– Я могу попробовать, – неохотно согласился Леоф.
– Послушайте, – вмешался герцог, пухлый мужчина в камзоле, который казался слишком для него тесным, – а как я узнаю, что он действительно сочинил новую вещь, а не сыграл нам старое произведение?
– Думаю, мы можем довериться его слову, – ответила Грэмми.
– Только не в тех случаях, когда речь идет о моем кошельке, – проворчал герцог.
Леоф откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание.
– Будьте любезны, герцог, напойте какую-нибудь свою любимую мелодию.
– Ну… – Герцог задумался на пару минут, затем просвистел коротенький мотивчик.
В толпе зрителей раздались смешки, и Леофу стало интересно, что за песенку он вспомнил.
Затем Леоф нашел в толпе Ареану.
– А теперь вы, дорогая, – попросил он. – Пропойте другую мелодию.
Ареана покраснела, испуганно огляделась по сторонам и запела:
Вей каннад мин луф, мин гот модер?
Вей каннад мин верлик луф?
Заз каннад ин эт, из паед тин луф
Зат не нетал Нивхуан Куунт.
У нее было приятное сопрано.
– Очень хорошо, – сказал Леоф, – для начала достаточно.
Он начал с мелодии Ареаны, потому что в самой первой строчке в ней звучал вопрос: «Как я узнаю свою любовь, милая мамочка? Как узнаю свою истинную любовь?» – и повел ее в печальных тонах, лишь едва-едва наметив басовый аккомпанемент, а затем и ответ матери – более глубокими, красочными аккордами: «Ты узнаешь его по камзолу, никогда не знавшему иглы».
Затем он разделил две части мелодии и начал медленно переплетать их друг с другом, а в качестве контрапункта добавил звуки, которые просвистел герцог, – почти на пределе возможностей клавесина. Услышав их, почти все рассмеялись, и Леоф тоже улыбнулся. Он предположил, что противопоставление нежной песни-загадки и другой, возможно вульгарной, мелодии развеселит слушателей, и превратил его в диалог: вопрос девушки о том, как она узнает свою будущую любовь, хитрый распутник, подслушавший ее разговор с матерью, суровое предупреждение матери и наивысшая точка композиции – мать прогоняет незваного гостя, швырнув в него горшок. После этого все остальные темы постепенно стихли и осталась только та, что принадлежала девушке.
Вей каннад мин луф?…
Раздались оглушительные аплодисменты, и Леофу неожиданно показалось, будто он выступает в таверне, и, в отличие от вежливого и нередко неискреннего признания, которым встречали его искусство при разных дворах, восхищение его нынешних слушателей показалось ему неподдельным.
– Это просто поразительно, – сказала леди Грэмми. – У вас редкий дар.
– Моим даром, – ответил Леоф, – каков бы он ни был, я обязан святым. Но я рад, что мне удалось доставить вам удовольствие.
Леди Грэмми улыбнулась и собралась сказать что-то еще, но неожиданно около двери возникла какая-то суета, привлекшая всеобщее внимание. Леоф услышал звон оружия, крик боли, и в зал ворвались мрачные солдаты, вооруженные мечами, за которыми следовали лучники. В зале мгновенно воцарился хаос. Леоф попытался было встать, но кто-то налетел на него сзади и сшиб на пол.
– По приказу императора, – прозвучал громкий голос, перекрывший поднявшийся шум, – вы все арестованы по обвинению в заговоре против трона.
Леоф попытался встать и получил сильный удар сапогом по голове.
Глава 8
Дева-Лебедь
Нейл напрягся, осознав, что любой его выбор не будет правильным. Если он убьет свою спасительницу, он защитит Энни, скрыв, куда она направляется, и послужит своей королеве единственным доступным ему способом. Но убийство женщины, которой он обещал не причинять вреда, навсегда лишит его чести.
Иными словами, в любом случае он мертв.
Он смотрел на белую шею девушки, отчаянно желая, чтобы она подошла ближе, испрашивая себя, как же он мог так в ней ошибиться.
Дева-Лебедь слегка наклонила голову, и короткие вьющиеся волосы упали на лицо.
– Я бы очень хотела выполнить вашу просьбу, сэр Нейл, – сказала она. – Но я не в силах доставить вас в Палдх. Понимаете, я почти свободна. И если я попытаюсь вам помочь еще больше, я подвергну опасности все. И вас, скорее всего, убьют, а я не хочу этого видеть.
Перед глазами Нейл а плясали разноцветные пятна, он опустил голову на подушку и на мгновение задумался, не заколдован ли он.
– Вам нехорошо? – спросила Лебедь.
– У меня закружилась голова, – ответил он. – Прошу вас, объясните, что вы имели в виду, когда сказали, что меня могут убить?
– Я говорила вам, что корабль с вашими друзьями благополучно покинул гавань, и я вас не обманула. Но их преследуют – я видела тех, кто гонится за ними. Если их не перехватят в море, то обязательно поймают в Палдхе. Думаю, будет бой, а вы не в том состоянии, чтобы сражаться.
– Умоляю вас, леди! Доставьте меня в Палдх! Я не знаю, что за беды вас преследуют, от чего вы бежите, но защищу вас от них. Я должен попасть в Палдх.
– Я не сомневаюсь, что вы попытаетесь меня защитить, – сказала Дева-Лебедь. – Но вы потерпите поражение. Неужели вы не понимаете? Люди, напавшие на ваших друзей, – я тоже бегу от них. Ваши враги – это и мои враги. Вы даже представить себе не можете, как сильно я рисковала, спасая вас. Если бы они меня заметили, увидели мой корабль, все было бы кончено. Если же я последую за ними, они обязательно меня узнают.
– Но…
– Вы прекрасно знаете, что не сможете меня защитить, – мягко проговорила она. – Носчолка нельзя убить. Он победил вас, когда вы были в полном здравии, неужели вы думаете, что сможете с ним справиться сейчас?
– Носчолк? Вы с ним знакомы? Знаете, кто это?
– Только из древних сказок. Считается, что их не существует на свете, и до недавнего времени так и было. Но сейчас нарушен закон смерти.
Ее голос звучал слегка приглушенно, словно она вдруг оказалась где-то очень далеко. Ее глаза превратились в два зеркала.
Нейл попытался сесть.
– Кто вы такая, леди, чтобы говорить о подобных вещах? Вы колдунья?
Дева-Лебедь едва заметно улыбнулась.
– Мне кое-что известно о колдовстве и прочих вещах, о которых вы даже не слышали.
– Не могу поверить, – холодея, произнес Нейл. – Вы слишком добры, леди. Вы не можете быть злой.
Лебедь нахмурилась, ее губы искривились в улыбке. Она переплела пальцы и проговорила:
– Благодарю вас. Не думаю, что я зла. Но почему вам в голову пришли такие странные мысли?
– Колдуны всегда злы, миледи. Они используют запретные знания, отрицаемые церковью.
