Во Франции нас сразу встречают автомобили. Без задержек и проволочек мы оказываемся в отеле – первом пункте нашего путешествия, опорной точке для поиска свадебного платья. Несколько бутиков Санаду присмотрел, но не ограничивает в выборе.
Впрочем, лучше бы ограничил: выбор огромен. Причём больше в современные тенденции, и я немного подвисаю: ближе к классике выбирать или что-нибудь узкое, облегающее фигуру? Ещё и мама с бабулей отказываются советовать: «Это должен быть твой выбор!». И я, девочка обычно рациональная, вдруг тушуюсь из-за такой ерунды. Перебираю платья, ломаю голову.
Пока меня не осеняет: что я как в последний раз? Нам ещё в кантонах свадьбу играть!
Так что останавливаюсь на узком белом платье – потому что в кантонах у меня будет пышное платье с длинным шлейфом согласно эёранской моде.
Наблюдая, как выбранную мной шёлковую красоту упаковывают в коробку, я продолжаю размышлять, какое страшное событие свадьба: так нервничать заставляет даже самых спокойных людей.
Зато Санаду переживаний не разделяет. Точнее, когда он встречает меня в уличном кафе фразой:
– О, ты выбрала платье всего за три часа. Я думал, вы на весь день застрянете. Но раз так, предлагаю провести освободившееся время с пользой.
Мне уже как-то неловко жаловаться на то, что я слишком измучилась выбором. Три часа для такого дела действительно пустяковый срок. Просто среди манекенов в белоснежных и пастельных нарядах мне казалось, что прошло не три часа, а намного больше.
Санаду, правда, с подбором одежды справился ещё быстрее, раз уже здесь отдыхает.
Выдохнув, улыбаюсь ему, сидящим рядом с ним папе и дедуле. Цезарю, который с моим приходом выглядывает из нагрудного кармана дедули.
– Что, в музей сходим? – предполагаю я.
– Можно в музей, – улыбается Санаду. – Или на экскурсию. Или в кино. А можем выезжать в замок. Всё, что пожелаешь, счастье моё.
Он чуть подаётся вперёд и смотрит на меня снизу вверх преданно и нежно.
А я вспоминаю, как мы скакали на батутах и предлагаю:
– Может, в парк аттракционов?
– Без нас! – вскидывает руки дедуля. – Я лучше на экскурсию.
– А я бы в спа-салон при отеле сходила, – отзывается мама.
– Разделяйся и наслаждайся! – хмыкает Санаду.
– Верное решение, – кивает бабуля и косится на водителя с моей коробкой и их пакетами. – Я бы ещё по магазинам пробежалась.
– А я в аквапарк хочу, – сообщает папа.
Так мы и расходимся. Кто отдыхать, кто просвещаться, а кто – веселиться.
***
Диснейленд никогда не попадал в сферу моих интересов. Я не фанатею по их мультикам, и мне казалось, что это просто обычный парк развлечений, просто яркий и с очередями на каждый аттракцион.
Но с Санаду всё воспринимается иначе. Он менталист, с ним для нас нет ни очередей, ни навязчивого сервиса. Он напитывается восторгом детей и через кровь передаёт мне это пьянящее ощущение радости.
Горки, колесо обозрения, кружение в огромных чашках карусели, скоростная трасса – по сути простые аттракционы, но эмоции просто невероятные. И всё это в комплекте с вампирской выносливостью. Будь мы людьми – утомились бы через пару часов и зависли в ресторанах, а так движемся нон-стоп по самым интересным нам местам. Но не могу сказать, что прежде никогда так не веселилась: Санаду умеет отрываться и увлечь меня этим. Умел до того, как кровь создала эмоциональную связь между нами, а уж теперь…
В отель мы возвращаемся поздно, когда остальные уже спят по номерам. Цезарь награждает нас недовольным взглядом с журнального столика и, махнув хвостом, уползает под диван.
– Кажется, он обиделся, – мне почти стыдно за то, что мы не взяли его с собой, но не могу перестать улыбаться.
– Это он просто не знает, что этим мы спасли его от американских горок! – назидательно произносит Санаду.
– А вдруг бы ему понравилось?
– Ну, в следующий раз проверим, – Санаду потягивается. – А теперь давай спать, а то не выспишься, завтра бледной будешь.
– Я теперь всегда бледной буду, – тыкаю его локтем в бок. – С таким-то мужем.
– Хм, ну, тогда можно не спать, – сразу предлагает Санаду.
Но я, вспомнив о подушке, зеваю и склоняю голову ему на плечо:
– Извини, не сегодня.
– Что, даже местную ванну не опробуешь? Я специально номер выбирал по ванной комнате.
– Хм…
– Там, кстати, двоим места хватит.
Ну что могу сказать, ванна в этом отеле великолепна. Но не лучше, чем у Санаду.
***
Замок для бракосочетания стоит в кольце виноградных полей, так что прежде, чем мы попадаем к въезду на территорию огромного парка, нам устраивают небольшую экскурсию по винодельне.
Весеннее радостное солнце, свежая зелень, пасторальный вид дорог, улыбчивые гиды, ощущение беззаботности и отдыха.
И ощущение нереальности происходящего: я, моя семья, мой жених – мы болтаем, слушаем рассказы, дегустируем, отдыхаем вместе. А завтра вообще свадьба – как такое возможно?
Как?
Не могу поверить.
А Санаду всё чаще косится на меня, и когда мы садимся на заднее сиденье джипа, сжимает мою руку:
– Ты в порядке?
– Я в шоке.
– От чего?
Пожимаю плечами.
Тихо урчит мотор, джип в колонне из трёх машин несёт нас мимо виноградного поля.
Санаду притягивает мою руку и целует тыльную сторону ладони, пальцы. Ловит мой взгляд:
– Это просто мандраж.
Или просто сейчас, в родном мире, я воспринимаю происходящее серьёзнее. Осознание причин волнения помогает успокоиться: ну в самом деле, что это я распереживалась? Миллионы, даже миллиарды женщин выходят замуж, в этом нет ничего экстраординарного.
По крайней мере, раньше я так считала и чувствовала.
– Забавно, – хмыкаю я.
– Что именно? – Санаду склоняется ко мне и обнимает за плечи, прижимает к своей груди.
– Я переселение и смену расы легче восприняла, чем перспективу свадьбы. И это забавно. То, как я переживаю. Непривычно.
– Это просто накопленная усталость от переизбытка впечатлений, – Санаду целует меня в лоб. – И я знаю, как с этим справиться.
– Как?
– Скоро узнаешь, – обещает Санаду крайне лукавым шёпотом.
А я думаю, что, возможно, о предстоящей свадьбе переживаю не я, а он. Вдруг боится, что я сбегу? Или ещё что-нибудь в этом духе.
***
Средневековые замки по романам и фильмам представлялись мне огромными строениями. Умом понимаю, что возможности строителей того времени были ограничены не только технически, но и финансами их владельцев. И всё же в воображении существовал образ грандиозных строений.
