– Ты даже не все обстоятельства выяснила, – засунув руки в карманы брюк, он взирает на меня с высоты своего роста. – Как безответственно. Надеюсь, в учёбе ты проявишь больше благоразумия.
– Зато теперь, раз я не умираю, вы можете рассказать всё без спешки, подробно, – сделав ещё один глоток, улыбаюсь и открываю переноску, засовываю бокал туда. Если мне надо выпить, чтобы остаться здесь, то и Марку Аврелию, наверное, тоже необходимо принять это лекарство. – Пей.
Он не спешит, и я даю любимую команду дедушки:
– Марк Аврелий, тост!
Марк Аврелий, пискнув, вцепляется в бокал, но ограничивается лишь парой чмокающих глотков.
Санаду приподнимает брови:
– Почему не Марк Антоний?
Да у нас тут знаток Земной истории! Должен вроде знать, что кончила эта пара плохо. С самым честным видом отвечаю:
– Потому что я не по белкам.
– Белкам? – Он умудряется задрать брови ещё выше.
– Марк Аврелий – белка.
Хмыкнув, Санаду качает головой:
– Ох уж эти белочки с Терры! – Он тяжко вздыхает и нарочито расстроенно тянет. – А драконы молодые-свободные закончились… Впрочем, ничего страшного: нам демонов подвезут, будет с кем развлечься. Замужество, кстати, освобождает от необходимости обучения.
И опять выжидательно смотрит. Этот подозрительный взгляд вынуждает уточнить:
– Вы издеваетесь или предлагаете?
Глава 5
– Я, конечно, предпочитаю рыжих, – усмехается Санаду, – но кто-то обещал не домогаться. Не стоит давать обещание, если не можешь его исполнить.
Кажется, у кого-то самомнение выше крыши.
– Я не о вас, а о демонах, которых вы мне предлагаете как альтернативу обучению. Вы считаете, что я не смогу здесь учиться, или свахой подрабатываете?
Мгновение Санаду смотрит на меня. Сурово произносит:
– Я скорее анти-сваха. И если мозги есть – учиться можно. Идите за мной.
Вытаскиваю бокал из переноски – Марк Аврелий всё допил!
Протягиваю оба бокала Санаду, но тот лишь головой качает:
– Оставьте здесь. И захватите Марка Антония.
– Это Марк Аврелий! – Отставив бокалы, закрываю переноску. Подхватываю пуховик.
С пуховиком в одной руке и переноской в другой отправляюсь за Санаду в темноту. Слышны только мои шаги. И шелест одежды. Попискивания Марка Аврелия.
Здесь удушающе жарко.
– Как долго придётся отрабатывать обучение? Есть ограничения на права и трудоустройство иномирян?.. И не могли бы вы свет включить. Может, у вас, вампиров, ночное зрение, а у меня нет, и если я споткнусь и упаду вам на спину, не считайте за домогательство.
Громко щёлкают пальцы Санаду. Над его головой вспыхивает шар света. Мы находимся в коридоре с ровным, исключающим спотыкание полом.
Меня перетряхивает от накатившего холода.
Поставив переноску, торопливо натягиваю пуховик. Санаду оглядывается.
– Холодно же, – поясняю в ответ на его непонятный взгляд.
Едва я, подхватив переноску, делаю несколько шагов, нестерпимый жар разливается по телу.
– Температура воздуха меняется? – уточняю я.
– Здесь нормальная температура. Жар и озноб – побочный эффект зелья. Исключительно субъективное ощущение, смена одежды не поможет.
– Могли бы предупредить, – расстёгиваю пуховик. – А, ну да, я же не спрашивала.
– Совершенно верно, – через плечо улыбается Санаду.
Он явно издевается.
Коридор заканчивается большой тёмной аркой.
В пуховике невыносимо. Снова приходится раздеваться. А когда пытаюсь догнать Санаду, удаляющего вместе со светящимся шаром, ноги внезапно путаются.
– Эм… – я с трудом передвигаю ослабевшие конечности. – Теперь ноги отнимаются – это тоже нормально и чисто субъективные ощущения?
– Да. Это побочный эффект заклинания стазиса, будьте внимательны. И поторопитесь: надо инициировать магический источник. Потом отдохнёте.
Просто чудесно!
Руки тоже начинают отниматься.
– У вас зимы холодные?
Сбившийся с шага Санаду оглядывается:
– Нет, а что?
Роняю пуховик и, следя за руками, заставляю их прижать переноску к груди. Шагаю дальше.
Санаду, чуть сощурившись, наблюдает за моим приближением.
Тело отнимается. С каждым мгновением всё больше, до панического биения сердца. Жар и холод накатывают попеременно. Одно утешает – это временно.
До Санаду я добираюсь походкой зомби. Изрядно разложившегося. Способного только на «Ы-ы-ы», потому что язык тоже отнимается.
Лишь бы Марка Аврелия не уронить. Только бы не уронить переноску.
Перед глазами всё расплывается.
Зажмуриться бы и постоять немного. А лучше полежать. Но держусь.
Санаду шагает в арку и исчезает за её тёмным пологом. Светящаяся сфера ныряет туда же, мгновенно погружая коридор во тьму.
Ну, прекрасно!
Из тьмы доносится ровный голос Санаду:
– Проходи.
Ковыляю за ним. Прорываюсь сквозь вязкую преграду. В глаза ударяет свет. По мановению руки Санаду сияющий шар взлетает выше, освещая огромный амфитеатр с пустыми рядами сидений.
В центре – стальной цилиндр. Матовая, покрытая медными письменами поверхность раскалывается на равные лепестки и раскрывается, обнажая огромный, метра три-четыре, кристалл. Синие грани вспыхивают в свете сферы.
– Опаздывающим торжественные церемонии не положены, – Санаду искоса посматривает на меня.
Проверяет, устою я или нет? Устою! Удовольствия наблюдать за моим падением не доставлю… Надеюсь.
Мой лоб обжигает внезапно. Щекотный жар разливается по телу, наполняя каким-то странным, чужеродным восторгом. Он ослепляет – я утопаю в сиянии.
***
Из своего многолетнего опыта управления государством и преподавания Санаду знает главное: дерзких надо осаживать сразу. Особенно студентов: они хуже закоренелых преступников! Один раз позволишь взять верх – и потом они раз за разом будут проверять границы дозволенного, чтобы повторить тот единственный успех.
А студента и не накажешь сильно, так что попустительство грозит катастрофой.
