«С такими хитростями только у младенцев конфеты отнимать», – подумала Ивон, накладывая на змею свои «путы», от чего длинное змеиное тело завязалось узлом. Это дало белке немного времени, она подобралась к самому перстню и смотрела, как опадают с него заклятья, когда выбывают из боя птицы.
А они почти разделались друг с другом; перстень стал виден, и Ивон тотчас наложила на него свое заклятье, превратив его в одну из сосновых шишек. Не в гнездо, не в улей, хорошо видный в ветвях, а в крохотную встопорщенную шишку. Последнюю птицу она отвлекла мороком, звуком упавшей драгоценности, и птица камнем нырнула вниз – ни за чем, за обманом, – и потерялась. Ее заклятье тоже сползло с королевского перстня, белка вцепилась в него своими лапками и сняла с сосны.
Паулина тоже слышала обманочный звук. Она снова вскрикнула, ее взгляд метался, отыскивая перстень – и не находил. Теперь только Ивон знала, где перстень. Ее белка мелькала туда-сюда, и уследить за ней было совершенно невозможно. Как она передаст перстень? Где? Уже передала?
Единственным шансом Паулины завладеть перстнем было именно уничтожить белку, и Паулина резким жестом указала змее в сторону, где прятался зверек.
Черной стрелой та ринулась с разинутой пастью – и снова не попала. Шустрый зверь внезапно ловко отбил ее атаку распушенным хвостом, рассыпающим огненные искры. Этого заклятья Паулина или не знала, или не ожидала получить от Ивон такой отпор.
Собравшись, Паулина снова науськала свою змею, и та кинулась, но белый стек Ивон, чертя в воздухе таинственные символы и знаки, безжалостно отразил ее атаку, беличьими лапами прочертив кровавую полосу на морде змеи.
Паулина ахнула; магическая атака Ивон была так сильна, что ее откинуло прочь с ее места, и она упала. А вместо белки с ветвей дерева в магическом защитном вихре спускалась сама Ивон, стеком очерчивая вокруг себя плотную защитную прозрачную стену, против которой у Паулины не было никаких приемов. И ее страшное, опасное животное не помогало – змея ее на деле только и умела, что кидаться, разевая пасть. Паулина сделала ставку на грозность выбранного ею образа, а вот заклятий, усиливающих змею, она не знала.
Это Ивон поняла в один миг, сразившись с ней, и не побоялась заменить собой своего магического двойника.
Словно по лестнице, спускалась она по магическому водовороту, чертя стеком защитные заклятья. В ладони ее лежала шишка; чешуйки на ней сходили, и был уже виден синий камень и белый металл королевского перстня.
Последний шаг Ивон был громким, каблук ее туфельки звонко цокнул об пол, а кончик белого стека уперся в лоб Паулины, пригвоздив ее к полу заклятьем. Ивон не только отыграла перстень, но и защитила себя, и обезоружила противницу. Бейся они в настоящей драке – Паулина не выжила бы.
Взглянув свысока на поверженную противницу, Ивон молча и демонстративно надела перстень себе на руку, а король зааплодировал, и некоторые невесты поддержали его. Видимо, не всем нравилось, что Паулина ими командует.
– Но как это возможно?! – вскричал король совершенно искренне. – такие глубокие знания, такие отточенные движения, такой просчет – на три хода вперед?
– Ваше Величество не знает, – ответила Ивон, все еще глядя в злые, полные стыда и унижения глаза Паулины, – что я сама зарабатываю себе на жизнь. Моя родня отказалась меня кормить и одевать.
– И что же из этого следует?
– Из этого следует то, – ответила Ивон, – что меня нанимают учить детей магии. Я не игрок; я тот, кто учит игроков.
– Вы блестящий учитель! – произнес король с особым чувством. – У вас явно дар Наставницы. Это очень хорошо для королевы.
Паулине помог подняться ее Фиолетовый Страж, но она все равно не могла стоять прямо, ноги ее подгибались. И не только от того, что Ивон потрепала ее в схватке – нет. Паулина не могла оправиться от унижения. Для нее, самоуверенной гордячки, огромным ударом было то, что ее превзошла соперница, притом та, которую она ценила так низко.
– Гувернантка! – презрительно выдохнула Паулина, задыхаясь. Ивон, только глянув в ее яростные глаза, поняла – Паулина ей не простит этого публичного унижения. Слишком высокородна, слишком горда. Таких, как Ивон, она раньше не замечала – значит, и оплеуха от такой больнее во сто крат.
Но и отступать было некуда.
– Да, – просто ответила Ивон, глядя сверху вниз. – Вы правы, я гувернантка. К таким, как вы, меня нанимали за деньги, и я выговаривала юным девушкам, похожим на вас, за невыученные уроки. Иногда даже оставляла без сладкого и развлечений.
Король же смеялся; в уголках его глаз собрались смешливые морщинки, он подал руку Ивон и чуть сжал ее пальцы.
– Не думал никогда, – произнес он интимно, – что самые опасные дуэлянты – это гувернеры и гувернантки.
– И совершенно напрасно, Ваше Величество, – ответила Ивон. – Вспомните, сколько раз ваш учитель одерживал верх в дуэлях с вами.
– Да, частенько, – согласился король. – Однако, вы полны сюрпризов!
Он сделал знак, велящий всем уйти и оставить его наедине с Ивон, и все подчинились этому повелению.
Валиант тоже; хотя ему хотелось выскочить вперед и тотчас же рассказать королю об отнятых у семейства Ивон документах. Он видел, как Ивон льнет к королю; видел, как король тянется к Ивон. И в душе Валианта вспыхивал пожар, разум его воспламенялся.
Вклиниться между ними сейчас, сейчас, при всех, открыть королю глаза за его избранницу! Оттащить ее за руку! Не позволять ему касаться ее лица, не позволять ей заглядывать в его глаза! Но что-то не позволило Валианту сделать так.
– К вам проситель, господин.
До сознания Валианта не сразу дошли эти слова. Он обернулся – перед ним стоял слуга и ждал его ответа.
– Проситель, – повторил слуга с поклоном. – Просила свести ее со Стражем, что следует за королем четвертым по счету. Ожидает вас в комнате смирения. Изволите принять? Или прогнать прочь? Она сказала – будет ждать вас, сколько потребуется. И если прогоните сейчас – придет еще раз. И еще. Очень настойчивая дама.
– Что ж ты спрашиваешь, прогнать ли ее, если она заявила, что просто так от нее не отделаешься? Я приму ее, – сухо ответил Валиант.
«Странная просительница... Именно сейчас, именно ко мне. Откуда, кто она? И так настойчива? Какое дело хочет передать через меня королю?»
В комнате смирения было темно, хоть и пылал жарко натопленный камин. Странная посетительница огромной черной тушей стояла близко-близко к огню, протянув руки почти в самые языки пламени. Подойдя ближе, Валиант увидел, что на женщине надета черная меховая шуба из блестящего гладкого меха, а саму просительницу трясет, хотя крохотное помещение было невероятно жарко натоплено.
– Что за дело привело вас ко мне? – сухо поинтересовался Валиант. – Говорите быстрее; мне некогда ждать, когда вы согреетесь. Если мне покажется, что ваша просьба справедлива, я передам ее королю. Если вы пришли просить за преступника, или желаете притеснить соседей – сразу нет.
