Все это говорилось с подчеркнутым вежливым уважением к королю, но не более того.
Ивон снова поежилась.
– Ну-у, – неопределенно ответила она, – король... страстный.
– Страстный! – вспорхнуло над ванной. Девицы загомонили разом, смеясь и обсуждая это слово, а Паулина наклонилась к Ивон ближе и шепнула:
– Тебе правда все понравилось, что он делал с тобой? Он не был груб, не причинил тебе боли, не показался тебе. неприятным?
– Нет, – удивилась Ивон. – Отчего бы? Король очень.
И она залилась краской стыда, не зная, как охарактеризовать свои чувства к нему и тот восторг, каким наполнилось, пожалуй, все ее невинное тело, растерзанное и покоренное драконом.
– Это сладко, – произнесла она, наконец, она, с неизъяснимой нежностью в голосе, – принадлежать ему.
– Как же это хорошо! – произнесла Паулина с ликованием в голосе. Глаза ее горели. – Как это прекрасно, когда в мужчине нет никакой червоточины и грязи! Король будет хорошим мужем, – она энергично кивнула головой. Ивон с интересом взглянула на соперницу.
– И ты не злишься на меня?
– За что же?
– Ну, за то. что он меня выбрал первой.
Паулина пожала плечами.
– Отбор еще не закончен, – напомнила она. – Значит, король не сделало своего выбора. Он ведь выбирает не только красивую девушку, чтоб погреть себе постель. Он выбирает супругу, королеву. Значит, одной плотской любовью его выбор ограничен не будет. А то, что он с тобой. он же король. Дракон. У него всегда будет много женщин. Не думаешь же ты, – в голосе Паулины послышался смех, такой обидный, что Ивон почувствовала себя дурочкой, – что он женится и удовольствуется одной?.. Например, тобой?
– Я ничего такого не думала, – пробормотала пристыженная Ивон. – Ни о себе, ни о короле. Я не думала о нем в таком ключе.
Однако, Паулина не стала слушать оправданий Ивон.
Она решила, что королевская фаворитка достаточно отмыта, и прикрикнула на девушек, чтоб те подали Ивон свежее белье – обтереть тело и завернуться, чтоб сквозняк не простудил ее.
Стыдливо поджимая розовые пальцы на ногах, Ивон прошла до массажного стола, улеглась на него – так велела Паулина, полагающая, что всякая знатная дама после хорошей горячей ванны должна как следует расслабиться.
Ивон опустила лицо на руки, пряча глаза от любопытных взглядов, и вдруг обнаружила, что вокруг нее никого нет, стоит тишина, и только кто-то один неспешно растирает ладони, прежде чем прикоснуться к ее разгоряченному телу.
– Значит, – посмеиваясь, произнес королевский голос, – ты нашла меня страстным. И тебе было сладко принадлежать мне?
– Ох, Ваше Величество! – Ивон готова была подскочить, запахивая на груди простыни, но королевские руки легли на ее лопатки, принудив опуститься обратно, лечь на живот, и нетерпеливыми щипками стащили с ее мокрой кожи влажную ткань. – Извините!
Простите за мои нескромные речи... я не должна была говорить о вас...
Вот это стыд! Король слышал все, что она о нем несла! Разозлится?!
– Ничего, – посмеиваясь, ответил король. – Это обычно и нормально для юных, любопытных девушек. Они страшатся замужества и хотят знать, что их может ожидать впереди. Так говоришь, тебе было сладко?..
От этого голоса, льющегося мягко, как мед из кружки, все существо Ивон вспыхнуло, меж ног стало мокро и горячо, запульсировало так сильно, что она не сдержалась, охнула, и король погладил ее вздрагивающее обнаженное тело, распростертое перед ним.
– Тш-ш-ш, – загадочно произнес он. – Не двигайся. Мне нравится, как ты сейчас выглядишь. Сейчас я тебе покажу, что по-настоящему сладко.
Его пальцы, чуть нажимая, огладили ее напряженные плечи, так мягко и неторопливо, что Ивон не смогла не покориться их власти. Она легла, прикрыв глаза, чувствуя, как на ее мокрую кожу льется золотистое ароматное теплое масло, превращая ее саму в блестящий экзотический плод, спелый и ароматный.
Пальцы короля, нежные и осторожные, скользили по ее шее, вправляя каждую напряженную, стянутую мышцу. Он прощупывал каждую косточку на хрупком теле девушки, и Ивон даже напугала та точность, с которой король угадывает очертания ее скелета.
Словно все строение человека он знал наверняка и точно, и не понаслышке.
Но ласковые прикосновения горячих ладоней короля делали свое тело, Ивон под ними таяла, плавилась, чувствуя, как кровь закипает в ее жилах, как воздух полнее наполняет ее легкие, и как он вырывается с блаженным постаныванием, когда чуткие пальцы короля скользят ниже и ниже по ее позвоночнику, распределяя по нему расслабляющее блаженство.
Он гладил ее всю, мял ее мягкую горячую распаренную кожу, сжимал бока и талию, покрывая все тело девушки блестящим масляным глянцем.
Его ладони легли на ягодицы Ивон, король сжал их, хищно и чуть сильнее, чем до того трогал кожу девушки, и Ивон задохнулась от стыда, понимая, что он раскрыл ее тело для себя и смотрит туда, где запретно. Где тайно, и где никто ее еще не видел.
Его пальцы, чуть надавливая, начали поглаживать, рисуя круги на ее ягодицах. Он разминали мышцы, отчего кровь бежала быстрее, и нет-нет, но соскальзывали вниз, касаясь сжавшегося пятнышка ануса.
От каждого этого прикосновения Ивон вздрагивала и стыдливо дергалась. То, что король касается ее в таком странном месте, было ей дико, она пыталась сжаться, закрыться, но его пальцы снова разводили ее мягкое тело, снова раскрывали ее, как спелый плод, и двигались в опасной близости от дырочки, которая вдруг начала тоже наливаться кровью и... желать.
Ивон зажмурилась и уткнулась лицом в подушку, вцепилась в нее зубами; пальцы короля гладили теперь только там, и касания их были не случайны. Один палец короля лег на ее анус, прижал пульсирующую дырочку, и гладил долго-долго, чуть прижав. Это была неспешная и мягкая ласка, но Ивон показалось – все меж ее ногами горит от неторопливых касаний короля. Она чуть слышно заскулила, чувствуя, как течет, как сок ее желания предательски благоухает в воздухе и чуть двинулась, лишь чуть, чтобы король что-то сделал. чтобы он перебил это жгучее ощущение. Но он сделал только хуже.
Теперь его пальцы порхали над ее телом, чуть касаясь ее ануса, а ей казалось – ее пронзают сотни игл, да так остро, что вздрагивает и подтягивается ее напряжённый живот. Сама не помня как, она оказалась на широко расставленных коленях, бесстыдно подняв вздрагивающие ягодицы, уткнувшись лицом в подушки, поскуливая и подрагивая.
Пальцы короля все гладили и гладили ее анус, чуть касаясь самыми кончиками мокрой кожи, и Ивон готова была умолять, чтобы он прекратил эту пытку или сделал что-то, что выведет ее из этой тонкой, напряженной, полной муки и блаженства дрожи.
Масло полилось еще, касания стали не такими острыми, зато один палец коварно скользнул внутрь ее тела сзади, и Ивон выкрикнула во все горло от неожиданности и сбывшегося ожидания. Это проникновение потушило острые, невыносимые ощущения, но подарило приятную тяжесть на миг, отчего ее живот наполнился мягкими спазмами. Посмеиваясь, король снова погладил ее – и снова ее пальцы скользнули внутрь ее разгоряченного тела, заставив ее кричать.
