– А почему я могу нервничать? – придвигаясь, прижимаюсь к его плечу грудью, и Санаду едва уловимо вздрагивает. – Есть поводы?
– Хм-м, дело в том, что некоторые рассыпанные камушки не просто украшения, а часть подпитки охранных чар. Недоучка из непризнанного мира не смогла бы их выковырять сама. При всём желании.
– С чего вы взяли, что я желала? – крепче прижимаюсь к Санаду.
Он поворачивается ко мне. К аромату кофе и можжевельника примешивается запах драконьего огненного. Похоже, Санаду продолжил развлечения. И смотрит он сейчас не в глаза, а чуть в сторону, отслеживает пространство позади меня. Его тихий голос звучит слишком интимно:
– Связанный с защитой кристалл в пюпитре вы ковыряли весьма решительно, разве нет?
– Просто проверяла, как держится. Без вашего разрешения я бы его не забрала!
– С него и началось падение защитных чар, – дыхание Санаду касается моей щеки.
– Почему так происходит? – я борюсь с желанием забраться к нему на колени.
Санаду обхватывает меня за плечи, наклоняется к уху. Сердце обмирает, почти взрывается, когда тёплые губы задевают мочку:
– А вы подумайте, попробуйте догадаться.
Сердце стучит так часто, вся я вдруг становлюсь настолько чувствительна, что мозг отказывается работать. Вообще. Точнее, он вопит что-то вроде: какие у него изумительные чёрные глаза, какие у него реснички густые, какая форма бровей изящная, какие губы… ПОТРОГАЙ ЕГО ГУБЫ!
– Ну же, – подначивает Санаду.
– Что? – хриплым полушёпотом уточняю я, а у самой дыхание сбивается.
Сердце стучит в висках.
Глаза Санаду так близко.
И губы тоже.
– Попробуйте догадаться, – шепчет он.
Мы так близко…
– Господин, вы собираетесь решать проблему?! – возглас Эдмунда ломает томность момента.
Мы медленно поворачиваемся к нему. Эдмунд смотрит на нас осуждающе, тыкает пальцем в ворох камушков:
– Достояние Лофтийского кантона разворовывают, а вы потворствуете!
– Я ни одного камня не взяла! – возмущаюсь я. – Кто виноват, что у вас тут камни сами ползают?
Санаду прыскает со смеху, его ладонь скользит по моей спине.
– Это не смешно! – Эдмунд чуть не подпрыгивает от возмущения. – Вся система защиты библиотеки порушена, украшения выковыряны, а вам и дела нет!
– Ну почему же, – изображает серьёзность Санаду и похлопывает меня по пояснице. – Вот, занимаюсь решением проблемы.
У Эдмунда раздуваются ноздри. Он несколько раз пытается заговорить, но дыхание у него перехватывает. Видимо, от негодования.
– Это просто возмутительная безответственность! – наконец выдаёт он.
И вновь гордо удаляется.
Ещё и дверью хлопает.
Погладив меня по спине, Санаду оглядывается по сторонам:
– Антоний, я знаю, что это сделал ты.
– Антоний? – тоже оглядываюсь. – Думаете, это он?
– А вы знаете других сильных существ, способных действовать незаметно и исполняющих ваши желания? – Санаду ловит мой взгляд, и я замираю, вновь очарованная тьмой его глаз. – С желаниями надо быть осторожнее.
Пауза неприлично затягивается.
– Эм, – нарушаю её. – Если это Антоний, почему вы считаете это поводом для беспокойства?
– Потому что он только что без малейшего вреда для себя, не подняв сильного шума, разобрал мощную защитную систему, рассчитанную на противодействие драконам правящих родов. И даже систему самоуничтожения библиотеки при этом не активировал.
Вот теперь по спине пробегает холодок: слишком серьёзно про самоуничтожение прозвучало. Да и остальное тоже.
– Правящим, – уточняю я, – это тем драконам, которые сильные-сильные и всех остальных нагибают?
– Да, им самым.
– Ну ничего себе белочка! – выдыхаю я.
– После того как Антоний вымахал до трёх метров, его уже нельзя назвать белочкой. Это, не побоюсь этого слова, белчище!
Уголок губ Санаду медленно ползёт вверх, в глазах появляется задорный блеск. Я тоже невольно усмехаюсь: шутит – значит, всё не так уж страшно. Оглядываюсь чуть более расслабленно:
– Антоний, выходи.
– Ругать не будем, – обещает Санаду.
Да уж, слишком рискованно ругать такое мощное существо.
Высунувшееся из-за книжного шкафа рыжее ухо с кисточкой я замечаю первая, ласково зову:
– Выходи-выходи, не бойся.
Следом за ухом появляется второе, сама морда. И лапки, которыми Антоний держится за край шкафа. Выглядит Антоний до неприличия мило и безобидно.
– Даже я не смог бы так защиту раскрутить, – признаётся Санаду. – Ты определённо силён!
Антоний выступает из-за шкафа и выпячивает грудь.
– А назад вставить можешь? – я-то помню о компенсации и всём таком.
Дёрнув ухом, Антоний прикусывает коготь. Медленно обхватывает своё тело пушистым хвостом.
И пожимает плечами.
– У Эдди будет нервный срыв, – патетично вздыхает Санаду.
Округлив глаза и рот, Антоний растерянно моргает.
– Ты ведь не хочешь, – начинаю я, – чтобы у Эдмунда случился нервный срыв?
После короткого раздумья Антоний снова пожимает плечами.
– А вот я не хочу, – намекаю я.
Санаду, скользнув ладонью по моей спине, поднимается и сбрасывает с себя сюртук:
– Давай вместе попробуем всё обратно вернуть, а Клео… – хитро глядя на меня, Санаду закатывает рукава. – Клео мы что-нибудь другое подарим, не пользованное, хорошо?
На этот раз, подумав и покусав коготь, Антоний кивает.
А я зачарованно смотрю на Санаду: что может быть привлекательнее роскошного мужчины с красивыми руками, закатавшего рукава для выполнения работы? Пожалуй, только этот мужчина в раздетом виде…
Может, заказать чай и пролить ему на рубашку?
