Движения члена Эвана в ее сжавшемся лоне стали чаще, но даже эти болезненные ощущения не смогли погасить ее дикой сексуальной жажды. Она извивалась, стонала, как обезумевшая, по-животному откровенно, развратно, яростно насаживаясь на член Эвана, стараясь достать ускользающий кусочек драконьего яда в пальцах младшего дракона. Стоило этому волшебному камешку погрузиться хоть на волос глубже в ее тело, как жажда волной проливалась в ее тело, стекала в живот, рождая невероятные мучения и наслаждения одновременно. Она хотела, чтоб вместо этого потока обманчивых ощущений в нее проник член Лео, она, казалось, ощущает прикосновение его влажной бархатной головки в себе, чувствует давление и легкую боль и проскальзывающую в ее тело плоть.
Эти ощущения были так реальны и приносили столько наслаждения, что Диана едва не рыдала, желая их на самом деле.
Эван губами ловил соски колышущихся перед его лицом грудей, оставляя на них крепкие поцелуи, окрашивающие ареолы в ярко-красный цвет. Болезненные укусы и поцелуи Диана воспринимала как невероятное благо и облегчение. Она замирала, постанывая, глядя, как Эван впивается губами в ее грудь, посасывает, накалывает острыми зубами нежную кожу, и чувствуя, как наслаждение из живота перебирается в грудь и сладкими спазмами расцветает во всем ее теле.
Пальцы княжича меж тем погружались в нее сзади, оставляя частички тающего кристалла внутри ее тела, и Диана заходилась в криках, ощущая, как княжич ласково разглаживает мокрую кожу, как невесомо касается, дразня невесомыми прикосновениями.
Жжение становилось невыносимым, она взбрыкивала, не зная, как потушить разгорающееся желание, сильнее насаживалась на член Эвана, но это не помогало. Только когда пальцы княжича проникали в ее анус, приходило удовлетворение, такое полное и безумное, что девушка замирала, все ее тело вибрировало, как натянутая струна, и она хватала воздух раскрытым ртом, как рыбка, вытащенная на берег.
— Возьми меня! — выкрикнула она, корчась и извиваясь, когда ласкающие пальцы княжича покинули ее тело в очередной раз.
— Я же говорил — попросишь, — усмехнулся он, склоняясь над девушкой, чуть прихватывая легким поцелуем ее умоляющие губы.
Эван растянул ее ягодицы максимально, до боли натянув кожу, стиснув мягкое тело девушки жесткими паьлцами, и там, сзади, в ее тело толкнулся член Лео. Дракон двигался осторожно, стараясь не повредить девушку, но она не могла больше терпеть. Яростно толкнувшись назад, она сама насадилась на крепкую, горячую головку, и с невероятным наслаждением ощутила ее в себе.
Удовольствие лавовой горячей рекой хлестнуло ее разум, Диана застыла, боясь вздохнуть, потому что ее чувство наполненности было чрезмерным. Члены обоих драконов двигались в ее теле, неспешно, осторожно, лаская ее в чувствительных точках так, что девушка больше не владела собой. Беспомощно вздрагивая, она лишь подчинялась ласкам и принимала поцелуи. Время плыло над ее головой туманом, пьяной дымкой, и колдовские ласки казались бесконечными и невероятно прекрасными.
Лео обхватил ее бедра своими, пропустил свою руку под ее животом, отнимая ее у брата, с жаром прижался животом к ее спине, вдалбливаясь в ее тело. Он перестал осторожничать, видя, что его ласки не приносят девушке боли. Его движения стили неистовыми, резкими, сильными, и девушка закричала, утопая с головой в нереальном наслаждении, таком сильном, таком соблазнительном и прекрасном, что Эван заревновал. Приподнявшись, он обнял девушку и толкнулся в ее раскрытые бедра так крепко, что ей показалось — их три тела, сплетенные в любовной игре, яростно двигающиеся, стали одним целым, слились, спаянные наслаждением.
Из глаз Дианы текли слезы, а ей казалось — это капало удовольствие, которого было слишком много, через край. Ее крика наслаждения хватило на обоих драконов, пьющих из ее губ по очереди. Оргазм был долгим, невероятно долгим, и таким глубоким, что после Диана не сразу пришла в себя и не сразу сообразила, что все случившееся — это не сон и не бред. Диана чувствовала, как ее тело сжимается на их членах, и они пульсируют в такт спазмам ее тела, наполняя ее своим семенем.
Драконы ласкали ее тело, урча, ласкались к ней, оглаживая ее ладонями, словно хотели стереть жар с каждой клеточки ее кожи. Их плоть все еще была в ней, и Диана отчего-то захотела, чтоб волшебный миг единения длился дольше…
Глава 7. Корона Когтей и Клыков
Поутру Диана проснулась уже одна.
Сквозь сон она еле слышала, как ее покинули драконы — сначала поднялся старший, подарив ей более чем страстный поцелуй, потом младший, перестав закрывать собой ее спину. Без них было не так тепло, но Диана была так измучена, что и без их тепла снова погрузилась в глубокий сон и проснулась лишь когда солнечные пятна заплясали по воде веселыми бликами. Солнце было высоко; оно отыскало окна, хитро расположенные в стенах, словно дыры в каменной породе грота, и наполнило комнату отблесками, танцующими тенями и солнечными зайчиками.
Девушка, сонно потягиваясь в постели, была отдохнувшей и легкой. Правда, едва проснувшись, она тотчас же испытала легкое чувство тревоги — а как она справится одна, без помощи князя княжича, — но тотчас же успокоила себя тем, что если хочет выжить в этом странном суровом мире, ей придется быть смелее и увереннее в себе.
Одеться без помощи драконов было легко. Никаких тебе шнуровок, никаких тебе корсетов. Платье, идеально сидящее на ее теле, повторяющее изгибы груди и талии, было длинным, с широкой юбкой, при ходьбе красиво обрисовывающее ее ноги складками. Оно застегивалось на несколько пуговиц, вот и все. Туфли надеть, наверное, смогла бы и самая несообразительная русалка, причесаться и умыться — тоже.
«Просто выйду и просто потребую еды у первого попавшегося, — про себя решила Диана. — Должны же слуги тут быть? И что делать с Ирментрудами, тоже должны знать».
Она решительно направилась к двери, распахнула ее и отпрянула. Она-то рассчитывала, что в замке женщин нет, а под ее дверями столпилось чуть не с десяток подслушивающих и подсматривающих чертовок.
— Вот она, паршивка, — шипели они, некрасиво, по-рыбьи, раскрывая рты, протягивая к ней руки и указывая на нее крючковатыми когтистыми пальцами. — Она князей соблазнила, из-за нее князья кинули нас!
«Да уж, — подумала Диана, отчасти ошарашенная этим внезапным нападением и видом соперниц, — вы в зеркало-то на себя давно смотрели?! Я в ваших бедах виновата?!»
Местные красавицы потрясли ее своим видом. И если мужчины были статными, красивыми, то женщины — даже поработавшие над собой, — были ужасны.
Все они скрывали волосы под шапочками, причудливо украшенными золотыми и серебряными завитками. И Диана подозревала, что там, под разноцветными головными уборами, туго обтягивающими голову, были давным-давно не волосы, а острые чешуи, как у панголинов.
Вырванные с лиц чешуи тоже дамам красоты не добавляли. Кожа на месте этих чешуй была сухая, белая, исполосованная мелкими белыми шрамами. Кое-где эти шрамы кровоточили. Целовать такое лицо, верно, было б неприятно…
