И вроде радоваться надо, что напрягаться с поисками переписки не надо, но… лучше бы Санаду был более скрытным.
Глава 71
Обычно на лекциях я внимательна. Не важно, профориентированные они или так, общеобразовательные. История Эёрана мне тоже интересна, и в ней хватает эпических моментов, но рассказ о создании человеческих королевств на неплодородных землях упорно проскальзывает мимо сознания, потому что…
Не получается не думать о Санаду.
Да и записка Мары, содержание которой я отправила Танарэсу (магический контракт – это вам не хухры мухры) смущает.
«Сказала бы тебе» очень двусмысленно звучит. Может, во дворце Нового Дрэнта кто-то из родственников или учеников Санаду находился или просто хороший знакомый, может, это попытка Мары помириться. Да мало ли какие причины у неё писать именно так, вплоть до попытки подставить Санаду, но записка выглядит так, словно между Марой и Санаду есть какие-то договорённости, поддерживается связь…
И мысли об этом всём (в том числе о логически невозможном интересе ко мне Санаду) очень, ну вот очень мешают сосредоточиться на лекции, тем более, у читающего её профессора слишком мягкий усыпляющий голос.
Поэтому особенно контрастно звучит возглас Раштара:
– Да драконам надо было всех людей в рабство угнать и не париться.
– Или просто убить, – добавляет Бриш. – Здесь же магии полно, работники в таком количестве не нужны.
Профессор ошарашенно молчит.
Я медленно поворачиваю к демонам голову. Фидис с тяжким вздохом ударяется рогами о парту.
Валарион, только что теребивший висюльку чалмы, отпускает её и возмущённо хватает ртом воздух.
– Что? – Раштар вызывающе смотрит мне в глаза.
– Да вот удивляюсь, зачем демонов пощадили. Надо было валить всех, не пришлось бы сейчас с вашим обучением париться.
Фидис снова стукается рогами об стол.
– Имеешь что-то против демонов? – щурится Раштар.
А я задираю бровь:
– Имеешь что-то против людей?
Он открывает рот, но Фидис, не отрывая рогов от стола, вскидывает руку:
– Помни об императрице!
И Раштар рот захлопывает. Раздувает ноздри. После чего совершенно серьёзно выдаёт:
– Ничего против людей не имею, особенно если ты со мной на свидание пойдёшь.
Вот она – знаменитая мужская логика.
– Сегодня часиков в семь можем прогуляться до местного городка, – Раштар ухмыляется. – Он, конечно, убогий, но что есть, то есть.
– У меня дела, – отзываюсь я. – Подождёшь немного во «Вкусной закуси», ладно?
Никуда я не пойду, но Раштар пусть прогуляется. Заодно подгоню заведению Санаду нового клиента.
– Да не вопрос, – хмыкает Раштар и грудь выпячивает.
Что-то резко хлопает: это профессор ударяет нашим журналом по кафедре, привлекая внимание.
– Я вам не мешаю? – цедит благообразный мужчина.
– Не мешаете, – Раштар откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. – Можете продолжать.
– Хорошо, продолжим, – профессор нехорошо улыбается. – Проверим, что вам удалось запомнить на сегодняшней лекции. Доставайте чистые, будете писать проверочную работу.
Выпрямившийся Фидис, судя по бодрому виду, к проверке знаний готов. Раштар и Бриш делают одинаково мученические лица, а Валарион с мечтательным видом перебирает подвески украшений его тюрбана. Ему-то хорошо, он местный, историю знает.
А мне надо было не о Санаду и Маре думать, а лекцию слушать.
Как же я понимаю Фидиса: тоже с удовольствием побилась бы головой о стол.
***
После многочасового совещания с другими архивампирами у Санаду происходит не самый приятный разговор с Танарэсом. Вроде бы ничего серьёзного, но Санаду не может избавиться от ощущения, что Танарэс уверен в его общении с Марой. Впрочем, Санаду некогда над этим раздумывать.
Активизация Неспящих – ситуация экстренная, принятие мер по усилению безопасности на сенешаля в таком случае не свалишь, Санаду приходится лично общаться со своими хранителями порядка и накручивать хвосты, чтобы все бдели в оба.
Но выделить время, чтобы отсрочить создание кровати, раз уж всё равно в кантоне, Санаду не забывает.
Он сегодня на редкость деятельный, радует сенешаля вниманием к делам кантона, но это не внезапное пробуждение ответственности, просто Санаду надо принять решение, и в суматохе королевских обязательств ему легче обдумывать ситуацию. И легче не поддаваться лёгкой панике. Это просто отличный повод отложить принятие решения.
Но когда на ночное небо выползает луна, дворец окончательно затихает, а последние документы проверены по третьему кругу, Санаду со вздохом признаёт, что пора определиться.
Он гасит светильники в своём просторном кабинете и выходит на середину узорного мягкого ковра.
Прикрывает глаза, обращаясь к системе защиты.
Протягивает нить телепортационного заклинания и позволяет выдернуть себя из тёмного кабинета, чтобы через несколько диких мгновений перемещения вышвырнуть на потёртые каменные плиты.
Порыв ледяного ветра взлохмачивает волосы Санаду, треплет полы его сюртука, шёлк галстука.
На фоне ночного неба освещённая изнутри оранжерея кажется сказочной – отдельным тёплым и прекрасным миром цветов.
Санаду знает, что там, в оранжерее, ему не очень-то обрадуются.
И вероятность получить знатную головомойку от её хозяина велика.
Не говоря уже о том, что нюансы связи с Марой после этого разговора могут стать достоянием всех архивампиров, чего Санаду точно не хочет.
Но он идёт к стеклянной, оплетённой медными цветочными узорами двери.
С неба ледяными кристалликами осыпаются снежинки, замирают искорками на тёмных каменных плитах.
Шагов Санаду не слышно, но ветер громко треплет его одежду. Завывает над оранжереей.
Возле двери Санаду останавливается. Сквозь стекло смотрит на озарённую тёплым светом поляну в окружении цветов.
