– Я правда не хочу слышать чужие мысли.
– Рядом никого нет, я свои мысли защищаю, так что ты ничего не услышишь. И не думай об этом, не думай о страхе, думай о том, что ты в безопасности… Ты когда-нибудь чувствовала себя в полной безопасности?
Клео медлит, хотя Санаду и так знает ответ.
– Нет, не чувствовала.
Клео вздыхает и ёрзает, разворачивается в кольце его рук, вынуждая выпрямить ногу, на которую она опирается коленями. Клео устраивается на его груди боком, принимая позу, близкую к эмбриону. Склонив голову, утыкается ему в грудь, и Санаду подтягивает плед, помогает ей скрыться в сумраке под ним. В успокаивающем тёплом коконе, так напоминающем утробу матери – место, где в большинстве случаев ребёнку спокойно.
Вообще снятие щита начинается разговорами: предпочтительно вывести проблему на сознательный уровень, разобрать, чтобы менталист сам работал с ней и, всё осознав, раскрывался. Вторым этапом идёт демонстрация работы менталистов, чтобы показать нормальность такой жизни. А объятия и работа с физикой тела начинаются, когда очевидна неэффективность предыдущих методов, но… Санаду до одурения хочется обнимать Клео. Ощущать её тепло. Стать к ней ближе. Стать для неё значимее. Пусть и таким не совсем честным способом.
Чтобы она перестала считать его слишком старым. И согласилась терпеть прилагающиеся к нему «этикет, ответственность, все дела» – он же смог. Прогнул под себя некоторые элементы и смог.
***
Странно лежать в руках Санаду. Нет, даже не это странно… Как-то иронично. Щит, насколько я понимаю, у меня из-за фобии безумия. Фобия – из-за того, что моих родителей отправили на Землю вместо того, чтобы обучать как магов, которыми они являются. А отправили их из-за тех, кто, как и Санаду, не хотят нормально всё объяснить, принять нас здесь. И теперь Санаду борется с последствиями своей же политики.
Но всё равно в его руках мне тепло и уютно.
И вспоминать о том, что привело меня к страхам – спокойнее.
Да, я обижена. Да, мне неприятно. Да, местами это было очень больно. Но сейчас думать об этом проще.
Думать проще, но принять всё равно ещё трудно.
Сколько надо мной смеялись…
Сколько раз предрекали безумие…
Сколько предложений дружбы оборачивалось очередным розыгрышем или издёвкой над девчонкой «из чокнутой семейки»…
Сколько раз меня из-за пустяка вроде непонятного звука или померещившегося в тенях или предметах образа пронизывал ужас – а не сошла ли я с ума, не начались ли у меня галлюцинации.
И вот теперь я лежу в руках настоящего вампира и мага, и это очень похоже на безумие. Но как-то хочется верить, что это правда.
Не знаю, сколько я полулежу так, но желание проверить реальность Санаду становится нестерпимым, и я тыкаю его пальцем под рёбра.
– Ай! – отзывается Санаду.
А я нащупываю его руку и щипаю. Хотя вроде надо щипать себя, но себя как-то жалко.
– И что это значит? – вопрошает Санаду.
Я выбираюсь из-под пледа. Санаду с улыбкой приглаживает мои взлохмаченные кудри.
– Да просто захотелось вас ущипнуть, – я прикрываю глаза. – Удивительно, как вы поднимаете температуру своего тела.
– Иначе вампирам было бы трудно заводить отношения с людьми.
Я фыркаю и не успеваю ничего сказать: подлетает белый самолётик. Санаду ловко сминает его и, сунув его в карман, приглаживает мои волосы.
– Ложись обратно.
Вновь устроившись на его груди, расслабленно вздыхаю. Но настроиться на прежний размышлятельный лад не получается. Да и в принципе не люблю я предаваться страданиям и печальным воспоминаниям. Удивительно, что я так долго продержалась в этом режиме.
Зато вспоминаю о просьбе девчонок разузнать о гибели студента-менталиста Нэла. Вряд ли это что-то даст: скорее всего, Санаду подтвердит моё предположение, что он не может повлиять на ситуацию, но для очистки совести надо спросить.
– Санаду, – снова тыкаю пальцем ему под рёбра, но уже не так рьяно. – У вас в Академии недавно убили менталиста, как продвигается расследование?
Мышцы Санаду непроизвольно напрягаются.
– Клео, – его голос строг, – почему ты этим интересуешься?
– Твои студентки обеспокоены тем, что убийцу их одногруппника не ищут.
Санаду тяжко вздыхает и качает головой, перебирает пряди моих волос.
– С этим убийством всё не так просто. Им не стоит в это лезть, иначе они могут кончить, как он.
– Звучит угрожающе.
– Клео, тебя отдельно прошу не влезать в это дело. Не хочу, чтобы ты пострадала.
– Звучит очень угрожающе, – замечаю я.
Да это как угроза звучит! Не будь Санаду таким милым, подумала бы, что он сам этого студента убил и теперь намекает (да почти открыто говорит), что не стоит выводить его на чистую воду.
Я приподнимаю голову. И опять появляется самолётик. Из-за моего шевеления Санаду не успевает среагировать, и шустрая бумажка впечатывается ему в щёку.
– Проверьте, – прошу я. – Вдруг что-то срочное.
– Вживаетесь в роль моего секретаря? – хмыкает Санаду, но в этот раз развернувшийся самолётик в карман не засовывает, а заглядывает в бумажку.
И я тоже заглядываю – вдруг от Мары?
Но нет, почерк не её, да и начало фразы: «Если сейчас не придёшь, я сам…» на послание от Мары не похоже хотя бы из-за мужского рода обращающегося. Дальше прочитать не успеваю, потому что Санаду бумажку сминает.
– Мне надо отойти. Надеюсь, ненадолго. Подождёшь меня здесь или как?
– Подожду, – отвечаю после секундной паузы: вспоминать всякое неприятное надоело, но советы по телекинезу послушаю с удовольствием.
Телекинез кажется мне весьма полезным навыком.
Я вылезаю из объятий Санаду, и он тоже поднимается:
– Хорошо, побудь здесь. Можешь почитать что-нибудь, – он небрежно указывает на стеллажи с книгами. – Моё кресло в твоём распоряжении.
– О-о, – я хмыкаю.
Вообще он должен бы пошутить на эту тему, но Санаду хмуро смотрит в сторону. То ли морально готовится к предстоящей встрече… то ли злится из-за разговора об убитом менталисте.
Спросить не успеваю – Санаду исчезает с хлопком телепортации.
Даже не захватив сюртук и жилетку.
Ну и ладно.
Я закидываю подушки в ближайшее кресло, аккуратно складываю плед и вешаю его на подлокотник.
А сама направляюсь к стеллажам. Здесь много приключенческой художественной литературы. Книги по садоводству. И по рисованию. Подборка книг по эстетике цвета. Книга по вышиванию. История призванных предметов и оружия. Несколько книг по некромантии… Хорошо быть долгожителем: времени хватит на любые интересы.
