– Держи, – я скидываю оборотню верёвочку от парящей платформы с книгами, и направляюсь к господину Танарэсу. Он сидит, облокотившись на колени, но в этой подчёркнуто расслабленной, вроде бы усталой позе, в том, как он нервно мнёт ладонь пальцами, сквозит напряжение.
Что это за Мара такая?
Ветер колышет длинные волосы вампира. Он пристально следит за мной, и в тёмных глазах мне чудится какой-то болезненный, с ноткой одержимости, блеск.
Деревянные ступени слегка поскрипывают под моими туфлями, тёмный подол раздувается от порывов ветра, и я придерживаю его.
Сажусь рядом с Танарэсом.
Он искоса следит за мной.
Ну просто встреча шпионов! От этой напыщенной серьёзности становится смешно, и я прикусываю губу.
Волкооборотень ждёт в воротах Академии, держа парящие учебники за верёвку, словно воздушный шарик.
Охранники наблюдают за нами из-за углов арочного проёма. Бедные парни не знают уже, чем заняться. Гадают, наверное, не романтическая ли это встреча.
– Ну, сколько вы мне заплатите и за что конкретно? – спрашиваю я, раз господин Танарэс изволит нагнетать мрачность.
– Сто имперских золотых за информацию о контактах Санаду с Марабелл, Марой. Тысячу – в случае, если эта информация приведёт к её поимке.
– Голову отрубать не надо? – в шутку интересуюсь я, и Танарэс прожигает меня суровым взглядом:
– Нет, я сам отрублю.
Мило.
Он опускает взгляд на свои напряжённые пальцы, продолжает мять ладонь:
– И у тебя не получится. Твоя задача – просто передать мне информацию и не попадаться ей на глаза.
– Насколько она опасна?
– Очень. Подозреваю, она архивампир. Но она – менталист. А на тебе, насколько мне известно, абсолютный щит. Это значит, что ни она, ни Санаду не узнают твоих мыслей, а если не видят – не могут тебя почувствовать. Это даёт возможность шпионажа.
– Почему ты хочешь её убить?
Вздохнув, Танарэс поднимает взгляд на блёкло-голубое небо.
– Вампирам запрещено пить кровь и жизни других существ, потому что здесь, в Эёране, достаточно магии для нашей жизни. Но есть те, кто считают этот запрет необоснованным. Как и ограничения в количестве вампиров. Самые радикальные представители этих взглядов создали орден Неспящих. Это кровопийцы, преступники и сумасшедшие. Они убивают ради удовольствия. Завершив обучение менталистике, моя сестра Нильсэм и Мара отправились к Неспящим, чтобы шпионить за ними и положить конец убийствам. Мара всех предала, раскрыла Нильсэм перед Неспящими, и мою сестру убили.
– Мара была для Санаду просто ученицей или чем-то большим?
– Он обратил её в вампира. Она была его невестой.
– Полагаете, их отношения продолжаются? – я невольно вспоминаю его странную реакцию на письмо, как он его сжёг, словно следы заметал.
– Вряд ли: Санаду у нас категорически против убийств, особенно тех, которые можно избежать, – Танарэс горько усмехается. – Но он отказался искать для нас Мару. Единственное, чего удалось добиться – обещания, что он сообщит о её появлении и попытках с ним связаться.
– Но вы в это не особо верите?
– Скажем так, у нас есть основания считать, что они никогда не причинят друг другу вреда. По крайней мере, прямо и осознанно.
Мурашки стаями бегут по спине от его интонаций.
Но…
Холод разливается внутри от воспоминания, как я плакала на плече Санаду. И что он позволил это, не остановил мои излияния, не признался, скольких моих родных обрёк на беспамятство.
А ещё мне придётся как-то устраивать здесь свою жизнь. Надо пользоваться случаем.
Моя стипендия – серебряная монета и десять медных. Припоминаю цены в торговой лавке.
Одежда Танарэса выглядит дорого, как и булавка в галстуке, перстни на руках. Обращение «мой господин» тоже намекает на некоторую состоятельность. Информация ему очень нужна.
Посчитав всё в уме, отвечаю:
– Санаду предложил мне должность секретаря, я не хотела соглашаться, но могу пересмотреть решение. Мои расценки: сто золотых в неделю за то, что я вообще этим занимаюсь, тысяча – за подтверждённые сведения, и десять тысяч – за сведения, которые приведут к поимке Мары. И ещё мне нужен её портрет. Желательно, образец почерка – на случай, если увижу записку от неё.
Развернувшись, Танарэс пристально меня рассматривает. Недоверчиво так. Его ноздри слегка трепещут, словно он принюхивается.
– Вы осознаёте масштаб цен?
– Вы осознаёте, что предлагаете мне соучастие в поимке опасной преступницы, которое может ухудшить мои отношения с соректором?
Помедлив, Танарэс достаёт из внутреннего кармана сюртука кожаную папочку.
В ней всего два листа.
Страница лекций по менталистике, заполненная летящим изящным почерком.
И портрет.
Теперь понимаю, почему у Санаду немного неадекватное отношение к рыжим: Мара рыжая. И чертовски красивая!
– Она в розыске по всему Эёрану, – поясняет Танарэс. – И в признанных мирах тоже, поэтому может изменить цвет волос, да и внешность в местах, не защищённых от иллюзий. Но в Академии защита стоит.
– У вас есть бумага для составления договора? – я с трудом отрываюсь от разглядывания портрета: может, это искажение восприятия, но в чертах Мары есть что-то хищное.
– Какого договора?
Заглядываю в глаза Танарэса и объясняю, как маленькому:
– Договора найма меня для поиска Марабелл. Будем считать, что я частный детектив.
Вдруг потом этот стаж при устройстве на работу пригодится?
Глава 38
– Соберитесь! – Раштар, потрясая стиснутым кулаком, ходит перед кафедрой. – Мы их всех порвём! Мы покажем, что демоны круче драконов! Мы их заставим слезами умыться!
– Или они нас, – флегматично замечает сидящий на галёрке Бриш, всё ещё слегка помятый после тесного общения с магией соректора.
– Отставить упаднические настроения! – Раштара пребывание в связанной форме не угомонило. – Мы должны отомстить за унижение!
– Давайте сначала просто присмотримся к ним, – робко улыбается с первого ряда Фидис. – В этот раз мы были не правы…
– Эзалон – один из нас, – снова потрясает кулаком Раштар. – Он не должен был нас позорить перед драконами! Не имел на это морального права!
– Так вроде в Академии сейчас нет драконов, – напоминает Фидис.
– Всё равно! – Раштар топает ногой, и стопа на миг превращается в копыто.
Демоны недавно получили возможность свободно пользоваться магией, и многим трудно управлять боевой формой, ведь раньше она была запечатана.
