— Чувствуют, конечно, — пролепетала Диана, в испуге ухватившись за его руку, поглаживающую ее живот. — Но не так вот сразу…
Эван чуть улыбнулся, самыми краешками губ, и у Дианы закружилась голова, когда она поняла, что он ей предлагает.
— Стать твоей княгиней, Эван? — пролепетала девушка. — Это из-за наследника, да? Потому что я забеременела, а тебе нужен наследник? Поэтому ты мне предлагаешь это?
Брови Эвана удивлено приподнялись.
— И это ты мне тут что-то говорила о трусливом сердце? — укоризненно произнес он. — После моих признаний?
Диана заглянула в его серые, как весенний лед, глаза, глубоко-глубоко, но не смогла рассмотреть там лжи.
— Ты не сказал, — требовательно ответила она. — Главного ты не сказал!
— А это нуждается в том, чтоб об этом говорили?
— Да! Да, нуждается! Я хочу слышать это! Я хочу знать! Я не хочу, чтобы потом появились мысли, что я сама все придумала и не поняла тебя! Скажи, Эван!
— Я влюблен в тебя, Ирментруда Диана, — очень мягко ответил Эван, проведя ладонью по ее волосам. — Действительно, влюблен. Это так непривычно и так странно — видеть ответную любовь в глазах самки… так что не осуждай меня. В твое мире принято любить. В моем — это лишь сказки, в которые я верил.
Глава 11. Призрак грота
Эту ночь Диана провела на берегу тропического моря, блестящего в лунном свете. Она, уставшая, но умиротворенная, уснула в маленькой комнатке крохотного гостевого домика под шелест волн. Ароматы цветов успокаивали ее и навевали сладкие сны.
— Все беременные самки первое время спят в этих покоях, — пояснил ей Эван, устраивая Диану в постели, заботливо подтыкая ей одеяло, будто она была маленьким ребенком. — Ты увидишь… морской воздух полезен для тебя сейчас. Это будет совсем недолго, не беспокойся. Эти покои охраняются лучше других, а еще тут теплое море, ласковое, и ручей в него впадает — слышишь, как он поет? Спи; тебе нужно отдохнуть сейчас. Слишком много переживаний для тебя, слишком…
Он поцеловал ее в лоб, и Диана уснула…
…И открыла глаза лишь когда ее век коснулся теплый солнечный луч.
Эван был прав; за ночь морское дыхание очистило разум Дианы от переживаний, от ненужных слез, от страха и сомнений. Было спокойно и хорошо. Впервые так хорошо.
А еще рядом кто-то сопел, спрятав голову под подушку, закатавшись в тонкое легкое одеяло. Диана рассмеялась тихонько, прислушиваясь к сонному дыханию мужчины.
— Эва-а-ан, — шаля, пропела она, запуская руки под одеяло, касаясь горячей, нагретой кожи. — Проснись, Эван!
Она прижалась губами к плечу — и с криком ужаса отпрянула, потому что под кожей отчетливо виднелись отблески черной готической кружевной чешуи Лео.
— Лео! — верещала Диана в панике, натягивая на голую грудь одеяло и колотя ногами. — Что ты тут делаешь?!
Молодой дракон спросонья свалился с ложа, недоуменно хлопая заспанными глазами. Чешуя, словно в миг опасности, прорезалась на его плечах, груди, спине, сверкая алмазным блеском.
— Ирментруда Диана, — охрипшим спросонья голосом пробормотал Лео, потирая глаза, — рыбка маленькая моя, что случилось?! Почему ты кричишь? Ты не узнала меня? Это же я, Леонард! Лео!
— Вот именно! — пылая негодованием, выкрикнула Диана, все так же стыдливо и целомудренно прикрываясь от молодого дракона. — Лео! Зачем ты забрался в мою постель?!
Глаза Лео сделались огромные-огромные, круглые, и в них не отражалось ничего.
— Рыбка моя, — осторожно начал Лео, поднимаясь — конечно, это я. А в твою постель я забрался за тем же самым, зачем обычно забираюсь…
— Ты что, не слышал вчера?! — возмущенно верещала Диана, дрыгая ногами и пресекая попытки молодого дракона коснуться ее.— Эван сделал мне предложение! И я приняла его, приняла!
— И что из этого следует? — на лице Лео отразилось понимание и глумливая улыбка.
— Что ты смеешься! — взвилась Диана. — Разве можно приставать к женщине брата, на которой тот собрался жениться?!
Лео расхохотался во все горло, да так, что повалился на пол. Чешуя на его плечах потускнела и исчезла.
— Это что такое сейчас было?! — простонал он, утирая катящиеся слезы. — Это приступ верности?! Ты мне демонстрируешь верность Эвану?
— Что смешного?.. — растерялась Диана, все еще прикрываясь от Лео.
— Смешно то, что я никогда такого у самок не видел, — ответил Лео и быстро, одним плавным движением оказался на постели, ухватил Диану за бедра и рывком подтащил к себе. — Ты такая трогательная и грозная, когда сердишься…
Он нетерпеливо разворошил одеяло, добираясь до тела девушки, удовлетворенно сопя.
— Эй! — от нахальства молодого дракона у Дианы дыхание перехватило. — Ты… ты что же — тебе совсем наплевать на чувства брата?!
— Вовсе даже не наплевать, — сопел Лео, устраиваясь меж ног Дианы, толкаясь вставшим членом в ее промежность, отыскивая сладкую дырочку.
— Но…
— Глупенькая Ирментруда! — Лео, наконец, достиг цели, член его с усилием проник в узкий вход, и дракон мягко вильнул телом, погружаясь одним толчком как можно глубже. — Эван же изначально притащил тебя нам двоим. Когда ты с нами двоими делила ложе, тебя же ничего не смущало? Ты, как будто, приняла нас обоих. И его предложение — это предложение отдельного бассейна, охраны… прочие самки же покрываются чешуей и уходят в море, а княгиня — она остается с князем всегда…
Он толкнулся в тело Дианы мягко, но настойчиво, глубоко, добиваясь от нее долгого стона.
— Когда самка в разуме, — продолжил Лео, склоняясь над Дианой и исцеловывая ее шею, — она соглашается на предложение… а когда природа ее зовет и она становится рыбой, Князь запирает ее в этом бассейне до следующей весны. Иначе самка может уплыть и не вернуться. Редко, когда княгини в этом не нуждаются. А ты, выходит, не нуждаешься совсем? Ты особенная, выходит?
Лео двигался мягко, нежно, овладевая девушкой с осторожностью и лаской. Удовольствие подкрадывалось, текло по нервам, и Диана, все еще страдающая от факта измены, ничего не могла с этим поделать.
— Я говорил, — посмеиваясь, шептал Лео на ушко Диане, — я видел — что-то с тобой не так. Ты иначе смотрела; иначе говорила. Иначе желала. И ты… ты розовая. Нежная. Твоя кожа такая тонкая, такая гладкая, такая теплая, словно никогда не знала прикосновения колючего песка и соленых волн… гладить ее — это особое удовольствие. Рука радуется, прикасаясь к тебе.
— Ну Лео-о-о, — простонала Диана, пытаясь вывернуться из-под мужчины. — Но как же Эван… Я, получается, обманываю его, изменяю… это не хорошо… он так жаждал любви и верности…
Лео замер, подрагивая от смеха.
— Рыбка моя, — произнес он, отсмеявшись как можно деликатнее, как можно скорее, стараясь не ранить чувств Дианы. Он с нежностью покрыл ее лицо поцелуями, двигаясь плавно, словно медленно плывущий в толще воды дракон, лаская все ее тело своим, потираясь о мягкий бархат ее кожи. — О, я это передам, передам Эвану! Он будет тронут тем, как ты отстаиваешь себя… ему твоя верность понравится. Но вот в чем дело: Эван не рассматривает себя отдельно от меня. И взял он тебя не себе — нам. В твоем мире самки знают, что такое любовь, а в нашем — драконы вполне могут жениться на одной самке вдвоем. Мы оба станем твоими мужьями, Ирментруда Диана. Эван старшим. Я — младшим. Твой ребенок, которого ты сейчас носишь, и аромат которого делает твое тело еще более соблазнительным — он может быть не от Эвана, а от меня, и все равно будет считаться княжеским сыном, наследником. Это значения не имеет, от кого он. В нем течет княжеская кровь. Он — часть нас. Мы теперь с тобой единое целое, Ирментруда Диана. Все твои дети — это одновременно и мои, и Эвана. Мы связаны неразрывно; а когда ты станешь княгиней… впрочем, ты сама должна это почувствовать. То, что ты, я, Эван — это одно целое.
