– Вампир-р-ры не лучше драконов! Хуже! Санаду, ты что творишь?! Она же рыжая! Выкинь, выкинь её! Мне кидай!
Санаду держит меня на руках. Время идёт, а он держит.
Под взглядом его пронзительно-чёрных глаз не шелохнуться, сердце бьётся где-то в горле. Лицо Санаду хищно заострено. Сейчас он выглядит другим. Опасным. Ветерок дерзко треплет чёрные пряди, добавляя облику толику романтичной легкомысленности.
На фоне продолжает ругаться и скрипеть обломками статуй Шаантарэн.
– Санаду, мне её бросай, я тебя спасу!
Нас с Санаду охватывает серая дымка. Рывок, она развеивается, и вокруг уже не парк, а коридор.
Коридор женского общежития Академии.
Санаду не бросил меня, хотя мог. Не такой уж он плохой.
Резко отведя взгляд в сторону, Санаду ставит меня на пол. Лишь его рука остаётся в основании моей шеи, почти задевая кудряшки волос.
– Замуж тебе надо, – произносит Санаду мрачно.
Отступает, скользящим поглаживающим движением убирая ладонь с моей спины. И с хлопком исчезает в водовороте серой дымки.
В коридоре остаюсь лишь я. Смотрю направо – пусто. Налево – в конце коридора стоит девушка со стопкой учебников. Стоит, открыв рот и не моргая.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и толкаю дверь. Та, помедлив, открывается.
Захожу.
Дверь за мной закрывается сама.
Марк Аврелий деловито выглядывает из-под кровати, поводит носиком.
Под коленками намечается слабость. Они начинают дрожать.
Качнувшись, я прижимаюсь спиной к двери и медленно сползаю по ней на пол.
Ну ничего себе… здесь котики.
Глава 18
«Из-за тебя, морда наглая, мне пришлось её спасать!» – с этой яростной мыслью Санаду, телепортировавшийся во двор посольского особняка, подскакивает к отряхивающемуся Шаантарэну и впечатывает кулак ему в челюсть.
Шаантарэна отбрасывает на десяток метров, прямо в стену дома. Трещины расходятся по стене, ломая гладь побелки. Лопается, не выдерживая отдачи, оконное стекло.
И лишь теперь Санаду осознаёт, что для удара ускорился, хотя такой способ передвижения требует много усилий.
– За что? – шипит Шаантарэн.
Санаду встряхивает рукой (той самой рукой, пальцы которой касались кожи Клеопатры над верхней кромкой майки), чтобы расслабить кисть и погасить желание врезать ещё раз:
– Нечего студенток похищать!
Болезненные гримасы выбирающегося из вмятины в стене Шаантарэна Санаду не удовлетворяют. Бормотание Шаантарэна раздражает:
– Да я тебя от неприятностей почти спас, а ты мне опять три зуба выбил! – Шаантарэн отплёвывается от крови.
– Ничего, новые отрастишь! – Санаду трясёт рукой, а расслабление в кисти не наступает, кулак то и дело сжимается, кожа будто горит призрачным ощущением горячей кожи.
– Глаз, что ли, на неё положил?
– Нет, просто похищать студенток нельзя! Даже если ты посол. У тебя на старости лет мозги совсем высохли? Ты собирался гарем собирать – вот и собирай. В другом месте!
Ярость. Слишком много ярости. Санаду прикрывает глаза и глубоко вдыхает.
Нет, не помогает.
– Тоже мне молодой нашёлся. – Шаантарэн, потрогав отрастающие зубы, стряхивает с шерсти побелку. – Сам говорил, что рыжие привносят в твою жизнь катастрофы, а я бы её тихонько утащил, и всё было бы отлично, она бы потом сама радовалась…
Его ворчание прерывается ещё одним ударом в челюсть.
И полётом в стену.
Стекая по углубившейся вмятине, Шаантарэн выдавливает:
– Ну ты и гад, Санаду. Можно же словами объяснить!
– Словами на тебя не действует. И лучше лежи! – Санаду указывает на него пальцем. – Я ещё не успокоился.
– Ну, полежу, – благоразумно соглашается Шаантарэн и складывает четыре лапы на животе. – Так моя дипломатическая неприкосновенность целее будет.
Санаду проходится из стороны в сторону. Дёргает головой:
– Слушай, ты притворяешься или правда умом тронулся? Твои выходки сейчас – это совсем не так безобидно, как подкаты к студенткам во времена, когда ты был котом!
– Ну, – тянет Шаантарэн, потирая челюсть верхней лапой. – Тогда тоже было не безобидно: мне на хвост наступали! Не раз! А Дегон сжигал мои хвосты трижды! И больше сжёг бы, если бы догнал.
– Ты прекрасно понимаешь, я не об этом! А о том, что сейчас ты не кот, а полноценный мужчина!
– Ну так и смысла в подкатах теперь больше… Ладно-ладно, – Шаантарэн отмахивается верхней парой лап. – Понял: красть эту студентку нельзя.
– Никакую нельзя! – Санаду выпускает когти.
– Спокойно, спокойно, – Шаантарэн примирительно выставляет четыре лапы перед собой. – Понял: похищать нельзя… Понабрался ты у Дегона, он тоже трепетно относился к студенткам.
– И к студентам. Он всех студентов считал немного своими сокровищами, независимо от пола, – уже спокойнее произносит Санаду и мысленно вздыхает: насколько проще было с прежним ректором, хоть и драконом, чем самому участвовать в управлении Академии.
При Дегоне Шаантарэн не посмел бы выкрасть Клеопатру. А если бы украл, это Дегон примчался бы сюда, спалил весь посольский особняк к Бездне и привычно погонял Шаантарэна по всем кустам. Санаду осталось бы только за бокальчиком обсудить комичность ситуации. И ведь Дегону всё простилось бы, он же дракон. А Санаду – приличному архивампиру, правителю одного из пяти вампирских кантонов – эти несколько ударов в демонокошачью морду (это, конечно, вскоре станет известно всем) поминать будут лет сто: мол, совсем одраконился со своими чешуйчатыми приятелями, ведёшь себя недостойно короны и высокого звания.
Ну и будут цокать языком: всё дело в рыжей. Опять.
Будто Санаду виноват, что все его жизненные неприятности и проблемы связаны с рыжими обоих полов. Стоит лишь начать взаимодействие, чуть сблизиться – и всё, готовься к неприятностям.
Началось всё с обращения в вампира. Санаду старается об этом не вспоминать, но тогда с рыжими всё и началось. Его устраивала человеческая жизнь, семья, но медноволосому хозяину его обновлённой крови это не нравилось, а мягких методов он не признавал, так что дело кончилось плохо для всех. Причём Санаду с первой встречи предчувствовал неприятности.
Рыжим был предыдущий правитель ныне подвластного ему Лофтийского кантона. Сначала этот рыжий чуть не выел мозг чайной ложечкой, потом чуть не убил на дуэли, на этой же дуэли скончался, отяготив Санаду угрызениями совести за убийство и троном кантона.
Рыжей была первая невеста, но посетила драконий отбор и променяла перспективы вампирской жизни на коричневые крылья.
