– Ничего, это поправимо, со временем привыкнешь, – обещает он и дотягивается до моего полыхающего уха поцелуем. – Любимая моя девушка Клео.
– Ну, благодаря тебе – уже не девушка, – хихикаю я. – И не говори, что это поправимо!
Новый приступ хохота размазывает меня по груди Санаду.
– Клео, просто на всякий случай, чтобы ты не сорвала какую-нибудь лекцию весельем из-за чьего-нибудь пояснения, – весело произносит Санаду. – Тот браслет, который я ночью надел на тебя – помолвочный.
– Что?
Вскидываю руку: и правда между демоническим и академическим моё запястье охватывает платиновый ободок с растительным орнаментом и цветами из красных кристаллов. Цельный ободок, без малейших признаков застёжки. Развернувшись на Санаду, ощупываю и дёргаю браслет: точно без застёжек.
Он что, серьёзно? Как-то это… неожиданно. Больше на дурную шутку похоже. Впрочем, помолвка брак не гарантирует, так что вряд ли это шутка, но и особых обязательств этот браслет на Санаду не накладывает.
– Клео, хочу заметить, что ты согласилась его надеть, хоть и спросонья. И вообще я хотел, чтобы ты узнала внезапно и от других, это было бы забавно. Но, боюсь, моя тонкая душевная организация не выдержит, если ты обсмеёшь моё предложение публично.
Эта его фраза возрождает во мне нервный смех.
– Хах, ну, – выдавливаю я, – вы правильно меня заранее предупредили: я бы точно не сдержалась.
– Смешно, да? – обиды в его голосе не слышится, скорее ирония.
– Угу. Сначала пожевали, и теперь, как честный вампир, женитесь.
– Жениться пока нельзя, – Санаду поглаживает меня. – Это даст юридическую возможность потребовать твоей экстрадиции. Так что пока я тебя только застолбил.
– Забраслетил.
– Пометил.
– Воспользовавшись моим невменяемым состоянием. Какое коварство! – приподнявшись, заглядываю в его весело блестящие глаза.
– Так что поделать, – картинно вздыхает Санаду, – если иначе ты не понимаешь.
Следующий приступ смеха у нас совместный и такой долгий, что вместо ванны приходится ограничиться очищающими заклинанием.
***
Санаду готов второй раз свой кантон заложить, чтобы узнать мысли Клео, но ему и первый-то раз заложить такой дорогой кантон некому, так что…
«Надо было сразу с неё этот щит проклятый снимать, сразу действовать!» – в очередной раз корит себя Санаду, потому что ему с одной стороны, конечно, хорошо и тоже весело, а вот с другой – не очень.
Но, подержав Клео в своих руках, он решает привычно не волноваться раньше времени: он знал хладнокровных девушек и женщин, любивших искренне и сильно, и знал пылких, уверяющих в любви бессердечных обманщиц.
И даже если Клео только принимает его ухаживания, у него впереди (если ещё какой катастрофы не случится) много лет, чтобы влюбить её в себя.
«И я не буду даже думать о коротких путях», – обещает Санаду, но даже такой мизерной мысли хватает, чтобы вдоль его позвоночника поползли ледяные мурашки, а пальцы взметнулись к его прокушенной в порыве страсти губе.
– Что-то не так? – спрашивает затягивающая пояс халата Клео.
Санаду смотрит на её губы: её губу он тогда прокусил или нет? От её крови или собственных чувств был так восхитительно пьян и взбудоражен? А она?
– Идём разбирать сокровища, – он протягивает руку.
Из сокровищницы кантона он выгреб все амулеты и невольно надеется, что эти драгоценные дары добавят ему баллов в глазах Клео.
В гостиной их ожидают три массивных, окованных железом сундука по пару сотен килограммов каждый.
Клео вопросительно задирает бровь, а Санаду вновь проклинает злосчастный, мешающий понять её щит. Взмахом руки он открывает сразу все сундуки, ожидая восхищения Клео.
Свет вспыхивает в гранях магических кристаллов и драгоценных камней маленькими ослепительными радугами, отражается от золота и платины оправ.
Санаду поворачивается к Клео, вглядывается в её задумчивое лицо.
– Амулеты, – поясняет он. – Сделаны в виде украшений, но есть и такие, которые прячутся под одежду.
Скривившись, Клео почёсывает макушку.
«Ненавижу её абсолютный щит», – думает Санаду, но так как его мысли никак не могут дойти до неё, спрашивает:
– Что не так?
– О, всё хорошо, – Клео поворачивается к нему с пугающе задумчивым видом. – У меня только один вопрос: откуда у простого соректора столько сокровищ?
Глава 24
– Взятками набрали? – с подозрением уточняю я, ведь с дочерью-императрицей он не в столь близких отношениях, чтобы она дарила ему столько украшений, да ещё и женских.
У Санаду нервно дёргаются уголки губ, в глазах вспыхивает прежнее веселье. Он прикладывает ладонь к груди:
– Да как ты могла такое обо мне подумать?
Указываю на ослепительно сверкающие драгоценности.
– Никогда взяток не брал, – патетично уверяет Санаду. – Но для тебя могу сделать исключение: взять поцелуями.
– Но правда, откуда? Банк ограбил?
– Банки не… – осёкшись, Санаду чешет затылок. – Ну, ладно, каюсь, разок с банком было дело, но это всё в прошлом! Далёком!
– Так откуда? – ещё немного, и я всерьёз забеспокоюсь.
– Это из сокровищницы моего кантона.
– Ты ограбил сокровищницу кантона, в котором прописан? – я готова схватиться за голову: только проблем с правоохранительными органами нам не хватало.
Но Санаду лишь хитрее улыбается:
– Полагаю, Эдди согласится с тобой в формулировке, но это моя сокровищница, потому что кантон мой.
У меня дёргается глаз.
– Эм, всё в порядке? – уточняет Санаду и, подойдя, сжимает мои руки.
– В каком смысле кантон твой? – мне нужно точное конкретное подтверждение безумной догадки.
– Я один из пяти правителей кантонов, – Санаду всматривается в моё лицо, нежно сжимает ладони. – Ты что, этого до сих пор не поняла?
Мотаю головой.
– Э-э… – на миг теряется Санаду. – Тебе никто не говорил? Никто об этом не упоминал? Даже Эдди?
Ну, постфактум, если задуматься, звоночки были, но…
Опять мотаю головой.
Санаду мягко улыбается, а я возмущённо спрашиваю:
– Если вы правитель кантона, что вы делаете здесь?
– Студентов учу, – Санаду отводит взгляд и усмехается. – Хотя вернее будет сказать – развлекаюсь.
В сознании никак не стыкуются он и должность. Они слишком разные! И вообще, правитель кантона – это же король. Получается, я встречаюсь с королём?
