Настолько стремительно, что не успеваю моргнуть: вот я среди танцующих – а вот практически в тёмном углу. И Санаду вклинивает руку между мной и Танарэсом, останавливая наше движение к стене.
Моё застывшее сердце начинает бешено ускоряться: меня только что чуть не уволок вампир!
Надрывается скрипка: музыкант стоит одной ногой на лавке и раскачивается в такт шальной мелодии. Другие пары кружатся. Взлетают на поворотах подолы, смеются посетители, хлопают в ладоши оставшиеся в стороне от танца.
А мы стоим в тени, и воздух, кажется, вибрирует. Посуда дрожит на соседних столах. Рука Санаду словно камень, как и ладони Танарэса на моей талии и шее. Танарэс смотрит на меня, но глаза будто стеклянные. В них жуткая отстранённая пустота. Вздрагиваю. И голос Санаду твёрд, как в разговоре с разъярённым драконом:
– Хочешь развлечений – иди в бордель. Её не трогай.
Танарэс моргает, в его глазах появляется осмысленность. Он поворачивается к Санаду и чуть вздёргивает подбородок:
– Она не твоя собственность.
– Повторяю для тугодумов: руки убери, а то сломаю.
– Я пригласил девушку на танец. Она согласилась. Ты не приглашал…
– Клеопатра, я приглашаю тебя на следующий танец.
В этот же миг скамейка вылетает из-под ноги музыканта, и он невольно обрывает мелодию. Пары недовольно взывают – некоторые буквально.
– А этот танец закончен, – Санаду хищно улыбается.
– Тебе бы самому в бордель сходить успокоиться, – фыркает Танарэс, и его руки вдруг становятся мягко-нежными, соскальзывают с меня.
– Тебя эти посещения не слишком успокаивают, так что воздержусь, – Санаду быстро обхватывает меня за талию и тянет в свет.
Музыкант прилаживает смычок к струнам, и разбитная мелодия перекрывает недовольный гвалт. Танцы возобновляются мгновенно. Санаду, хотя его приглашение казалось лишь поводом увести меня прочь, действительно вступает на площадку посередине таверны.
А Танарэс присаживается на лестницу и наблюдает за нами. Странно задумчиво. Словно хищник, сторожащий добычу.
Развернувшись к нему спиной, Санаду притягивает меня и переплетает наши пальцы. Он изумительно вкусно пахнет. Взгляды встречаются – и глаза мне уже не отвести. Адреналин, выплеснувшийся в кровь от рывка Танарэса, ещё бурлит, обостряет ощущения. И пусть Санаду держит дистанцию, всё равно кажется, что мы слишком, слишком близко.
Шаг в сторону – и в ритм Санаду попадает мгновенно. Ведёт, помогая вписываться в непривычный танец, а не тащит за собой. Не отрывая от меня взгляда, легко скользит по залу, и остальные пары отступают, позволяя нам набирать скорость, кружиться.
Поддерживая бешеный ритм, приходится дышать чаще, сосредоточиться на движениях, на Санаду с его потрясающей пластичностью, его запахе, на обжигающих соприкосновениях тел. К щекам приливает кровь. И смотрящий немного свысока Санаду вдруг прижимает меня к себе, спасая от своего гипнотического взгляда, склоняется к уху:
– Будем считать, что я пригласил тебя на все будущие танцы, – его дыхание щекочет висок, в голосе появляется лёгкая хрипотца, – а ты – согласилась.
Глава 45
– М-м, – мы в очередной раз разворачиваемся вокруг своей оси, и я успеваю заметить сидящую на лестнице фигуру. – А это единственный способ не танцевать с Танарэсом или есть другие варианты? Просто «нет» не подойдёт?
– Знаете, я почти готов обидеться: я вас героически спасаю, фактически собой прикрываю, а вы…
– О вас беспокоюсь! – хлопаю ресничками, опираясь на него для очередного разворота. – Вы же пить пришли, но не можете одновременно пить и танцевать. Или можете?
– Хм, интересный вопрос! – Санаду наклоняется, прогибая меня к полу.
А мелодия-то всё больше напоминает танго.
Рывок вверх, и я, подчиняясь ведущим меня рукам, ухожу на разворот.
– Понимаю, вы можете пользоваться телекинезом, – я умудряюсь не запутаться в ногах Санаду и подоле. – Но мне кажется, подавитесь, если попробуете пить в таком ритме.
– Звучит как вызов, – Санаду опять прижимает меня к себе и, следуя мелодии, отпускает, удерживая только за руку.
Женщины крутятся вокруг своей оси, и я тоже закручиваюсь. Остановиться в такт мелодии не успеваю, но Санаду быстро меня перехватывает и в пару стремительных шагов снова втягивает нас в танец. Благо пространства вокруг нас достаточно для резвых переходов.
– Рискнёте? – я вздёргиваю бровь и судорожно выдыхаю от удара об его грудь. Замираю, позволяя поднять меня и прокрутить.
Определённо эта часть танца напоминает танго. Стонут струны, остальные близко сходятся с партнёрами, девушки откидываются в руках мужчин, и я повторяю это движение. Склонившийся Санаду дышит мне в шею.
Воздух раскаляется, дрожит от чувственных вибраций. Бушуют сквозняки и сыплются искры.
И опять рывок вверх, глаза в глаза – кружение под плач скрипки, среди ветра и огоньков. Мурашки бегают по спине, сердце колотится так, что я ощущаю его вибрацию каждой клеточкой тела.
– А вы умеете оказывать первую помощь? – шепчет Санаду, увлекая меня в кружение по залу и вовремя убирая ноги, не позволяя на них наступить.
– По спине постучать могу, – с трудом выдыхаю я. – С искусственным дыханием… знакома в теории… за результат – не ручаюсь… Но сомневаюсь, что вы… подавитесь вином насмерть…. Магия спасёт.
Санаду хмыкает и на последней трепещущей ноте прижимает меня к себе, шепчет на ухо:
– Из чего можно сделать вывод, что всё не так страшно, и можно попробовать.
Капелька пота стекает между лопаток. Я дышу слишком судорожно и часто, лицо пылает. Ноги подрагивают – только сейчас осознаю, сколько всего потребовалось для поддержания ритма танца. Как будто часик силовыми позанималась, право слово!
А Санаду бодр и свеж, будто и не скакал со мной. Выносливый какой.
Одно утешает: существа вокруг тоже переводят дыхание, светят раскрасневшимися щеками и блестящими глазами, утирают со лбов и шей капельки пота.
Нет, мне уже интересно: а правда Санаду может дальше танцевать и при этом пить? Должен же быть предел его выносливости! Хоть где-то.
Огненные искорки и сквозняки медленно угасают.
Чуть отклонившись, чтобы заглянуть в чёрные глаза, тоже хмыкаю:
– А давайте попробуем!
Вот только отдышусь…
***
Вывод первый – Санаду невероятно выносливый.
Вывод второй – он чудовищно ловок, даже когда не пользуется вампирским ускорением.
Вывод третий – кажется, он любит шоу. Потому что из танца с выпивкой он устраивает именно это. Залезает на стол и радостно объявляет, что мы с ним поспорили: мол, я не верю, что он может танцевать со мной и при этом пить драконье огненное.
