– Но это и есть любовь, Валиант, – плача, ответила Ивон.
– Ничего, – так же горько, яростно и страстно ответил Валиант. – Я умею ждать!
Он обернулся в дракона, взмахнул крыльями, и покинул башню. Цепи снова заплели вход за его спиной.
Некоторое время Ивон плакала в тишине, усевшись на постель и уткнувшись лицом в ладони. Даже толстый кот, который вскарабкался на ее колени и терся головой о ее руки, не мог ее утешить.
– Так значит, король, – прогудела зловеще Лойко. – Ты уверена?
– Да, – всхлипнула Ивон, отирая слезы. – Я подумала.
– Когда ж ты успела?
– И мига достаточно, чтоб понять, без кого невозможно жить, если потерять.
– Как же ты будешь, – осторожно пробормотал кот, – если магия действительно рассеется?..
Ивон зарыдала еще горше.
– Не знаю, шепнула она отирая мокрые щеки. – Наверное, умру. Но поцелуи Валианта не помогут мне жить.
Весь вечер, чтобы как-то отвлечься, Ивон прибирала в комнате. Всхлипывала – и ссыпала изумруды с покрывала, застилающего постель. Метелкой, просунутой Лойко в дыру в потолке, смела в кучу все рассыпанные по полу жемчуга. Разломала самый старый и самый страшный ларец, ссыпав его содержимое в ванну, и разожгла огонь в камине.
Стало теплее, но еще больше тоска ухватила девушку за сердце. Она сидела у пылающего огня и смотрела на танцующие языки пламени. Тепло обнимало ее, а ей казалось – то король прижимает ее к своему сердцу. Слезы катились и катились по ее щекам, и даже ужин, принесенный кем-то безмолвным и незаметным, как тень, ее не отвлек от печальных мыслей. Она нехотя съела пару ложек чего-то, показавшегося ей совершенно безвкусным, отщипнула виноградину. Но даже фрукты казались ей горькими. Возможно, в том виноваты слезы.
– Мясо-о-о, – взвыла тоскливо Лойко. – Как вкусно пахнет! А мне опять эти чертовы бобы притащили... сто лет мясца не ела.
Хитрый кот крутился тут же, торопливо подлизывая жирную подливу прямо из тарелки Ивон и трусливо прижимая уши, понимая, что за свои подвиги он достоин получить туфлей по хребту. Но оторваться не мог.
– Хочешь, – безразлично ответила Ивон, – забери себе. Я не голодна.
– Яся! – взревела Лойко. – Взять!
Кота дважды не надо было упрашивать. Он ухватил кусок баранины с тарелки и сиганул куда-то в угол. Потащил кусок, кормить хозяйку...
– О-о-о, – Лойко наверху с наслаждением зачавкала, – это рай земной! Это дороже, чем все золото мира!
Наверху послышалась какая-то возня, видимо, Лойко поспорила с котом о том, кому какая часть полагается, и все стихло.
Ивон осталась совершенно одна со своими невеселыми мыслями и слезами.
– Значит, – произнесла она дрожащим голосом, чтобы как-то отогнать пугающую ее тишину, – с расстоянием магия рассеивается.
– Твоя не рассеялась.
Девушка с криком подскочила, обернулась – перед ней стоял король, одетый в простое платье, какое надел бы на охоту или в поход.
Он с интересом рассматривал Ивон и чуть улыбался ей, стаскивая с руки перчатку, нетерпеливо дергая за пальцы.
– Ваше Величество, – пробормотала Ивон, чувствуя, что еще немного – и упадет в обморок. Что это, видение, порожденное ее скучающим разумом или настоящий король? – Откуда вы знаете.
– Я же сказал, – ответил он, снимая неторопливо и вторую перчатку. – Я буду за тобой наблюдать. Я и наблюдал.
Щеки девушки вспыхнули ярким румянцем.
– Вы...
– Я видел все, – подтвердил король, кивнув головой.
В памяти Ивон вихрем пронеслась сцена с Валиантом, его желание, его страсть, его угрозы и его любовь, и девушка кинулась в ноги короля, упала на колени и взмолилась:
– Ваше Величество! Если вы все знаете, прошу вас – пощадите Валианта! Он. вы же понимаете, что он околдован?! Это не его чувства, это не его воля – это магия! Он.
Король кратко кивнул.
– Может быть, может быть, – произнес он, приближаясь к Ивон. – Я спрошу с него за это.
И если он не виновен – я не трону его. Но ты.
Он подошел к Ивон вплотную, она почувствовала запах духов, исходящий от его одежды. Несмело подняла она взгляд, заглядывая в его грозные глаза, и увидела в них осуждение и гнев.
– Как же ты могла, – укоризненно произнес король, чуть качая головой и глядя в ее глаза так же, как смотрел Валиант до этого, – решиться на обман своего короля?!.. Да, и это я тоже слышал. Ваше семейство просто не перестает меня удивлять; и я думаю, что очень верно в свое время удалил от себя Уорвика. Надо было б его убить, и тогда он не посеял бы в народе семя этой чудовищной неверности, которую вы тут демонстрируете сейчас.
Но и тебя, Ивон, – король впервые назвал ее по имени, и оно сладкой музыкой зазвучало в ее ушах, – тогда бы тоже на свете не было.
«Теперь я понимаю Валианта! – подумала Ивон, страдая от слов короля и млея оттого, что он рядом с ней. – Когда любишь, никакие наказания не страшны!»
– Покарайте меня, Ваше Величество, – произнесла она, склоняя покорно голову. Накажите меня так, как я того заслуживаю.
– Как легко ты это говоришь! – выдохнул гневно король. – Как просто! После удара, что нанесла мне точно в сердце! Я полюбил женщину, – голос короля разросся до гневного крика, – которая явилась, чтобы обмануть меня!
– Полюбили, Ваше Величество? – шепнула Ивон, улыбаясь сквозь слезы.
– О, не смотри так кротко! Не разжигай во мне.
– Что, Ваше Величество? Чего я не должна тревожить, чего не должна разжигать?
Король с яростным рычанием хватил е за плечи, поднял с колен и впился в ее губы поцелуем – таким же страстным, как поцелуи Валианта.
– Коварная, коварная обольстительница, – стонал он, целуя ее лицо, глаза, лоб, губы и щеки. Его пальцы зарывались в ее волосы, он готов был истискать, растереть Ивон, как цветок меж пальцев, чтобы вдохнуть ее жизнь, как аромат луга и трав. – Разве можно верить тебе? Предательница, лживая предательница! Разве можно тебя любить?! Я должен убить тебя, сжечь на площади за подложные документы! Ты это понимаешь?!
– Я не предавала вас, Ваше Величество, – в ответ ему шепнула Ивон. – Я не посмела бы. Узнав вас, я не смогла бы предать. Не короля – возлюбленного. Это стоит больше короны.
– Какой искусный, какой гибкий и ядовитый язык! Как он умело и сладко лжет! А яд обмана просто убивает меня!
– Он не лжет, Ваше Величество. И он не ядовит...
– Неужто? Можно попробовать и не отравиться?!
Король снова поцеловал Ивон, выпив все ее дыхание до капли, обласкав ее губы своим горячим языком и коснувшись ее языка. От его поцелуев у Ивон в глазах потемнело, она почувствовала, что тело ее вздрагивает, словно она только что кончила, в животе сладко трепещет и замирает.
