– Деньги?! – вопила она. – Откуда у меня такие деньги?! Это ж сколько нужно отвалить, чтобы стряпчий согласился обмануть короля!
Нет, на самом деле деньги у мадам Зинан были, и немалые. Они хранились, запертые в добротном сундучке, в подвале, таком же холодном, как тот, в который утащили Ивон. Но отдать их все какому-то пройдохе?!
Это означало бы остаться без красивых платьев и без любимой колбасы к ужину, и масла сливочного тогда тоже не видать. И все потому, что Жанне взбрело в голову стать королевой.
– Не дам, – отрезала мадам Зинан. – И не проси.
– Жалко тебе, да?! – грубо и агрессивно заорала Жанна, дыша на мать винным и табачным перегаром. Ее круглое лицо тотчас сделалось жутким, злобным, от былого благодушия не осталось и следа. – Для меня – жалко!? Для своего ребенка жалко?! Жалко, да?! Всего десять тысяч золотых! Что тебе, жалко?
Десять тысяч золотых у мадам Зинан были; собственно, если б Жанна знала, что их нет, она бы и не заводила разговоров... или заводила, но заставила бы мать пойти с протянутой рукой по соседям и родным, чтобы наскрести нужную сумму на подарок дочери ко дню рождения. Но эта сумма была невероятно, заоблачно огромной; это было практически все состояние Зинан, и Жанна сейчас требовала все это отдать, кинуть деньги на алтарь ее желаний.
– Ну, дай! Дай денег мне! Я потом верну!
Жанна выкрикивала эти слова так грозно и так знакомо, что мадам Зинан казалось – ее буйный муж восстал из могилы и сейчас двинет кулаком ей в зубы.
– Нету у меня, – привычно огрызнулась грубая Зинан.
– Вольдемара тогда надо заставить написать этот контракт, – мгновенно произнесла Жанна, успокоившись. – Он же ученый! Сколько отвалили за его обучение в столичном университете? Вот и пусть пишет, чтоб хоть учился не зря. А то просиживает дома штаны без дела.
Похоже, Жирная Жанна действительно продумала и предусмотрела все. И даже то, что мать не даст ей денег на эту авантюру – тоже.
– Ай-ай-ай! – заверещала Зинан, чувствуя, что Жирная жадная Жанна покушается на святое – на любимого сына. И это уже было опасно, потому что сына Зинан любила так же, как и Жанну, если не больше. Вольдемар был кругл, добродушен, толстогуб и толстозад, как и его мать, и, видимо, в схожести с нею и крылась разгадка ее любви к сыну. – Всю семью извести решила?! Всех погубить?! Вольдемара не дам впутать в твою авантюру! Из-за твоих глупых желаний...
– Я королевой стану, – грубо перебила ее Жанна. – На золоте пить-есть станем. Заведем лошадок и собак породистых. Дом обновим. В карете по городу станем ездить. Чем плохо? Ну, денег давай, или Вольдемара зови домой!
Денег Зинан было категорически жаль; а потому, повздыхав и поломавшись, она все же решила написать сыну письмо с тем, чтобы он поскорее прибыл в отчий дом для решения семейных важных и неотложных дел.
***
Ивон пришла в себя от грубой встряски. Кто-то крепко сжимал ее за плечи и тряс что есть сил, так, что голова ее болталась на слабой шее, как пустой орех. Девушка с трудом сообразила, что лежит на жестком ложе, укрытая то ли плащом, то ли еще какой тяжелой, теплой одеждой, и вставать ей категорически не хотелось.
С трудом разлепив тяжелые веки, девушка увидела перед собой неясную фигуру, облаченную в темно-фиолетовые, почти черные, одежды. Лицо неизвестного закрывала грубая железная маска, такая жуткая, что Ивон мгновенно пришла в себя.
Выкованные кузнецом металлические черты навевали мысли о жуткой казни в костре.
«Как Жанна может хотеть выйти замуж за человека, который даже свою свиту украшает масками смертников! – в ужасе подумала Ивон, кое-как поднимаясь на слабые ноги и стыдливо прикрываясь руками от взгляда Фиолетового Стража. Она по-прежнему была одета в одну только нижнюю рубашку, и это было очень неудобно и стыдно. – Король воистину чудовище! Небеса великие и магия, помогите мне!»
– Я твой личный Страж, – меж тем прогудел из-за своей маски Фиолетовый, разглядывая Ивон. – Как и любая королевская невеста, ты будешь под неусыпной охраной. И помогать тебе буду я. Я буду оком, что присматривает за тобой, рукой, что защищает, направляет и опекает тебя. Ты молода, хороша собой, – он критически оглядел ее темные глаза, белоснежную кожу, волосы, темным гладким покрывалом ниспадающие на плечи. – Если ты благородного происхождения, то у тебя есть все шансы понравиться королю. А я тебе стану в этом деле помощником и советником.
«Тюремщиком, надзирателем и палачом, – горько завершила Ивон его речь. – Будет помыкать мной, как дрессированной собачкой! Какая прекрасная королевская забота!»
– И если ты, – невозмутимо продолжал чудовищный страж, – сумеешь добиться расположения Его Величества, это будет огромной честью для меня. Это будет означать, что я верно направил тебя и верно смог раскрыть твой потенциал и твою личность, чтобы король мог заинтересоваться тобой и рассмотреть в тебе именно то, что ему нужно.
– Разве королю нужна моя личность? Он ведь претендует только на мое тело, – горько произнесла Ивон, и тотчас взвизгнула, потому что на ее бедро безжалостно и резко опустился хлесткий стек с ременной петлей, оставляя алую полосу на коже.
– Урок первый, – невозмутимо погудел королевский слуга, глядя, как Ивон со слезам на глазах потирает побитое место. – Не нужно высказывать в адрес короля свои сомнения. Если я что-то говорю о короле, значит, это так и есть. Тебе стоит повзрослеть и отвыкнуть от детских капризов. Будущая королева должна быть мудра, умна и не высказывать слезливых утверждений с целью разжалобить собеседника. Королю нужна личность; королева, под стать ему самому. Сильная, смелая, разумная.
– Но я далеко не такая, – глотая слезы, прошептала перепуганная Ивон.
«Интересно, если я провалю этот отбор, – в панике думала она, – если я не понравлюсь королю, то что он сделает? Отправит меня обратно? Или выгонит на улицу? Ну, не должен же он как-то наказывать меня только за то, что я ему не понравилась! Скорее всего, второе; король не станет возиться с ничего не значащей для него девушкой. И это было бы неплохо. Возвратиться домой, к разъяренной Жанне и матери... Да они просто разорвут меня в клочья! Нет, только не к ним! А врать королю? Притворяться Жанной? Это ли не чистейшее самоубийство?! Особенно если он потом увидит обман и подлог. этот же самый Фиолетовый Страж запорет меня перед королем насмерть».
– А если я не пройду отбор, – произнесла Ивон, – что будет со мной?
– Тебя сопроводят вон из дворца, – невозмутимо ответил Страж. – Но даже не надейся на это. Я приложу все усилия, чтобы именно ты, моя подопечная, победила, – он многозначительно качнул перед лицом перепуганной Ивон стеком. – Я научу и воспитаю тебя.
– Но ведь проигравшие все равно будут! – со страхом выкрикнула Ивон. – А их наверняка тоже будут опекать, обучать и подсказывать им, как себя вести!
– Будут, – невозмутимо ответил Страж. – Но это будешь не ты. Кто угодно, только не моя подопечная. А теперь умой свое лицо, приведи в порядок волосы. Сейчас ты в первый раз предстанешь перед королем.
