– Свадьбы не будет! Отбор прекращен! Та, что я хотел видеть королевой, обманула и предала меня! Унизила своей гнусной изменой! А вы, – он обвел перепуганных девушек жестом, полным угрожающей ненависти, – вы все еще хуже, чем она. Я угадывал тайные мысли каждой из вас. Вам всем нужны только деньги и корона на голове, – король криво усмехнулся, – и никому из вас не нужен старый дракон. Во-о-он! Не то я всех вас сожгу на площади, лживые жадные гадины!
Невесты в панике повскакивали со своих мест и рванули кто куда, Фиолетовые Стражи последовали за своими подопечными, и музыканты, подталкивая друг друга, тоже помчались к дверям, стараясь как можно скорее скрыться с глаз разъяренного правителя.
Осталась одна Паулина; отброшенная королем, она не посмела встать на ноги, чтобы не выдать себя испуганной дрожью. Ноги ее теперь не удержали б. Вид разгневанного короля приводил е в ужас, и она отчетливо поняла, что это именно она виновна в том, что сейчас он больше похож на разъяренное животное, а не на человека.
Она выпустила злой дух из заточения; король уже готов убивать. Он уже жаждет крови; узнай он, что это все ее, Паулины, рук дело – он разорвет ее не медленно. Так сильна была его ярость и его боль.
Они чувствовались Паулиной так же ясно, как если б она сама их ощущала. Они витали в воздухе и отравляли каждый ее вздох нестерпимым страхом. И больше всего она боялась, что король сейчас глянет на нее и поймет, по ее подлому, трусливому, шкодливому виду поймет, что это она затеяла все это. Она прижалась к полу, притаилась, словно паршивая собака, изорвавшая одежду, и даже не дышала, боясь привлечь к себе внимание.
Ее Фиолетовый Страж хотел помочь ей подняться и увести прочь, как велел король. И Паулина поняла, что стоит ей выйти за двери вместе со всеми невестами, как все для нее будет потеряно. И корона, ради которой она совершила так много гадких и опасных дел, уплывет из ее рук. Поэтому она с криком оттолкнула Фиолетового Стража и бросилась к королю.
Паулина припала к его ногам, обняла его колени, вцепилась в его одежду так цепко, что даже сильному мужчине было ее не оторвать.
– Ваше Величество! – закричала она пронзительно, заливаясь лживыми слезами. – Прошу, не гоните! Я умоляю вас – не гоните меня! Я хочу стать вашей! Я не смогу без вас! Я...
Она захлебнулась рыданиями и ужасом, когда король склонился над ней, и в лице его не было ничего человеческого.
– А ты, бесстыдная потаскуха, – зашипел он, сжимая ее лицо когтистой рукой. – Я чувствовал, что в твоей голове копошатся самые грязные, самые развратные мысли! Все твои помыслы – это похоть и распутство! Для того, чтобы удовлетворит твои фантазии, тебе не нужен король. Достаточно будет человека из борделя.
Паулина с трудом проглотила ком, вставший в горле. Язык ее онемел от страха, но отступать было некуда.
– Я невинна, Ваше Величество, – неожиданно твердо произнесла она. – Мужчина еще не касался моей груди. И если я и желала чего-то нескромного, то это всего лишь мысли. Вы караете за мысли?
– Я караю тогда, когда захочу этого, – рыкнул король с ненавистью. – И сейчас мне хочется оторвать твою голову хотя б за то, что ты посмела думать неуважительно о своем короле!
– Если вы оторвете мою голову, – так же бесстрашно ответила Паулина, – то на что же вы наденете корону королевы?
– Что?! – прошипел король яростно, стиснув ее лицо до боли, до синяков, которые багровыми пятнами украсили нежные щеки девушки.
Паулина, сжав зубы, стойко снесла эту боль и снова бесстрашно взглянула королю в лицо.
– Я думала, – произнесла она, – что вам нужна королева, а не просто женщина в постель. Любовь ваша вас предала – так к черту любовь. Попробуйте долг. Он придется вам по вкусу! Я могу исполнить эту роль, роль вашей королевы, с достоинством.
– Ты не понимаешь, о чем просишь, девчонка, – ответил король. – Я не смогу тебе дать ни минуты нежности, ни единого ласкового взгляда! Мои глаза теперь могут излучать лишь ненависть и злобу. Я хочу стиснуть ладонь на твоем горле и удавить тебя только за то, что ты рядом со мной. Это единственные ласки, что я смогу тебе подарить. Ты отого у меня просишь?
– Я не прошу вашей любви, потому что вижу – сердце ваше ранено, – бесстрашно ответила Паулина. – И знаю, что вместо милостивого короля получу кровожадного тирана, жаждущего убивать. Но меня это устраивает, и ласк от вас я не собираюсь просить. Я предлагаю вам поддержку; из всех претенденток на корону я самая достойная. Самая родовитая. Самая богатая. Самая красивая. Если вы возьмете меня, я стану вам верной помощницей. Не любовницей и не любимой, но вашей слугой. Я буду вашей карающей дланью, если прикажете. Вашим гневным голосом; вашим недобрым посланником. Я сделаю все, чтобы вы захотите. И наследника я вам рожу из чувства долга.
– Но моя любовь, – прошипел король, – мои ласки будут безжалостны, горьки и болезненны...
– И на это я согласна, – ответила Паулина.
– А, понимаю. Тебя это даже заводит? Даже если я стану тебя драть на столе при придворных, оголив при всех – это тебе понравится?
– Я согласна и так служить Вашему Величеству, – твердо ответила Паулина. – Если вы захотите потешить свою ярость и насладиться своей властью, вы можете изнасиловать меня даже при солдатах вашей гвардии.
– Не пострадает ли ваша гордыня, милочка?
– Ничего, – твердо ответила Паулина. – Зато вас больше бояться будут. Это куда важнее, чем моя честь и гордость. Я предлагаю вам верность и службу.
– И не будет лжи о вечной любви? Не будет страстных слов?
– Нет, не будет, – по-деловому сухо ответила Паулина, глядя в горящие гневом королевские глаза. – Я ведь сделку вам предлагаю. Вы мне титул королевы и корону, а я. я сделаю так, чтобы вас боялись и уважали еще больше.
– И вы уверены, что я исполню ваши требования по этой необычной сделке?
– Уверена; ведь я договариваюсь с королем, а не с ярмарочным мошенником. И перво-наперво я предлагаю вам скрыть вашу боль и ваше горе, которые вы так необдуманно продемонстрировали перед всеми этими людьми; я предлагаю нашей свадьбой прикрыть позор – измену этой девки, – сделав вид, что отбор все же состоялся. А прочих невест, что могут растрепать о нанесенном вам оскорблении, предлагаю просто убить. Отравить; обвинить в предательстве, в заговоре против вас и казнить на площади. Вырвать языки.
– О, да вы чудовище! – со смехом заметил король.
– Я готова быть чудовищем вместо вас, – ответила Паулина. – Пусть лучше ненавидят меня, чем вас. И пусть ваше сердце излечится и утешится страданиями других. Я готова верно вам служить.
– Хорошо, – выдохнул король, брезгливо отпихнув от себя Паулину. – Считайте, мы договорились. Корона ваша. Можете примерить ее на досуге. И да, сейчас палач мне нужнее ласковой девицы.
– Когда свадьба? – деловито осведомилась Паулина, поднимаясь с колен и отряхивая нарядную юбку.
