Зато в необозримом спереди врезаюсь в кого-то жёсткого.
– Киска! – Шаантарэн обхватывает меня четырьмя лапами за плечи и талию, прижимая так, что приходится выпустить Марка Аврелия, тут же переметнувшегося от груди мне на плечо. – Так и знал, что ты по мне соскучишься!
От него резко пахнет смесью жасмина и цитруса.
– Там демонов пытают! – испуганно выдыхаю я. – Им срочно нужна ваша посольская помощь!
Надеюсь, такое заявление достаточно отвлечёт Шаантарэна от меня.
– Пф! – он вздёргивает хвосты. – Да там некому пытать! Они же все добренькие.
– Некромант. У него страшный посох. Он завалил Раштара, хотел уже взяться за Бриша, но нас вызвал к себе Эзалон. А потом, когда Бриш и Раштар отказались им подчиниться, они… они намекали на пытки, а потом меня выгнали. Видимо, чтобы я не увидела лишнего!
– Хм, – прищуривается в сторону кабинета Шаантарэн.
– Спасите их! – умоляю так истово, что слёзы от сочувствия демонам наворачиваются. – Жалко же мальчишек, им ещё жить и жить!
Слёзки получаются кстати: на морде Шаантарэна появляется беспокойство.
– Ладно, – он неохотно разжимает четырёхлапые объятия. – Стой здесь, разберусь с этим и на свидание тебя поведу. Тебе понравится!
Он подмигивает полностью чёрным глазом и направляется к кабинету.
По пути оглядывается, но я, утирая несуществующую слезинку, ободряюще ему улыбаюсь, изображая покорное ожидание.
Приосанившись, Шаантарэн распахивает дверь и, наклонив рогатую голову, шагает внутрь:
– Что вы творите, живодёры?!
Отскакиваю за угол. Сердце норовит выпрыгнуть: до чего кошак навязчивый! Прикидываю путь до общежития: если Шаантарэн быстро опомнится, я не убегу. Лучшая защита от него – зайти обратно в кабинет, но вдруг под горячую руку соректорам попаду и огребу своё наказание? Нет, оставьте его себе.
Хм, а не пора ли заняться секретарскими обязанностями?
Подхватив подол, выруливаю на лестницу и резво направляюсь к кабинету Санаду: там меня Шаантарэн искать не будет. А Санаду ему не отдаст.
***
Окажись архивампиры хилее, у Санаду от общения с Шаантарэном заболела бы голова. Почему тот явился с претензиями по поводу неподобающих обвинений от явившихся к нему офицеров ИСБ к соректорам Академии, а не главе ИСБ, Санаду понимает: знает, скотина хвостатая, что здесь его сильно не обидят, чего нельзя сказать о новой властительнице имперской службы безопасности. Но с чего Шаантарэн решил, будто студентов собираются пытать, не понял никто. Особая кошачья логика? Только демонята его идею поддержали и стали жаловаться так, что и Санаду бы поверил. Если бы не был менталистом.
Шагая к своему кабинету над входом после затянувшихся безумных переговоров, Санаду почти жалеет о временах, когда Шаантарэн из-за нехватки демонической магии был небольшим котом. Да, со скверным характером, но теперь претензии у него выросли прямо пропорционально габаритам, а посольская должность усилила и без того немалый гонор.
«С другой стороны, всегда можно дать ему в морду, – утешает себя Санаду. – Посольская неприкосновенность прекрасно кроется моим родством с императрицей демонов… мда… Я – отец».
Он встряхивает головой, чтобы справиться с накатившим волнением: отцовство, даже при взрослой дочери (или особенно при взрослой дочери, о которой ты узнал чуть ли не неделю назад) – дело ответственное. А Санаду не знает, как к этому подступиться.
«Может, письмо Анастасии написать?» – подумывает Санаду, открывая дверь в свой кабинет.
И замирает, понимая, что прошло то время, когда он мог оставлять свои кабинеты не запертыми, потому что нет в Академии самоубийцы, который посмеет зайти без разрешения.
Потому что самоубийца такой теперь в Академии есть. И даже не один, если учитывать неведомую иномирную сущность.
Вместо того чтобы хлопнуть дверью, Санаду беззвучно ступает в кабинет и столь же тихо прикрывает створку.
В его кресле, свернувшись калачиком, посапывает Клео. А её белка, нагло зыркнув со стола, грызёт перо.
С каждым беззвучным шагом Санаду всё ближе к столу. Марк Аврелий, взмахнув хвостом, вместе с пером перепрыгивает на кресло. Молниеносно взбирается на высокую спинку и наблюдает уже оттуда, то и дело пожимая маленькими лапками перо.
Но Санаду смотрит не на умилительного зверька: он не может отвести взгляд от безмятежного лица Клео, перечёркнутого рыжей кудряшкой… Смотрит на её приоткрытые губы. И его сердце пропускает удар. Едва ощутимо, на долю секунды, но осознание этого и воспоминание о том, что показал Эзалон, обрушиваются на Санаду. И это его…
Ужасает.
Сдавливает лёгкие приступом удушья.
И в то же время не даёт нарушить трепетную тишину, прервать этот момент.
Резко ощутив подкашивающую ноги слабость, Санаду отступает к стулу для посетителей, ощупью опускается на него. Облокачивается на колени и смотрит, смотрит на спящую Клео.
Но не может насмотреться.
Глава 51
Пробуждение в своей постели после того, как уснула в другом месте, развлечение так себе. Ни разу не приятное.
Лежишь и думаешь: как ты сюда попала? Почему ничего не помнишь? И какого… вампира! – у тебя расстёгнуто платье?
А на дворе уже утро, судя по оттенку света. И Ника опять что-то хомячит – судя по звукам у стола.
Моргнув, сажусь на кровати.
Ники здесь нет.
У стола, копируя позу устроившегося на столе Марка Аврелия, сидит почти трёхметровая белка. Кисточки ушей упираются в потолок. Сзади оно подсвечено солнцем, поэтому шерсть будто светится. Огромный рыжий хвост лежит на моём письменном столе поверх учебников и домика.
Марк Аврелий грызёт орешек. Белка грызёт горсть орешков. Точнее, уже не грызёт, а смотрит на меня, и я отражаюсь в огромных чёрных глазах.
Пожалуй, пробуждение в своей постели после того, как уснул в другом месте – не самое внезапное, что может случиться утром.
– Приятного аппетита, – желаю я и откидываюсь на спину.
Типа мёртвой притворяюсь – вдруг пронесёт. Помню, что существо вроде условно безопасное, но лучше перестраховаться. Так что лежу. Слушаю. Марк Аврелий спокойно грызёт орех, вскоре к звукам примешивается тихое потрескивание – это гигантское существо поглощает свою часть запасов. Мда… а такого поди прокорми. Не зря Марк Аврелий так лихорадочно собирает орехи: нам их надо мешками завозить.
Интересно, а тут субсидии на иномирных сущностей выдают, или мне за свой счёт его кормить придётся?
Подумав ещё немного на тему финансов, затронув вопрос «почему я уснула в кабинете Санаду, а проснулась у себя в комнате почти раздетая», порадовавшись, что Санаду ко мне слишком равнодушен для покушений на безвольное тельце, и устав притворяться мёртвой, ласково прошу:
