Демоны смотрят на меня вопросительно. Но хотя бы Ника и Валарион слишком заняты друг другом, чтобы заметить странности.
– У тебя что, кто-то есть? – округляет глаза Раштар.
– Да, – улыбаюсь. – У меня есть предложение!
Заинтересованность в глазах демонов только усиливается. Ника и Валарион по-прежнему заняты десертом.
***
Во «Вкусной закуси» шумно и весело, оба зала переполнены. Обстановка способствует расслаблению, но Санаду сидит за столиком на втором этаже весь напряжённый, как перетянутая струна, готовая в любую секунду лопнуть с грохотом и звоном.
Перед ним тускло полыхает в кубке драконье огненное, не пригубленное ни разу.
Невидящий взгляд Санаду направлен в пространство перед ним.
Мара близко.
Не убегает.
Не приближается.
Расстояние между ними слишком велико, чтобы рассчитывать на ментальную связь, но Санаду кажется, что Мара так же напряжена. Тоже боится встречи.
От волнения в кончиках пальцев Санаду зарождается дрожь.
Хотя он знает, что сюда Мара сейчас не войдёт и под чужим обликом – побоится ловушки Танарэса.
Санаду знает, но сидит здесь.
Прячется.
От окончательного решения.
«Пора уже что-то сделать», – с горечью думает Санаду.
Махом выпивает тлеющее содержимое кубка и встаёт из-за стола. Спускается по лестнице, непривычно злым видом пугая поднимающихся наверх посетителей. Минует столик с выпивающими мужчинами. Едва кивает на прощанье бармену и вырывается в холодную ночь.
Санаду так сосредоточен на своих мыслях и чувствах, что не замечает следующую за ним миниатюрную фигуру в тёмном плаще.
Глава 17
Дома никогда не задумывалась о карьере частного детектива. Казалось, это не моё. Но вот сейчас в маскирующем плаще крадусь по улицам вечернего города и, выражаясь канцелярским языком, «осуществляю наблюдение за объектом».
Что удивительно, мне в этом деле нереально везёт.
Для начала удалось уговорить демонов пойти во «Вкусную закусь» – они моё маленькое алиби на случай, если Санаду нас заметит: просто гуляем группой, ничего такого. Ну и что, что нам нельзя одним выходить – не первый раз сбегаем.
Потом, пока демоны собирались, удалось договориться с вредным посланником Танарэса, чтобы тот не телепортировал меня срочно-срочно следить за Санаду, а отпустил с ними.
Посланник Танарэса заслуживает отдельного упоминания: вампир, но практически старик. Не удержалась, спросила, как он решился овампириваться в столь почтенных годах, или вампиризм спасает от ревматизма и прочих возрастных болячек? Он оказался редким исключением из мертвенно-бледной братии: постарел после вампиризации. Но из вредности сказал только, что при обращении был куда моложе, а вот о причинах неожиданного состояния не поведал. Говорю же – вредный.
Но больше всего везёт, конечно, с демонами. Оказывается, в прошлый раз они сбежали из Академии благодаря маскирующим плащам: они прячут магию, снижают ментальный фон, – впрочем, мне это не актуально, – подстраиваются под окружающую обстановку, меняют лицо и цвет волос, гасят звуки шагов и даже немного отводят глаза. В общем – бесценный девайс для шпиона, и у меня теперь один такой имеется. Во временном пользовании. Благодаря ему удалось подняться на второй этаж и отыскать Санаду незаметно для него. Точнее, я подумала, что это не Санаду, а его иллюзия – слишком уж мрачно и отстранённо он выглядел, словно неживой.
И только когда Санаду ринулся на улицу, я сообразила, что непривычное выражение его лица может быть связано с Марой, что он переживает перед встречей с ней.
Поэтому сейчас я, оставив демонов, сжимая в кармане бумажку с магкаллиграфическим символом для экстренного вызова помощи, следую за Санаду, таясь в сумрачных тенях у домов и очень надеясь, что ошиблась, что у Санаду просто дурное настроение.
Что он просто гуляет перед сном.
Что он хотя бы будет осмотрительным и ничего этакого мне увидеть не позволит.
***
Сердце Санаду застывает, норовя пропустить удар. По улицам Нарнбурна, несмотря на осенне-вечернюю промозглость, гуляют парочки, напоминая ему о временах, когда он здесь так же ходил с Марой – очарованный и счастливый.
Или не очень счастливый – разум последнее время норовит подсунуть мысль, что тогда всё было не столь красочно и безоблачно.
И делает это со встречи с Клео – глупо это отрицать.
Не оглядываясь, не выбирая пути, Санаду идёт мимо влюблённых или просто взбудораженных существ, улавливая их радость, вожделение, надежды, сомнения, страхи, страсть и нежность – коктейль изумительных и опасных эмоций.
Только мысли его сосредоточены не на чувствах, а на деле: он должен передать Маре дезинформацию о том, что могила Нергала расположена под Большим озером в Новом Дрэнте, и сделать это так, чтобы Мара не заподозрила подвох.
И к сожалению, есть лишь один способ это провернуть: позволить Маре проникнуть в его разум так, чтобы это выглядело случайностью.
Случайно в свой разум можно кого-то пропустить только под пытками – или в момент страсти.
Пыток Санаду не хочет. Страсть… страсти он к Маре больше не испытывает. А в сознании надо будет ещё суметь защитить самое ценное: Клео и чувства к ней, договорённость с Элоранарром о дезинформации, тот факт, что Санаду не знает, где на самом деле спрятана могила, потому что бойкотировал принесение жертв Нергалу.
Задачка посложнее карточных игр с Эзалоном, но благодаря этим играм теоретически осуществимая: не зря же он больше столетия упражнялся защищать мысли при ментальном проникновении в сознание.
Приближение Мары Санаду ощущает всей кожей, каждой клеточкой тела. Нервы натягиваются до предела и вдруг расслабляются.
Несмотря на кровь Ники, приближение Мары действует на Санаду опьяняюще, словно какая-то важная часть его возвращается обратно.
Опасное чувство.
Но, как он надеется, – обоюдоострое.
Мара приближается тихо, но не бесшумно. Лёгкий цокот по мостовой, вдруг возникающая рядом фигура в плаще. Обгоняющая его фигура.
Мужская одежда, шляпа на коротких чёрных волосах и просторный плащ не могут его обмануть: Санаду узнаёт походку Мары. Её запах.
Да он её просто чувствует!
Она быстро шагает дальше, не пытаясь заговорить или приблизиться, но Санаду ощущает мягкое прикосновение телекинетического щупа к своей щеке, касание её ментального поля.
Ласково прозвучавшую эмоцию: я рада встрече.
Санаду не торопится, в отличие от неё, и поэтому всё больше отстаёт, но не теряет Мару из поля ощущения. Он словно рыба на крючке, следующая за тянущей его леской.
