Хмыкнув, разворачиваюсь: Лавий наблюдает за мной с центральной площади.
Мда, похоже, идея поговорить с ним была неудачной.
Но, возможно, он здесь из-за украденного кристалла. У Марка Аврелия алиби, поэтому смело направляюсь к центральной площади. Раз нас освободили от мытья Академии, надо родную мне теперь некромантию почитать: как бы я себя ни вела с наставником Тавросом, учиться собираюсь.
Лавий пристраивается рядом. Шагает, сцепив руки за спиной, смотрит на мелькающие под ногами розовые плиты с серыми проплешинами.
– Простите мою бурную реакцию, – просит он шагов двадцать спустя и, вздыхая, потирает лоб когтистой рукой. – Но Неспящие – это… Это большая проблема.
Он снова вздыхает.
– Они правда пьют кровь просто так?
– И убивают. Часто с особой жестокостью.
– Но избранную Элоранарра Аранского они не убили, хотя считалось…
– Они уничтожили её род – последних драконов менталистов Эёрана. И это была не первая семья, к которой вломились ночью и убили всех. Вы просто не понимаете… насколько Неспящие опасны. И неизвестно, что лучше: когда они убивают. Или когда вербуют.
– Чем страшна их вербовка?
Лавий косится на меня. И я с улыбкой качаю головой:
– Мне просто любопытно, я не собираюсь искать Неспящих и вступать в их ряды.
– Они могут сами вас найти.
Фыркнув, качаю головой:
– Ну да, нужна им какая-то неизвестная иномирянка-некромантка.
– Вы – нет, а Санаду – да.
Я лишь смеюсь: допустим, соректор представляет интерес – через него можно воздействовать на молодёжь, но верить, что я повлияю на Санаду – глупо. Даже мой теоретический пока доступ к его документам не особо интересен.
Нахмурившийся Лавий заглядывает мне в лицо:
– Они могут предложить вам долгую жизнь и вечную юность, но они часто лгут, а обращённый вне официальной квоты вампир оказывается вне закона. Если вас обратят Неспящие – вам всегда придётся прятаться. Вас объявят в розыск во всех признанных мирах, будут преследовать. А в непризнанных вам придётся убивать, чтобы жить.
– Спасибо за предупреждение, но не думаю, что оно актуально.
Лавий хмурится так сильно, что брови смыкаются на переносице, а на скулах проступают серые шерстинки.
Может, брошюрки не так уж ошибочны в части опасной нервности оборотней? Вон Алоиз, вытаращив глаза, сидит возле угла здания и остервенело грызёт свою деревяшку. Прямо в человеческом виде. А как оборотни за котом бегали… Лавий буйный опять же.
– Мне кажется, вы не понимаете, насколько Неспящие опасны, – снова заговаривает он.
– Из-за них пострадал кто-то из ваших близких? – предполагаю я: ну не вижу причин для их обращения ко мне, даже как к секретарю соректора.
Я скорее невесту Санаду заинтересую тем, что тоже рыжая – женская ревность она такая, не всегда логичная. На это намекает Лавий? Так нет, он вроде о моей вербовке волнуется.
– Мой отец служил в полиции Лофтийского кантона, – Лавий опять смотрит под ноги. – Его убили при попытке задержания группы Неспящих. Собственно, от него я знаю намного больше об этой организации, чем пишут в официальных отцензуренных источниках.
Мимо нас пробегает толпа весёлых щитовиков. И судя по красным щекам, некоторые уже празднуют воссоединение избранных.
– Кстати, – я улыбаюсь слишком задумчивому Лавию. – Вы не расскажете, что за переполох с избранной?
– М-м, – он смотрит на следующую развесёлую группку студентов. – Она считалась мёртвой, разве этого недостаточно?
– Я не слышала предположении о зомби-невесте и прочего подобного.
– Я не хочу передавать сплетни. И давайте вернёмся к Неспящим.
– Зачем? – почёсываю Марка Аврелия, тоскливо наблюдающего за удаляющимся деревом с заначкой. – Я не собираюсь искать с ними встречи. И не думаю, что они будут искать встречи со мной. А даже если это случится, то вроде бы эта Академия самая защищённая и всё такое…
– Кхм, – Лавий демонстративно оглядывает розовое убранство. – Защищённая, да.
– Ну да, было бы желание… – Заметив цветастых некроманток, интересуюсь. – А банк сейчас будет работать, или тоже закроется в честь обнаружения избранной?
– Закроется, но зачем вам банк?
Пошутить бы, что взятки от Неспящих получать, да не поймёт. Сдаст ещё в полицию местную.
– Стипендию откладывать, – с самым честным видом отвечаю я.
И зарплату частного детектива.
– Можно сдать на хранение здесь, в ячейку Академии, – Лавий снова всматривается в моё лицо.
Некромантки с некромантами, завидев меня, почему-то резво сворачивают с дорожки и бегут к воротам на полигон.
Задуматься над их поведением Лавий не даёт, продолжая:
– Неспящие заводят себе доноров, водят с собой, постепенно выпивая жизни – пока те не умирают. А на общих встречах устраивают пиры: собирают зачарованных людей и эльфов, иногда даже драконов. Их испивают до дна. И везёт тем, кого просто пьют. Кровь для вампиров как наркотик – кружит голову, пробуждает звериные инстинкты. А безнаказанность опьяняет не хуже неё, и в угаре этого опьянения с «едой» творят страшные вещи. Вы должны понимать, какие это твари. И что у них нет моральных ограничений.
Что-то не сходится. Что-то в этой истории не сходится: если всё так ужасно, как мог Танарэс отпустить свою сестру к ним? А Санаду невесту?
– Кровь так действует на всех? – спрашиваю я, вызывая ещё более пристальный взгляд. – Все дуреют? Подсаживаются на кровь навсегда?
Лавий вздыхает:
– Нет. Тут важна сила. Умение контролировать себя. Чувство голода. Некоторые пьют жизни без дополнительных страданий жертв. Но вы должны понимать, что к Неспящим идут за вечной молодостью и такими развлечениями.
Насколько помню по учебнику – менталисты специалисты по самоконтролю. Тогда логично отправлять на шпионаж именно их. Танарэс богат, возможно, смог обеспечить сестре высокий уровень вампирской силы, ну а Мару Санаду подтянул.
И всё же думаю, Лавий преувеличивает. Не все Неспящие через эти кровавые пиры проходят, иначе девушек бы не отпустили… Или отпустили? Что я знаю о местных, чтобы судить так категорично?
Но и предвзятость Лавия не стоит списывать со счетов.
К счастью, женское общежитие уже перед нами, и приглашать его на чай я не собираюсь.
– Спасибо за информацию, – киваю я. – А теперь мне нужно идти.
Лавий придерживает меня за локоть. Сначала мягко, но едва я оглядываюсь, крепче сжимает пальцы на моей руке. Его зрачки, несмотря на яркий солнечный свет, расширены.
Зло стрекочет Марк Аврелий, раздувает хвост, но Лавий смотрит чётко в глаза:
