– Не смей меня трогать, – прорычала Энни.
– Эшрийе, – бросил другой мужчина.
– Да, правильно, – отозвался лучник. – Они сказали, рыжая – ведьма. Лучше их просто убить.
И он натянул тетиву лука. Энни с вызовом вздернула подбородок и потянулась к своей силе, готовая проверить, что та сможет на этот раз.
– За это ты умрешь, – сказала она.
На лице парня появилась мимолетная гримаса страха, и он замешкался.
В следующее мгновение он вскрикнул от боли и покачнулся, а Энни увидела, что из его плеча торчит стрела. С громким стоном он выронил лук, а его товарищ закричал.
– Отойди от них, Комарре, и вы все тоже, – прозвучал новый голос, принадлежащий спускавшемуся по склону мужчине средних лет с морщинистым, выдубленным на солнце лицом и черными с проседью волосами. – Дамам вы не по душе.
– Проклятье, Арторе, – проворчал тот, в кого попала стрела. – Это не твое дело. Я первый их увидел.
– Мы с моими мальчиками решили, что это наше дело, – ответил новоприбывший.
Нападавшие попятились.
– Ладно, хорошо, – сказал Комарре. – Но мы с тобой еще встретимся.
В этот миг вторая стрела вонзилась ему прямо в горло, и он, словно мешок с зерном, рухнул на землю. Два его товарища едва успели вскрикнуть, а в следующее мгновение рядом с Энни лежали три трупа.
– Больше не встретимся, Комарре, – покачав головой, сообщил Арторе.
Энни подняла голову и посмотрела на него.
– Мне очень жаль, что вам пришлось это увидеть, леди, – сказал он. – С вами все хорошо?
Он подошел ближе.
Энни схватила Остру и крепко обняла ее.
– Чего вы хотите? – спросила она. – Зачем вы их убили?
– Они уже давно напрашивались, – ответил мужчина. – Но сейчас получалось, что, если бы я их отпустил, они бы рассказали все отряду ханзейских рыцарей, а те пришли бы за мной, сожгли бы мой дом – нехорошо.
– Значит, вы не отдадите нас им?
– Я? Я ненавижу рыцарей и ненавижу ханзейцев. Зачем мне для них что-то делать? Идем, скоро стемнеет, и, мне кажется, вы проголодались, верно?
Энни растерянно последовала за человеком по имени Арторе по разбитой дороге, поросшей кое-где можжевельником, в сторону холмов, которые тянулись вдоль реки. Там к ним присоединились четверо юношей, вооруженных луками. Солнце садилось за спиной небольшого отряда, и тени бежали впереди них в сгущающихся сумерках. В небе летали ласточки, и Энни в очередной раз задалась вопросом, что случилось в хорце и почему рыцари их не нашли.
Они прошли мимо пустых полей и крытых соломой домиков, построенных из кирпича. Арторе и его сыновья разговаривали между собой, здоровались с соседями так, словно ничего особенного не произошло.
– Это Джарне, – сообщил Арторе, похлопав по плечу тощего высокого юношу. – Он у нас старший, ему двадцать пять. Затем Котмар, тот, у которого на голове воронье гнездо вместо волос. Лочете – с большими ушами, а самого младшего зовут Сенче.
– Мы вас не поблагодарили, – осторожно проговорила Энни.
– А с чего бы вы стали? Вы же решили, что мы вас отведем в город. Как собирался Комарре, верно?
– А рыцари все еще в городе? – спросила Энни.
– Некоторые. Другие разбрелись по окрестностям, трое отправились на восток с парой связанных парней.
– Казио! – вскричала Остра.
– Я так понимаю, с вашими друзьями.
– Да, – ответила Энни. – Мы шли за рыцарями в надежде, что нам удастся их освободить.
– Интересно, как вы собирались это сделать? – рассмеявшись, спросил Арторе.
– Мы должны попытаться, – проговорила Энни. – Они спасли нам жизнь, и, как вы и сказали, они наши друзья.
– Но против таких людей? Отваги у вас больше, чем ума. А почему они за вами гоняются?
– Я знаю только, что они хотят меня убить, – ответила Энни. – Они преследуют нас от самого Вителлио.
– А куда вы пытаетесь добраться?
Энни поколебалась несколько мгновений, но все же ответила:
– В Эслен.
Арторе кивнул.
– Так я и понял. Это неблизкий путь, а те люди увозят ваших друзей в другую сторону. И что же вы выберете?
Энни много об этом думала с той самой минуты, как Казио и з'Акатто попали в плен. Она знала, что долг велит ей вернуться в Эслен. Однако у нее есть и долг перед друзьями. Пока их увозили на север, выбора перед ней не стояло. Теперь же она должна была принять решение, и Энни знала, какое ее мать – и Веры – назвали бы правильным.
Но дело было в том, что, какое бы решение она ни приняла, шансов выжить у нее оставалось немного, в особенности когда рядом Остра.
– Я не знаю, – прошептала она.
– Энни! – крикнула Остра. – Что ты такое говоришь?
– Я что-нибудь придумаю, – пообещала она. – Что-нибудь придумаю.
Дом Арторе почти ничем не отличался от тех, мимо которых они проходили, только был немножко больше и беспорядочнее. Во дворе гуляли куры, а за оградой Энни увидела нескольких лошадей. Небо стало уже почти черным, и из дома лился веселый, гостеприимный свет.
Женщина в переднике, примерно одних лет с Арторе, встретила их у двери. Ее светлые волосы были собраны в пучок. А изнутри на улицу плыли дивные ароматы.
– Это моя жена, – представил женщину Арторе. – Осне.
– Значит, нашел их, – сказала Осне. – Дайе веспре, девочки.
– Вы нас искали? – испуганно спросила Энни.
– Не бойтесь, – успокоила ее женщина, – это я его послала.
– Почему?
– Заходите, поешьте. Мы сможем поговорить и позже.
Домик внутри оказался таким же веселым, каким представлялся снаружи. В одном конце большой комнаты пылал очаг, рядом с которым Энни разглядела множество горшков и сковородок, и стоял кухонный стол, где сгрудились глиняные банки с мукой, сахаром и специями. С балок свисали связки чеснока. На полу играла маленькая девочка.
Неожиданно Энни почувствовала, что хочет есть так, как никогда в жизни. Стол был уже накрыт, и женщина пригласила их к нему.
На следующие полчаса Энни забыла все на свете, кроме еды. Тарелками им служили большие ломти еще горячего хлеба. А еще было масло – не оливковое, как в Вителлио, а настоящее сливочное. Осне положила на хлеб жаркое из свинины, лук-порей и мидии, а потом еще принесла что-то вроде пирога с расплавленным сыром, печенье и яйца. Кроме того, на столе вскоре появился паштет из запеченной в хлебных корках куриной печени. И все это они запивали крепким красным вином.
