– Ещё охотников за привидениями вызвать, да?
Приподнимаю брови:
– А что, здесь и такие есть?
– Нет, к счастью, нет. – Задумавшись, Санаду скользит кончиками пальцев по губам. – Нужно наладить контакт. Но это существо не ощущается ментально, поэтому самый простой способ нам недоступен, надо приручать так.
– Как-то вы быстро решение приняли, – щурюсь я, успокаивающе поглаживая Марка Аврелия. Надо будет ему какую-нибудь вкусняшку скормить для снятия стресса.
– Я же архивампир, мы можем быть очень быстрыми.
– А если существо опасно?
– На вас и Никалаэде защитный браслет, на Марке Антонии защитный ошейник. Даже мне пришлось влить много магии, чтобы притянуть его телекинезом. Существо ни на кого не нападало.
– Но это не значит, что не может напасть.
– Вот именно поэтому надо попытаться решить всё мирно. Пусть оно привыкнет к вам и покажется само.
– Хм… оно принесло на мою кровать кристалл, который я гладила. Может, это был подарок?
Опять Санаду вздёргивает бровь и как-то странно на меня смотрит:
– А зачем вы гладили кристаллы Лавия?
– Только не говорите, что это имеет ритуальное значение, – сразу вспоминается, как расширились при этом зрачки волкооборотня. – Надеюсь, я не сделала какого-нибудь непристойного предложения.
– Пф! – Санаду качает головой. – Нет, просто обычно учёные трепетно относятся к своим инструментам, а волкооборотни склонны к собственничеству. Не драконы, конечно, но…
Мимо меня, обдав потоком воздуха, пролетает белый самолётик и врезается в руку Санаду. Я аж шею вытягиваю в надежде разглядеть если не содержимое, то почерк на разворачивающейся бумажке. Но Санаду держит её так, что мне видна лишь чистая сторона.
Качнув головой, Санаду сминает бумажку в руке и ссыпает оставшийся от неё прах в серебряно-перламутровую коробочку на столе. Её здесь во время моей уборки не было. Что-то новое, но откуда и зачем? Ссыпать прах посланий Мары?
– Что-то не так? – приподнявший бровь Санаду следит за мной.
Какие же у него беспросветно чёрные глаза.
– Нет, – рассеянно отзываюсь я, – просто задумалась об этом существе. Возможно, ему одиноко здесь, в непонятном месте? Его же тоже, наверное, силой приволокло.
Несколько мгновений мы с Санаду опять смотрим друг на друга. И как-то это странно. Молчание неуютное.
– Вы опять пытаетесь прочитать мои мысли? – спрашиваю я.
– Нет, просто думаю о том, что надо заглянуть к вам на чай. Попытаться наладить контакт с вашим неведомым созданием. – Санаду встаёт слишком резко и мимо меня проходит слишком быстро.
А у двери останавливается и возвращается, обхватывает за плечи, снова окутывая запахом кофе, можжевельника и горьковатых трав, прерывисто выдыхает в лоб.
Серая дымка окутывает нас и рывком перекидывает в новое место. Несколько мгновений держится непроницаемым пологом, пока Санаду не шагает в сторону, развеивая её и отпуская мои плечи.
Мы в коридоре женского общежития.
Марк Аврелий, вздрогнув, вытягивается на моей ладони, цепляется за край декольте и, перевернувшись так, что рыжий пушистый хвост ударяет меня по носу, пытается втиснуться между грудями.
– Это у него норка такая? – усмехается Санаду, наблюдая за трепетом хвоста и дёрганьем задних лапок в попытках влезть глубже.
– Марк Аврелий! – я изгибаюсь, пытаясь не засмеяться из-за скользящей между кожей и лифом мохнатой тушки, а он ещё и лапками орудует и головой крутит, ввинчиваясь дальше и пытаясь под грудью пробраться под мышку.
Санаду с ухмылкой наблюдает, пока от Марка Аврелия не остаётся только кончик хвоста, торчащий между грудей.
– Интересный аксессуар, – хмыкает Санаду и, качнув головой, направляется к двери Яслены. – Соблюдём приличия и попытаемся повысить кое-чью квалификацию.
– В смысле?
Но Санаду уже стучит в дверь и нарочито ласково зовёт:
– Яслена, выходи, я знаю, что ты здесь.
– Вы в курсе, что говорите, как маньяк? Ни один нормальный человек не откроет...
Дверь открывается сантиметров на двадцать. Съёжившаяся Яслена появляется в проёме, делает бровки домиком:
– Я ничего не видела. И не слышала. И не знаю.
– Вот в этом-то и проблема! – Санаду опускает ладонь ей на плечо. – Идём.
– К-куда?
– Клеопатра пригласила меня на чай, но я не могу остаться с девушкой наедине.
– А Ника? – с робкой надеждой во взгляде уточняет Яслена.
– Она не считается: я её обратил, она скажет то, что я велю.
Яслена жалобно-жалобно, подрагивая нижней губой, смотрит на меня, но я только руками развожу: не в моей власти что-то изменить.
Да я даже на чай Санаду не приглашала.
Но он, велев мне открыть дверь, первый заходит в нашу с Никой комнату. Сразу прихватывает с кровати кристалл Лавия, пока Яслена с ужасом смотрит на дверь, явно мечтая о побеге.
– Да проходите вы, – Санаду пробирается мимо софы и букета к окну, ставит золотой чайник на разогревающую магическую пластину. – Обещаю не кусать… Яслена! Мне стыдно за ваши мысли! Я приличный вампир в приличном возрасте, учитесь у Клеопатры: вот она мои отсутствующие седины правильно оценивает и пошлостей не предполагает.
Глядя на заливающуюся румянцем Яслену, не могу сдержаться:
– Как трудно быть менталистом: приходится стыдиться чужих пошлых мыслей!
– Вот именно! – сетует Санаду. – Просто кошмар!
Яслена судорожно вдыхает, словно перед прыжком в ледяную воду, и шагает к нам в комнату.
Но ничего страшного не происходит.
***
Именно из-за Яслены чаепитие принимает похоронный флёр. Она совершенно не понимает шуток! То краснеет, то бледнеет. И каждые три секунды косится на дверь, будто её здесь пытают, а не конфетами угощают.
Понимаю, возможно, ей надоело слушать о работе менталистов с животными и возникающих из-за разницы восприятия ошибок, но Санаду так забавно в красках и лицах рассказывает случаи из жизни дрессировщиков.
Как один учил лошадей различать право и лево образами их любимых лакомств, но на репетиции отвлёкся на акробатку и запутался. Одержимые жаждой лакомств лошади напали на фургон с провизией, а потом все артисты бегали за дрессировщиком, собираясь побить.
Или как попытка создать стаю дрессированных голубей, которые не будут пачкать зрителей, закончилась созданием бомбардировщиков, опорожняющихся по команде этого не делать.
Об авантюристе, продавшем около сотни диких птиц торговцам и аристократам под видом дрессированных (вся их дрессированность заканчивалась, едва они выходили из сферы воздействия менталиста), пока его не поймали стражники.
