Зажмуриваюсь, но когда открываю глаза – ванна и кресла по-прежнему здесь.
Ё-моё, что вчера произошло?!
Глава 9
Мне приходится качнуться несколько раз и заплатить вспышкой головной боли, чтобы сесть.
Чем меня вчера напоили? Чем я думала?
Закрыв лицо руками, пытаюсь вспомнить, но… бедный мой мозг. Интоксикация просто чудовищная. Настолько, что я лишь несколько минут спустя осознаю, что на мне кружевная сорочка. И судя по тому, что я знаю о местной моде, довольно фривольная.
Откуда? Надеюсь, мы магазин ночью не грабили…
Хотя ограбление магазина может оказаться не самым эпическим вариантом получения этой штучки.
Зевнув, собираюсь встать, как вдруг за ванной раздаётся шорох.
– Есть здесь кто-нибудь? – мой голос звучит так сипло, что на месте гипотетического злодея я бы десять раз подумала, стоит ли лезть к его обладательнице.
Вместо ответа оттуда раздаётся тяжкий-претяжкий вздох.
Ванна чуть сдвигается, и в узком пространстве между ней и стеной показывается Антоний. Антоний в чёрной шёлковой пижаме в цветочек. Точнее, в верхней части пижамы, но рубашка закрывает его до колен. И выражение морды у огромной белки крайне укоризненное.
Чашка в его лапе пробуждает у меня дикую жажду и надежду, что это нечто целебное. Рассольчик какой-нибудь. Да я даже на волшебный чай согласна: пусть все вокруг деревьями кажутся, только бы легче стало!
И вообще, должны быть в волшебном мире волшебные спасительные средства.
– Пить, – выдавливаю с самым жалобным видом.
Антоний тяжко вздыхает, протискивается в щель и вытягивает лапу с чашкой.
В ней вода. Просто холодная вода, но даже это – наивысшее счастье. Оторвавшись от чашки, неопределённо указываю на ванну и кресла:
– Ты принёс?
Шерстинки на беличьей морде разглаживаются, придавая ей дружелюбный вид, губы растягиваются в подобии улыбки (но больше похоже на оскал). Антоний гордо выпячивает грудь и кивает.
В этот момент ванна, качнувшись на софе, начинает заваливаться прямо на длинный пушистый хвост.
– Осто… – моя попытка предупредить запаздывает: Антоний резко уменьшается и, выскочив из пижамы, ныряет под кровать.
Со скрежетом и скрипом шикарная ванна процарапывает бортиком стену и оседает на пол.
– Антоний, а когда мы договаривались перенести её ко мне, мы подключение к канализации и водопроводу обсуждали? – выдав эту тираду, с сожалением заглядываю в опустевшую чашку: в горле першит.
В ответ Антоний невнятно пищит из-под кровати, но, подозреваю, столь важный аспект, как коммуникации, мы в моём дивном состоянии не обсудили.
Хлоп!
Грохот телепортации оглушает подобно грому. Чашка выпадает из руки, я зажмуриваюсь и хватаюсь за голову, с ужасом жду звона разбитого фарфора, но его нет.
Открываю глаза.
Практически передо мной стоит Санаду. Отвратительно бодрый, свежий и красивый. Ещё и улыбается, гад вампирский. В одной руке он держит уроненную мной чашку, а в другой кружку… и горьковатый аромат свежего кофе разливается по комнате.
– Моральная компенсация, – Санаду протягивает мне кружку.
– Маловато, – кружку я жадно хватаю, – за мои мучения.
– Что же ещё вы хотите? – Санаду многозначительно кивает на его ванну и отчаянно пытается сдержать улыбку.
Безуспешно.
– Ваши радостно блестящие глаза, – я глубоко вдыхаю аромат кофе, – и улыбка намекают, что вчера я вас знатно повеселила.
– Да, вы так отчаянно пытались утащить ванну, что я не мог вам отказать.
– И кресла. – Осторожно прижимаюсь к кружке и позволяю чёрной жидкости добраться до губ: температура нормальная.
– И кресла, – шире улыбается Санаду. – Как хорошо, что вы прознали не обо всех.
Кофе проливается в рот, тёплой волной прокатывается по горлу. Помимо горчинки в нём есть что-то ещё, и судя по разливающемуся по телу ощущению блаженства и отступающей боли, это нечто лечебно-волшебное.
– Спасибо! – моей благодарности нет предела, взяла бы и обняла, если бы не его вопиющая лучезарность. – Так что вчера произошло?
– Эм, – Санаду явно борется с улыбкой и снова безуспешно, глаза у него радостно блестят. – Вы требовали компенсацию за то, что я вас напоил. Опять.
Судя по его веселью, я даже в самом неадекватном состоянии не рассказала о работе на Танарэса.
– Простите, – вырывается как-то само собой.
– Да ничего страшного! – отмахивается Санаду. – Вы очень миленькая и забавная в таком состоянии.
– Надеюсь, в этот раз я не жаловалась на земную жизнь? – спрашиваю, а к щекам приливает жар.
– Нет, – улыбка Санаду тускнеет лишь на краткий миг. – Вы давали любовные советы Дариону…
Вздыхаю.
– …жаловались на слишком длинную рабочую неделю.
Ну, это ничего страшного.
– …обещали укрепить зубы и покусать Танарэса, если он ещё раз вас схватит.
– А это реально? – исподлобья смотрю я, и Санаду чуть отводит взгляд. – Вы же говорили, что для обращения в вампиров вас кусают, значит, вашу кожу можно прокусить. Для этого надо укрепить зубы? Или вы шутили?
– Обычно вампиры сами дают кровь на обращение, – Санаду улыбается, но взгляд у него серьёзный. – И я не слышал о случаях обращения через покусание вампира в том смысле, в котором вы подразумеваете. И… прошу простить. Подозреваю, Танарэс специально провоцирует меня проявлять вам больше внимания, чтобы выманить мою бывшую невесту. Наверное, он полагает, что она станет к вам ревновать.
– А это не так? – вглядываюсь в его лицо, пытаясь угадать эмоции и мысли, но со своей лёгкой полуулыбкой Санаду сейчас непроницаем.
– Такая вероятность существует. Но… всё, что я о ней знаю, заставляет меня думать, что она скорее поверит в то, что я встречаюсь с вами ей на зло или пытаюсь безуспешно с вами забыться, чем в то, что я вами всерьёз увлечён. Боюсь, Танарэс недооценивает самолюбие Мары.
