Эх, если бы не мой неконтролируемый абсолютный щит, мы бы с Санаду могли обсудить всё невербально, но приходится думать по отдельности и надеяться на понимание через эмоции. По ночам мы спим в объятиях друг друга и, по словам Санаду, это поможет ему со временем преодолеть защиту, а пока работаем с тем, что имеем.
Антоний переводит взгляд между нашими лицами, пытаясь понять недосказанное.
– И как вы собираетесь нас развлекать? – спрашивает он с затаённой надеждой. – Вы что-то всё же придумали?
– А вот это – секрет, – я улыбаюсь, но тут же делаю загадочное лицо. – И у меня просьба: чтобы не портить сюрприз, нужно дать нам возможность обсуждать план развлечения так, чтобы никто не услышал.
– Но… – тянет Антоний.
– Поверь, – быстро сориентировавшийся Санаду прикладывает ладонь к сердцу. – Так будет на-амного интереснее и увлекательнее.
Мара, стрельнув в него взглядом, кивает:
– Да. Иначе никаких приятных неожиданностей не будет.
– Они верно говорят, – вставляет Марк Аврелий и дёргает огромным пушистым хвостом, да так, что задевает им спину Мары.
Нахмурившись, Антоний прикусывает губу. Смотрит исподлобья:
– Здесь недопустимы секреты.
– Да какие же это секреты! – отмахивается Санаду. – Вы сами увидите результат репетиций. Просто репетиции не так интересны, не всегда удачны, и они успеют вам надоесть прежде, чем мы подготовимся к финальному выступлению. Только поэтому необходимо, чтобы никто не подглядывал.
– Никакого злого умысла! – Мара вскидывает руки. – Мы благодарны дану за то, что пригласили к себе и дали свою силу. В нашем мире у нас были проблемы, а тут мы желанные гости.
– Мы просто хотим подготовить вам сюрприз, – уверяю я.
Антоний поглядывает по сторонам и подаётся вперёд, шепчет:
– Так-то это запрещено, но я знаю, как избавиться от слежки. Так я и сбежал, – он снова оглядывается по сторонам и вытаскивает из-за пазухи маленький блестящий камешек. – Надо…
Прикусив губу, он снова воровато осматривается.
***
В тюрьме вампирских кантонов сегодня необычно оживлённо. Сдвинуты к стенам камеры-клетки, кроме одной – занятой Танарэсом. Он сидит в углу и сквозь открытую дверь угрюмо наблюдает за суетой в зале.
Гудят аппараты, мерцают шестерёнками и магическими кристаллами, лаборанты в ярких защитных комбинезонах устанавливают оборудование и металлические магические печати. Носятся по всему помещению механические пауки-анализаторы.
– Танарэс, – вздыхает Изрель и добавляет шёпотом. – Ну, пожалуйста, не позорь нас перед имперцами, выходи уже из тюрьмы.
Изрель косится на имперцев, особенно на возглавляющего их молодого черноволосого дракона в гогглах, – принца Линарэна, – обсуждающего расстановку приборов с красноволосой демонессой из дипмиссии Нарака.
– Признаю, мы были неправы, – Изрель чуть кивает. – Мы должны были сами урегулировать ваш с Санаду спор, а не сажать вас сюда в надежде, что вы сами между собой разберётесь. Теперь мы понимаем ошибочность этого решения, поэтому, пожалуйста, выйди из тюрьмы.
– Нет, – в который раз повторяет Танарэс, не сводящий взгляд с магоучёных, собравшихся здесь, чтобы выяснить, в какие такие дали закинуло Санаду и к чему это приведёт.
Посидев в камере, Танарэс по разговорам имперских учёных уже знает, что здесь, в самом сердце вампирских кантонов, в одном из самых защищённых помещений кто-то просто взял и открыл портал в иную магическую вселенную. Во вселенную инаи – по предварительным оценкам. Причём осуществлённую (по тем же предварительным оценкам) не союзными инаи, а кем-то другим с непонятными целями.
Событие, в потенциале грозящее интервенцией. После того, как вампирам пришлось уступить часть земель пришлым эльфам, подобные явления незваных гостей вызывают у них вполне обоснованную тревогу.
И оставлять одного из правителей кантонов в месте, где может внезапно появиться армия чужаков, довольно рискованно, так что Изрель готова почти что угодно пообещать, лишь бы Танарэс поднялся на верхние ярусы.
А он упрямо сидит тут.
– Тан, пожалуйста, – ласково просит Изрель. – Если Мара появится, мы её поймаем и подарим тебе. Пойдём.
Танарэс мотает головой:
– Вы уже обещали мне Мару, но она до сих пор на свободе.
– Теперь за ней не стоят Неспящие, если она вернётся, мы…
– Я сам её перехвачу. Как только она появится, я её достану!
– А если она вернётся через десять лет? Или никогда не вернётся?
– Я буду ждать здесь столько, сколько потребуется, – упрямо повторяет Танарэс. – И если понадобиться – пойду за ней.
– Твой кантон нуждается в тебе, – взывает к его благоразумию Изрель.
В который раз взывает. А сама мысленно ругается: ещё один упрямец на её голову!
Танарэс и ухом не ведёт, не сводит взгляда с Линарэна и демонессы, обсуждающих остаточный след от пробития канала между вселенными и нестабильность пространства после недавней битвы за Эёран. И пусть говорят они негромко, Танарэс выхватывает из их разговора самое для него главное: след ещё активен, но существует вероятность, что после его окончательного исчезновения путь в другую вселенную открыть не получится.
Значит, Мара может остаться там навсегда.
Избежать возмездия.
Изрель эту информацию тоже улавливает, поворачивается к склонившимся над расчётами учёным.
– Я никуда отсюда не уйду, – твёрдо произносит Танарэс.
Вздохнув, Изрель подавляет желание прижаться лбом к прутьям решётки и сказать что-нибудь резкое.
– Ладно, оставайся здесь, если тебе так хочется. Только если эти… исследователи, – особенно язвительно произносит она, указывая на Линарэна и его спутницу, – предложат тебе для эксперимента заглянуть в другую вселенную, пожалуйста, не делай этого. Такие риски твоя сестра бы не одобрила.
Танарэс вскидывает голову и зло смотрит в глаза Изрель. Она же мягко продолжает:
– Я распоряжусь принести тебе диван и в целом организовать уют. Не стоит главе кантона при посторонних в камере сидеть.
