санаду, – Ланабет чуть сгибает ногу, принимая более расслабленную позу. – Я сегодня ещё не ужинала, пойдём перекусим вместе, заодно выясним, от чего тебя надо спасать. Или от кого.
Санаду приподнимает бровь: то ли Ланабет повзрослела, то ли знает о Маре… то ли он вляпывается в политику потому, что не вовремя вылез из своего убежища в Академии.
– Поужинаем, конечно. Если пообещаешь, что твой золотой не попытается меня пожевать. Я это не люблю, знаешь ли, – шутливо выставляет условие Санаду, прекрасно понимая, что всё равно с ней пойдёт.
Потому что он – глава кантона, и давно прошли времена, когда он мог избавиться от проблемы, просто своевременно смотавшись. Теперь проблемы его настигают всегда. И не только потому, что правитель кантона не может смотаться: просто проблемы у него теперь под стать должности – королевских масштабов.
– Даже если пожуёт, ничего с тобой не случится, – отзывается Ланабет.
– Да я больше за него переживаю: отравится ещё, – Санаду встаёт из-за стола, но бланк заявления с собой прихватывает, чтобы не заполнять шапку документа ещё раз: заявление он намеревается оставить в любом случае.
***
Особое отношение ко мне Санаду… я ничего такого не замечала. Не понаслышке знаю, как легко приживаются слухи и насколько люди склонны заниматься самообманом, и всё же невольно задумываюсь: вдруг я правда туплю? Я же не знаю Санаду, может, он не со всеми такой весёлый?..
Скольжу пальцем по кромке черепичной крыши домика для Марка Аврелия. Подаренного Санаду домика. Что особенно удивительно после Земли с китайскими поделками – крыша не отлита единым куском с имитацией черепицы, а действительно набрана из миниатюрных черепиц. Этот почти игрушечный особнячок – настоящее произведение искусства. Думаю, стоит очень прилично, но можно ли принимать его за знак любовного внимания, если Санаду явно может позволить себе дарить такие вещи и сделал это в нетрезвом состоянии практически сразу после нашего знакомства?
Возможно ли, что Санаду с остальными не такой уж весёлый и щедрый?.. Да нет, по нему чувствуется, что он с юморком по жизни идёт.
Откидываюсь на спинку стула и снова оглядываю особнячок Марка Аврелия на своём столе.
Относиться ко мне снисходительнее Санаду вынужден из-за того, что надо протаскивать меня по учёбе, позволяя навёрстывать упущенное из-за позднего попадания. Менталистике Санаду меня учить не хотел, и сейчас хоть и планирует снять ментальный щит, но как-то с этим не торопится…
