Глава 2. Король
В довольно хорошо освещенном зале было довольно много девушек. Все они были простоволосы, облачены в одни только нижние рубашки и расставлены полукругом. За спиной каждой из них стояло по Фиолетовому Стражу, и зрелище это было довольно жуткое.
Красавица – и за спиной ее чудовище неопределенного пола и возраста, в темной одежде, наглухо закрывающей всю поверхность тела. На каждом Страже была железная маска, и каждая маска имела свои черты. Своего Фиолетового Ивон безошибочно отличила бы от другого, по высоким резким скулам и узорам на висках, изображающим вспышки молний.
«Подумать только, о каких глупостях начинаешь думать в самый неподходящий момент!» – подумала Ивон.
Она старалась унять свое волнение, отвлечься на что-нибудь, но выходило плохо. Сердце ее колотилось, руки тряслись так, что она не с первого раза смогла убрать падающие на лицо волосы и заправить их за уши.
Оглядев конкурсанток, Ивон поняла, что она здесь не одна такая, которую вытолкали на отбор насильно. Представительниц знатных, но захудавших аристократических семей можно было сразу узнать по лицам, искаженным испугом, по слезам на глазах и по нищенским холщовым рубашкам. Большего обедневшая родня предложить потенциальным невестам не могла; а поправить свои дела за счет короля было превеликое множество. Вот почему Фиолетовый Страж не удивился ее нежеланию выходить за короля.
«Не одна Жанна рассчитывает, что король женится и пустит ее в свою сокровищницу», – подумала Ивон, тайком разглядывая товарок по несчастью.
Были, конечно, и такие невесты, что явно находились тут по желанию. Их тоже сразу было видно.
Это были статные девушки, высокие, стройные, ладные. Их рубашки были пошиты из тонкого батиста и почти не скрывали красоту нежных розовых тел. Волосы королевских элитных невест влажно поблескивали после ритуального купания в теплой воде с медом и молоком, и от таких девиц пахло духами, а не подвальной сыростью.
«Вот же, – думала Ивон, рассматривая гордых аристократок, – и красивы, и знатны. Зачем королю вообще этот отбор? Взял бы любую из этих. Они достойны быть королевами, каждая их них. Ох, хоть бы он так и поступил!»
Фиолетовый Страж за спиной Ивон вдруг зашевелился, кончик его стека уперся в спину девушки, и та обмерла от страха. Она почувствовала себя животным, которое дрессируют, и это было унизительно и обидно до горечи во рту.
Но самое страшное – это беспомощность. Ивон вдруг ощутила чудовищную, унизительную и жуткую беспомощность. Если слуги короля вели себя настолько по-хозяйски, то что же мог сделать сам король? Изуродовать? Изнасиловать? Развлечься, травя собаками? И никто не защитит, никто не придет на помощь. Никто не запретит королю вести себя так, как ему вздумается...
«Вот отчего Жанна не пошла на отбор сама! – задыхаясь от страха, подумала Ивон. – Если б она надерзила королю, ее тотчас же призвали бы к порядку самым жестким образом. И никто бы ее не пожалел; и мать бы отсюда не вытащила. А меня не жаль. Если тут меня изломают и уничтожат, эти двое не расстроятся. Вот цена за мою глупость! Глупая, глупая! Поверила в сладкие слова матери о том, что она соскучилась, о том, что я имею какую-то долю в наследстве! Устала работать и скитаться. Да, я зарабатывала немного, но я была свободна, и никто не мог мной помыкать!»
– Голову выше, – бесстрастно подсказал Страж, неприятно похлопывая Ивон по спине стеком. От этих прикосновений по коже девушки словно катился ледяной холод, острым отточенным лезвием до боли щекоча мышцы вдоль позвоночника. – Ты готовишься стать королевой, а не служанкой. Учись смело смотреть в лицо кому бы то ни было. Расправь плечи. Не думай о наготе. Думай о том, что бы ты хотела, что бы увидели прежде твоей наготы. Достоинство; думай о достоинстве.
«Стоять голышом на всеобщем обозрении и делать гордый вид! – горько подумала Ивон, подчиняясь Стражу. – Однако, они тут затейники!»
Зал на несколько минут наполнился звуками злых взвизгиваний стеков, болезненными криками и всхлипываниями. Каждый Страж пестовал свою подопечную весьма неласково, и Ивон едва не задохнулась от острейшего чувства принадлежности кому-то. Как вещь, как рабыня. Она изо всех сил старалась держать себя уверенно и спокойно, но сердце ее выпрыгивало из груди. И ничего, кроме раздражения и закипающей ненависти по отношению к королю, в душе ее не рождалось.
«Если честно, – с внезапной злостью подумала она, сжимая кулаки, чтобы не раскричаться от ненависти и ярости, глядя, как один из Фиолетовых Стражей жестоко и безжалостно обрабатывает стеком свою подопечную, оставляя на ее руках и плечах алые полосы, – то мне, пожалуй, стоит выиграть этот проклятый отбор! Ведь тогда Жанна на своей шкуре опробует любовь и ласку короля...»
В этот миг раскрылись двери, и Фиолетовый церемониймейстер, торжественно стукнув посохом об пол, громко и отчетливо произнес:
– Его Величество, Железный Король!
Стек неприятно и грубо уперся в затылок Ивон, ероша волосы и едва ли не сдирая кожу, и она покорно склонила перед королем голову и присела в реверансе, когда тот же самый стек чуть стукнул ее по плечу, подсказывая, что перед королем надо быть ниже. Как можно ниже.
От волнения и страха перед глазами Ивон все плыло. Все, что она увидела вместо короля – это темное пятно, отчего-то пронзительно бликующее светлыми, как молнии, вспышками, змеящимися по телу монарха.
Девушки все присели в реверансах, как по команде. Их надсмотрщики-Стражи зорко следили за тем, чтобы позы, в которых девушки замерли перед монархом, были изящны и красивы, и тычки стеков сыпались на несчастных градом.
Ивон не получила ни единого замечания от своего стража; он стоял за ее спиной тихо, и девушка осмелилась поднять глаза и посмотреть на короля.
Что ж, увиденное вполне соответствовало жестокому и страшному образу, который король себе создал.
Это был высокий человек, широкоплечий, и, по всей видимости, сильный, потому что поверх его одежд на нем были черные металлические латы, украшенные узорами из светлых, отполированных до блеска полосок, сплетенных в причудливом рисунке.
Лицо его, как и лица Фиолетовых Стражей, было скрыто железной маской, причудливо сплетенной из черных и белых полос стали.
И глаза – пронзительные, очень светлые, зеленые, поблескивающие в прорезях жуткой маски!
Этот взгляд, казалось, насквозь пронзил Ивон, пробил ее душу так, как копье пробивает грудь и разрывает сердце, и девушка едва сумела устоять на ногах, потому что ей показалось – она больше не сможет есть и пить, дышать и жить без разрешения короля, умеющего укротить любого одним только взглядом прозрачных глаз.
Странная нега разлилась по телу девушки; сейчас ей показалось вдруг, что подчиняться королю, быть его игрушкой, его рабыней, его вещью – это так же естественно, как каждое утро видеть на небе солнце.
«Что со мной?! – в панике думала Ивон, чувствуя, что руки ее становятся ватными и ноги отказываются держать дрожащее тело. – Что это?! Волшебство!? Запретная магия?!»
