Рыжей была и вторая невеста. Мара. Менталистка. Студентка Академии драконов. Со спонтанным абсолютным щитом, над снятием которого он работал. Мару Санаду обратил практически сразу. И сначала ему казалось, что вот оно счастье.
А потом случился рыжий принц, которому Санаду по доброте душевной помог, как дурак помчался остановить опасного менталиста, а в результате оказался заперт в непризнанном мире, на той самой Терре-Земле, где пришлось окончательно расстаться с человечностью. С возвращения два десятка лет минуло, а ощущение, будто что-то безвозвратно сломалось внутри, всё ещё с Санаду.
Рыжая женщина на Земле, слабенькая менталистка Маргарита, которую он сначала спас, потом… поступился принципами. И, как оказалось, стал плохим отцом, потому что не знал о собственной дочери*. Как это исправить, если та уже взрослая и замужем?
Ну а по возвращении с Земли было известие о предательстве Мары, присоединившейся к ордену кровопийц и убийц Неспящих. Сердечная и головная боль, из-за которой Санаду до сих пор подозревают в связях с этими отступниками. А сколько из-за неё выпито! Если бы вампиры физиологически могли спиться, Санаду бы спился. Из-за неё за бокальчиком столько жалоб на рыжих высказано, что теперь последний уличный кошак будет шутить о рыжих неприятностях Санаду.
Никалаэда Штар – тоже рыжая. Хотя она грезила вампиризмом, Санаду надеялся, пронесёт: она совсем не в его вкусе, точек пересечения, кроме лекций, не было, а если не сближаться – ничего же не будет, проверено на разных рыжих. Но чуйка опять подсказывала – не пронесёт. И когда Никалаэда оказалась при смерти – пожалел девочку, обратил ради спасения её жизни. И что в итоге? Втянули в разборки и войну. А сколько из-за неё проблем с эльфами – Санаду скоро тошнить от ушастых будет.
Теперь ещё и Клеопатра. Как и в прошлых случаях, сразу сердце ёкнуло в предчувствии беды. Оглянуться не успел – уже в мордобой из-за неё влез.
И как после всего этого не верить в то, что все неприятности от рыжих?
– Единственное, чего я не понимаю, – Шаантарен, поднявшись, встряхивает всеми семью хвостами и наклоняется выбить из шерсти на лапах крошки побелки. – Ты столько лет жаловался, что рыжие тебя погубят, что к рыжим ты больше близко не подойдёшь, и что никогда не свяжешься с рыжей девушкой, потому что от них одни неприятности, и что лучше бы они в твоём окружении никогда не появлялись…
Разгибаясь, Шаантарэн замечает выражение лица Санаду и снова вскидывает четыре верхние лапы:
– Да ладно, ладно. Я правда не думал, что ты будешь возражать против нашего с ней свидания. Не знал, что она тебе нравится.
– Не нравится, – цедит Санаду. – Я просто за неё отвечаю, как соректор.
– Так пойдём выпьем за то, что она тебе не нравится, ну! – Шаантарэн указывает на крыльцо. Затем – на более близкое к ним выбитое окно и ловко запрыгивает в него. – Мне сегодня как раз драконьего огненного подвезли. Нервы твои подлечить.
Несколько мгновений Санаду медлит. Демонокоты обидчивы и мстительны (а он всё же посол, об этом стоит помнить), если мордобой как естественный ответ на похищение девушки Шаантарэн может простить, то на последующий отказ опробовать его угощение затаит обиду. К тому же именно Шаантарэн соглашался выслушивать… негодование Санаду по поводу рыжих, когда все остальные уже отказывались с ним пить, чтобы этого не слышать.
Так что, мысленно морщась, Санаду направляется к окну и тоже запрыгивает внутрь, переступает по осколкам стекла.
Посольский особняк отделан роскошно – демоны не поскупились. Но этот дворцовый блеск слишком напоминает собственный замок Санаду, поэтому он равнодушен к тонко подобранным интерьерам.
Шаантарэн идёт впереди, синхронно покачивая всеми хвостами.
Целый ящик драконьего огненного стоит на журнальном столике его кабинета, словно поджидая Санаду. Шаантарэн когтем откупоривает пробку и усмехается. В его эмоциях вспыхивает ностальгия, и Санаду полагает, что по тем временам, когда он единственный соглашался наливать наглому демонокоту, в мелкой звериной ипостаси не способному выдернуть пробку.
Разлив полыхающую жидкость по бокалам, Шаантарэн с бутылкой проходит к креслу у камина и, протиснув хвосты в отверстие в основании спинки, усаживается поудобнее:
– Итак, мой вечно страдающий из-за рыжих друг, – Шаантарэн потирает ушибленную челюсть и трогает растущие клыки. – Судя по моим ощущениям, нервы у тебя на пределе.
Подхватив бокал, Санаду устраивается на кресле с неудобным отверстием для хвоста и смотрит на пляшущее в стекле пламя:
– Да.
Вздохнув, он залпом осушает содержимое бокала и телекинезом притягивает бутылку, чтобы налить ещё.
– Влюбился? – любопытствует Шаантарэн.
– Нет, моё сердце занято, – Санаду отпивает жгучего напитка, но для вампира этого мало, слишком мало. Вот если всю бутылку залпом опрокинуть…
– Она хочет замуж за архивампира?
– Нет.
– Хочет, чтобы ты её вампиризировал?
– Нет.
– Влюбилась в тебя и прохода не даёт?
– Нет.
– Глазки строит?
– Нет.
– На занятия к тебе напрашивается?
– Нет, – Санаду качает головой. – Даже наоборот: как узнала, что я менталистику веду, так сразу согласилась учиться некромантии.
Несколько мгновений Шаантарэн смотрит на него поверх пламени, после чего медленно спрашивает:
– Так какого дракона у тебя нервы на пределе? Вы с ней даже пересекаться не будете.
Санаду застывает, поражённый этим вполне логичным вопросом: с Марой всё было иначе, она сразу положила на него глаз, сразу проявила интерес, она была инициатором их отношений.
Клеопатра, наоборот, желанием с ним общаться не горит.
До конца года её можно не обучать, а потом уйти из Академии на пару лет, пока она не завершит обучение, и больше никогда с ней не встретиться… это будет немного грустно, потому что Клеопатра, в отличие от Мары, понимает его юмор, но…
– И правда, чего это я? – покачав головой, Санаду подносит бокал к губам. – У меня совершенно нет поводов для беспокойства.
Он очень хочет в это верить.
***
Нервы у меня стальные канаты, а инстинкт самосохранения обострён, как угол в сто семьдесят градусов, но перед походом к пирамиде и обитающей рядом целительнице для удаления фингала я дожидаюсь Нику, как специалиста по выживанию в местных условиях. Ну и что, что она возвращается ближе к вечеру: у нас с Марком Аврелием стратегических запасов хватает (правда, больше одного пирожка съесть мешает поселившийся в моей голове образ голодной Ники), а на столе лежат интересные учебники.
По азам менталистики книг нет, зато по азам телекинеза имеются, а он моё главное оружие против местных котиков. Как выясняется из вступления, действительно филигранного владения этой силой достигают лишь потомственные менталисты: обучать их начинают в правильном возрасте, поэтому их мозг воспринимает щупальца телекинетический энергии как продолжение тела (читайте – невидимые тентакли у них, и количество их зависит от тренировок).
