Его свободная рука по-прежнему вытянута в сторону.
Во мне бурлит кровь, всё кипит, мир вокруг замедляется, и я вижу, как прозрачные пальцы Мары стискивают ладонь Санаду. Его дёргает в сторону, по инерции тянет за ней, материализующейся всё отчётливее, но я держу крепко.
И слежу за Марой.
Прислушиваюсь к топоту голема.
Поэтому не сразу замечаю опускающиеся сверху ветки. Санаду, втягивающий Мару за дерево, их вовсе не видит. Я, отталкиваясь от дерева, силясь убежать, вскрикиваю, а ветки ухватывают Санаду за предплечья и рывком утаскивают наверх. Ещё и чем-то белёсым его окатывают, так что он вдруг становится скользким.
Его пальцы выдирают из моей руки, и Санаду исчезает. Как исчезла прежде Мара. Как она исчезает сейчас.
Судя по тишине, голем тоже теперь не здесь.
– Эм-м… – оглядываюсь по сторонам и даже наверх заглядываю, но в кроне Санаду не видно. Обхватываю себя руками. – Эм…
За время прогулки я успела немного расслабиться, но теперь внутри всё сжимается от леденящего страха.
– Я не хочу проходить этот лабиринт одна, – шепчу я. – Эм… мне положена подсказка зала? Звонок другу? Сокращение количества дорожек? Эй…
Звук собственного голоса и шутливые предположения по аналогии со «Стань миллионером» помогают чуть опомниться: мне нельзя паниковать, голова должна оставаться холодной. Но успокаиваюсь я недостаточно, потому что глаза на дереве передо мной замечаю, только когда они моргают. И вскрикиваю.
Глава 41
Схватившись за сердце, пытаюсь выровнять дыхание.
Дерево моргает ещё раз.
С ним вежливо стоит общаться или вцепиться в ветки и вытряхивать Санаду обратно? Хотя ветки высоко, могу и не долезть.
А так как дерево моргать начало после моего вопроса о помощи, решаю начать с уточнения:
– Вы количество дорожек сократите? Дружески подскажете или выступаете в роли помогающего зала?
Ну а что, оно тут стояло, наблюдало, как из зрительного зала.
К сожалению, ещё и участвовало.
В коре раскрывается вертикальная прорезь. Нос?
– Нет, – возвещает дерево этой вертикальной дыркой.
У меня аж шею сводит от желания повернуть голову, потому что вертикальный рот… как-то это неправильно, хотя кто знает, как тут правильно.
– Хотите вернуть мне Санаду? – без особой надежды, но с нарочитым энтузиазмом предполагаю я.
Главное, не паниковать.
– Ты его сама догнать можешь, – отвечает дерево. – Заходи на ближайшую поляну – и догоняй.
Вытаскиваю золотую монету и показываю дереву:
– Могу ли я рассчитывать на более полезный совет?
Ну а вдруг поможет? Золото во многих местах ценится.
Дерево моргает.
– Зачем это мне?
– Это ценная вещь. Буквально сокровище, – с наичестнейшим видом уверяю я. – Ни за что бы не отдала, но ради помощи… ради помощи согласна отдать. Буквально оторвать от сердца!
Дерево шамкает вертикальным ртом и снова моргает. Но я не сдаюсь:
– Вам какая польза от того, что я Санаду моего найти не могу?
– Так весело же.
Вот швырнуть бы монету ему между глаз или… Закидываю монету дереву в рот. То таращит глаза и хрипит, а я прикладываю ладонь к груди и тоже пучу глаза, стараясь наполнить их слезами:
– Вы взяли оплату, теперь помогите найти Санаду.
Дерево хрипит. В растерянности я похлопываю его по стволу, а оно таращит глаза ещё сильнее, кора идёт волнами. Ветки с плодами и цветами содрогаются, хлопают друг о друга и по соседним кронам. Несколько светящихся лепестков опадают вниз.
Хрюкнув, дерево захлопывает рот и замирает, продолжая пучить на меня глаза.
– Так где искать Санаду? – вежливо интересуюсь я.
– Ты убить меня хотела?! – рявкает дерево.
Спокойствие, только спокойствие. Я бы даже от чайка Антония сейчас не отказалась для укрепления нервов. Но воля побеждает страх.
Наивно хлопаю ресницами:
– Я вам отдала моё сокровище, а вы взяли.
– Я взял? – глаза у дерева увеличиваются вдвое.
– Разве нет? – показываю пустые руки. – А если взяли, теперь помогайте спасти Санаду.
– Тут каждый сам должен себя спасать, – дерево складывает губы гармошкой.
– У нас групповой тур. Так каким образом вы хотите мне помочь?
– Я хочу помочь? – изумляется дерево.
– Вы приняли оплату, значит, хотите, – совершенно уверенно произношу я.
Хотя, конечно, никакой уверенности не испытываю, и сейчас с удовольствием упала бы на траву и позорно со слезами и соплями предалась отчаянию, чтобы за меня всё сделали. Но это неконструктивно. И не в моём стиле. И, честно говоря, если бы я это сделала, то уже через минуту устала бы реветь и начала действовать.
– Но ты сама дала мне это сокровище! – возмущается дерево. – Закинула!
– А как иначе я могла его отдать? У вас же рук нет.
– У меня ветки лучше всяких рук!
– Пальчиков нет, – показываю руки. – Нежных милых пальчиков, которыми можно нежно брать сокровище.
– Тогда зачем оно мне?
– Откуда мне знать, зачем вы его захотели?
– Я не хотел!
– Тогда зачем взяли?
Дерево опять моргает.
– Помогите догнать Санаду, – молитвенно складываю руки, после чего опускаю их и неохотно добавляю: – И Мару.
– Я не должен тебе помогать, – дерево сжимает губы.
– Но вы взяли оплату. Вам же никто ничего больше не предложит, если будете клиентов обманывать.
Дерево нервно озирается по сторонам.
Неужели даже в этом сумасшедшем мире можно опираться на законы рынка? Я же с монеткой исключительно на удачу попробовала, потому что после разделения шанс добраться до финиша всё равно мал. У нас же ещё и время ограничено.
Но я не отчаиваюсь.
Пошуршав ветками, дерево снова зыркает по сторонам и сурово объясняет:
– По тропинкам, если повезёт, до конца лабиринта дойти можно. Но это только верхняя часть для самых… целеустремлённых и целостных. Но, раз разделившись, на тропинках встретиться почти нереально. Хотя у вас это почти получилось. Полянки открывают путь более сложных испытаний, но там – там встретиться намного проще. Они связаны крепко, их меньше, и, если хотите идти вместе, тебе тоже надо попасть на дорогу полян. Она даже короче.
Дерево вновь сжимает губы.
– Это всё? – удивлённо спрашиваю я.
