Если отцы церкви виновны в пробуждении проклятых святых, это вызывает определенные сомнения. И если сама церковь прогнила насквозь, он не желает принимать в этом участие – по крайней мере, большее, чем уже принял. Он будет служить святым иначе, своим собственным способом.
– Стивен? – спросила Винна. – Что там написано?
Стивен сообразил, что уставился на буквы, даже не пытаясь их прочесть. Тогда он попытался прогнать посторонние мысли и сосредоточиться.
«Странно», – подумал он. Если не считать подписи и стихотворения, написанного, кажется, на вадхианском языке, письмо показалось ему полнейшей бессмыслицей.
– О. Это какой-то шифр, – сказал он.
– Клубок слов, который ты не можешь распутать? – проговорил Эспер. – Не верю.
Стивен кивнул и сосредоточился.
– Со временем я смогу в нем разобраться. Он основан на церковном вителлианском и более старом литургическом языке, который называется джедикад. Но само письмо совершенно бессмысленно. Правда, стихотворение…
Он замолчал, начав изучать его. Это действительно был древний вадхианский язык или близкий к нему диалект.
– Здесь имеется каниту, – сказал он. – На языке королей-колдунов каниту субокаум – «вызывающее заклинание».
– А кого оно вызывает? – спросила Лешья.
– Некоего Крубха Крукха, – ответил Стивен, покачав головой. – Я никогда о нем не слышал. Но не все проклятые святые широко известны. По правде говоря, это больше похоже на название места, а не на имя – означает что-то вроде «склоненного кургана».
– А может быть так, что имеется в виду седое? – спросила Лешья.
– Легко, – ответил Стивен. – И, учитывая все, что мы видели, это очень вероятно. Странно только, что перед этим стоит префикс «дхи», который обычно указывает на то, что дальше идет имя святого.
– В любом случае, – прервала его Лешья, – бессмысленно возвращаться в Эслен, чтобы рассказать вашему прайфеку о том, что здесь происходит. Похоже, он уже в курсе.
– Ну, я в этом не уверен, – откликнулся Эспер.
– Я тоже, – сказала Лешья. – Но теперь нам известно, что церковь решила восстановить древний путь паломничества, и мне кажется плохой идеей позволить им закончить начатое.
– Возможно, они уже закончили, – заметил Эспер.
– Не думаю, – проговорил Стивен. – Полагаю, здесь содержатся инструкции по освящению этого Крубха Крукха, уж не знаю, что это такое. Каниту представляется мне куском более длинного заклинания – точнее, его завершающей частью.
– Ты хочешь сказать, что мы заполучили то, что им необходимо, чтобы довершить задуманное?
– Именно это я и хочу сказать. Послушайте, я попытаюсь для вас перевести, – сказал он и откашлялся.
А теперь Склоненный Курган,
Кровавый Серп,
Кровь для Склоненного Кургана,
Кровь Семерых,
Кровь Троих,
Кровь Одного.
Пусть Семеро будут смертными во всем.
Пусть Трое будут Воином, Священником и Короной.
Пусть Один будет бессмертен.
Забьется тогда Сердце Склоненного Кургана,
Потечет из Призрачного Глаза,
Потечет из Матери-Истребительницы,
Потечет из Пела Подателя Ярости,
Потечет из Сухолесья,
Потечет из Близнецов, Гниения и Разложения,
Потечет из Не Мертвого.
Здесь он начинается, путь завершен.
Некоторое время все молчали, а потом Эспер фыркнул.
– Да уж, на застольную песню не слишком похоже.
– Я не уверен, что все звучит именно так, – признался Стивен. – Например, в строчке про воина, священника и корону. Здесь употреблены слова «пир кабх», «дхеридх» и «тайкер». Первое имеет вполне определенное значение – человек, который сражается мечом. Дхеридх – это некто, прошедший путь паломничества, но вовсе не обязательно член ордена. Третье слово, «тайкер», может относиться к любому человеку с благородной кровью, а может подразумевать именно короля. Без других источников и справочников я не могу знать наверняка.
– А что там было насчет «бессмертного»? – спросила Винна.
– Мурмаки, – пояснил Стивен. – На самом деле это означает «слуга Мура» – еще одно имя Черного Джестера, но их также называли «анмири» или «бессмертные». Мы про них почти ничего не знаем, кроме того, что их больше не существует.
– Ты хотел сказать, больше не существовало, – поправила его Лешья. – Сейчас многое изменилось.
– Да уж, – рассеянно согласился с ней Стивен. Что-то в перечислении «потечет из» сильно тревожило его.
Эспер заметил его рассеянность.
– В чем дело? – спросил он.
Стивен скрестил на груди руки.
– Путь паломничества должен быть пройден в определенном порядке и, если можно так сказать, разбужен, чтобы его сила текла правильно. Вот почему, когда я ступил на него, начали происходить странные вещи – возможно, дело в том, что я уже связан с седосом.
– И что? – спросила Лешья.
– Ну, если я правильно понял заклинание, последний седос на пути – это Крубх Крукх, – пояснил Стивен. – Очевидно, мы не знаем, где он находится. Но если верить стиху, первым является Призрачный Глаз…
– Ты знаешь, где он? – спросил Эспер.
– Минуту, – задумчиво проговорил Стивен. – Я думаю.
– О, пожалуйста, не стоит спешить, – проворчал Эспер.
– Второй, Мать-Истребительница, – это храм, куда я вошел. В этом я уверен. Тот, который показала нам Лешья. Мать-Истребительница – одно из имен Мариребен. Эспер, помнишь, ты говорил, что видел жертвоприношение у седоса, когда преследовал греффина после того, как отослал меня в д'Эф? Где это было – точно?
– Примерно в пяти лигах к востоку отсюда, у Таффского ручья.
– Тафф, – задумчиво произнес Стивен и потянулся к своему седлу, где лежали карты.
Он нашел нужную, скрестив ноги, уселся на землю и расстелил ее перед собой.
– Это что за карта? – спросила Лешья, заглядывая ему через плечо.
– У Стивена есть привычка таскать с собой карты, которые устарели тысячу лет назад, – пояснил Эспер.
– Да, – сказал Стивен, – но, возможно, они окажутся нам полезными. Это копия карты, составленной во времена Гегемонии. Названия мест изменены, чтобы они стали благозвучнее для вителлианского уха и чтобы записать их с помощью древней письменности. Где находится Тафф, Эспер?
Лесничий наклонился и принялся изучать пожелтевшую бумагу.
– Лес другой, – сказал он. – Больше. А вот реки почти такие же. – Он ткнул пальцем в узкую извивающуюся линию. – Примерно здесь, – сообщил он.
