Санаду даже задумывается, прикидывая шансы: Танарэс с детства учился сражаться на дуэлях до смерти, он боевой маг практически с двумя стихиями, у него изначально впечатляющий магический резерв, все возможности архивампира. Желание убить тоже будет на высоте. Что касается Санаду, то его убивать не учили, вообще драться не учили, и хотя он подтягивал себя в этом направлении, как мог, и даже такого же потомственного архивампира свалил, но натасканные убивать – опасные противники. А Танарэс ещё и големов поднять может, их развалить не так просто, как зомби. И Танарэс спрячется под абсолютным ментальным щитом. Хватит ли ловкости, телекинеза и хитрости против такого врага?.. А если он прикупит у демонов отталкивающие магию браслеты, таким образом защищая себя от телекинеза…
«Я не собираюсь покрывать Мару», – мысленно прерывает поток размышлений Санаду. Но это его не очень успокаивает: если кто-то хочет убить – повод он найдёт. И если Неспящие действительно активизируются, Танарэс может решить, что Санаду покрывает Мару, а к чему это приведёт теперь, когда Танарэс умылся кровью жертв для Нергала, а Неспящие напали на дворец Нового Дрэнта, где живёт очень важная для него драконесса, Санаду предсказать не может.
Вздохнув, он наливает себе кофе и поднимает третий листок, который, по его предположению, должен быть от Келтара. И эта записка действительно от него.
«Только попробуй не явиться на совещание! Не теперь, когда Неспящие напали на твоих любимых драконов!»
– Не мои это драконы, – Санаду подносит чашку к губам. – И уж никак не любимые.
Но то, что Неспящие (если, конечно, это действительно были они, а не сами подданные Нового Дрэнта попытались избавиться от своих новых короля и королевы) напали на правящих драконов из императорского рода – большая проблема для вампирских кантонов: их вечно подозревают в помощи своим кровопьющим собратьям.
Горечь и жар кофе разливаются по языку Санаду, мысленно он мечется: ему не хочется являться на совещание после таких угроз, не хочется общаться с архивампирами, не хочется снова поднимать тему Мары и его возможной связи через неё с Неспящими, не хочется вырабатывать политическую стратегию действий в сложившейся ситуации. У него лекции и свои планы на сегодняшний день, в конце концов!
Но он правитель кантона, и нападение Неспящих на представителя правящего рода империи – ситуация, требующая как минимум общей линии поведения, а для этого надо встретиться и…
Четвёртый самолётик Санаду врасплох не застаёт. Едва только появляется белым росчерком, Санаду поднимает руку ко лбу, но самолётик мягко, по-доброму тыкается ему в ладонь. Рука безвольно опускается, горло Санаду сжимает спазм.
Он знает, чьё это послание.
Чувствует.
По отголоску пропитавших его эмоций.
По нервной дрожи от едва уловимого присутствия Мары на границе их способности ощущать друг друга. Всего миг, очень деликатно, как мягкое касание ветра – и это ощущение исчезает, потому что Мара отходит. Напомнив о себе, отступает, позволяя ему не убегать, не скрываться от неё на безопасное расстояние.
Ему всё ещё больно.
Он опускает взгляд на развернувшийся на его ладони листочек:
«Я не имею отношения к нападению на Новый Дрэнт, я о его подготовке не знала, иначе сказала бы тебе».
Тонкий фарфор лопается в пальцах Санаду, чёрные брызги разлетаются по столу, пятнают торопливо написанные слова.
– Почему всё так… не вовремя!
Санаду прикрывает глаза, фарфоровые осколки со звоном осыпаются на стол и ему под ноги.
***
Утром застать Санаду в особняке не удаётся. Возможно, он не ночевал дома или ушёл по какому-нибудь важному делу, вынудившему его отменить занятия некромантией, о чём предупреждают высланным на браслет сообщением.
Так что до обеда я предоставлена сама себе, и это прекрасная возможность с комфортом изучать теорию, но не получается – из-за треклятого сна!
Ну почему Санаду исчез именно сегодня? Так бы я посмотрела на него, может, даже поговорила, всё выяснила и успокоилась, а теперь меня терзают всякие сомнения, мысли… вспоминаю его поведение, и начинает мерещиться всякое. Буквально вчера я и подумать не могла, что Санаду может делать в мою сторону какие-то поползновения, а сегодня напридумывала всякого!
В очередной раз соскочив мыслью с теоретических раскладок про спонтанные поднятия кладбищ, я захлопываю учебник некромантии и запрокидываю голову на спинку рабочего кресла Санаду. Вот умеет он обустроиться! И где такие классные, анатомически безупречные, подстраивающиеся под тела кресла берёт? Я такое же хочу. Надо было не кровать новую с балдахином заказывать, а подобное кресло. Кровать можно самой починить.
Но хорошая мысля приходит опосля.
Опускаю на подлокотники руки и поглаживаю… раздумья о Санаду и его возможном интересе ко мне перемежаются яркими образами моих попыток стащить это дивное кресло. Так и представляю, как я выпихиваю его из кабинета, волоку по лестнице вниз. А потом через территорию Академии. Эх, слишком много свидетелей получится.
Вообще, дом Санаду вызывает у меня нездоровые порывы заполучить и утащить к себе. Сам Санаду отчасти тоже. А уж после всех этих разговоров…
Так, хватит.
Санаду ни разу не намекнул на мужской интерес ко мне, хватит слушать всяких сплетниц.
И на сны тем более внимания обращать не стоит – они ничего не доказывают и не значат. Ну, кроме того, что я зачем-то задумалась на эту тему.
– Ар-р-р! – я прижимаю ладони ко лбу.
Зарываюсь пальцами в лабиринт кудряшек. А к лицу приливает жаркая кровь от всех этих мыслей.
– Не думай о большой белой… о старом симпатичном архивампире! – опустив руки на подлокотники, оглядываю рабочий стол Санаду.
Кстати.
По поводу работы.
Я же должна отслеживать его контакты с Марой, их возможную переписку.
По-идее, надо осмотреть стол. Глупо было бы хранить в нём что-то компрометирующее, но в прошлый раз записка вовсе на полу валялась. А мне надо проверить хотя бы для очистки совести… и теперь делать это как-то неприятнее, хотя поимка преступницы дело благое.
Вздохнув, перекладываю учебник некромантии с колен на столешницу и подаюсь вперёд. Быстро оглядываю письменные принадлежности, приподнимаю тяжеленную серебряную платформу, на которой они расположены – под ней ничего.
Вытягиваю верхний ящик стола до самого упора, приподнимаю тёмный блокнот, лежащий на горке бумажек, камушков, бусин и кристаллов.
И, запрокинув голову, разочарованно стону.
Ну почему? Ну зачем Санаду такой беспечный?
В верхнем ящике стола, прямо под блокнотом, лежит покрытая тёмными пятнами записка от Мары!
