– О, так я могу показать, – обрадовалась Лойко. – Всегда мечтала задружить с каким-нибудь королем! Это, наверное, здорово. Я-то бывалый путешественник, и знаю места, где нет таких мерзких существ, как кварцахи! А очень красивые – есть! Правда, они тоже бывают злобные, – тут же сквасила она физиономию, – но ведь ты же сможешь их усмирить?
– Смогу, – шепнул Валиант, вдруг оказавшись близко-близко.
– Ай! – взвизгнула Лойко, чувствуя, как молодой дракон крепко ее обнимает. – Вот, значит, ты как! Стоило тебя с поводка спустить, как ты сразу свою драконью магию начал пробовать!
– Когда-то ведь, да надо, – ответил он грубовато, шумно принюхиваясь к чародейке и весьма недвусмысленно тиская ее задницу.
Кот в ветвях забеспокоился.
– Эй, эй! – закричал он сверху. – Что же вы делаете, двуногие глупцы?! Пока вы вылизываете друг другу шерстку на мордочках, эти вот сбегать надумали! Да какое надумали – они уже бегут что есть сил! Куда вы смотрите?! Не время для умываний! Мляуть, ты еще яйца полижи! Ничего ж важнее сейчас нет! Вон, смотрите, кварцахи добежали до подлеска! Ай! Ой! Мляуть! Удрали! Удрали все! Вон один, дохлый, еще виден! Еле ковыляет! Его хоть ловите-е-е!
Но коту ответом было молчание да беспокойные вздохи предрассветного леса.
Валиант и Лойко беззастенчиво целовались; Лойко – потому что молодой дракон понравился ей сразу, а еще потому, что она любила летать. И потому в перспективе путешествие с симпатичным драконом казалось ей замечательной идеей.
А Валиант потому, что от Лойко веяло настоящей, неподдельной симпатией и легкой весенней влюбленностью. И он никак не мог надышаться живым, настоящим чувством по отношению к себе., и своей полной свободой.
Не надо было спрашивать разрешения короля, чтоб ухлестнуть за понравившейся девицей. Не надо было напряженно ждать приказа и думать о том, что времени на то, чтобы поболтать с Лойко, совсем нет.
Никто не окрикнет, никто не отправит с заданием в лес, в город, за очередной невестой к ней в дом.
Жизнь принадлежала Валианту полностью. И свобода – это было чудесно!
– Эй, двуногие! – в ужасе вскричал кот, глядя, как влюбленные устраиваются в траве. – Да вы что же творите! Хоть бы меня постеснялись! А король! Сейчас вернется король! И что он увидит?! Голую жопу в кустах! Ай! Ой!
Одежда как-то незаметно покинула горячие тела, светлые волосы Лойко рассыпались в траве, между алых цветов. Чародейка откинула голову, блаженно закрыв глаза и подставив шею под поцелуи Валианта. Его ладони ласкали ее маленькую белую грудь, обнимали стройные девичьи бедра, Валиант припадал долгим горячим поцелуем к губам девушки, и кот в ветвях начинал причитать.
– Это кто ж так к кошечке, тьфу, к девушке подкатывает?! – вопил кот. – Сколь ж можно вылизывать ей мордочку?! Ей же сейчас надоест, и она вильнет тебе хвостом, а то и когтями по уху даст! Зубами, зубами ее держи за шкирку, чтоб не убежала! И ногами вокруг нее пляши! Больше страсти! Эх, я б сам показал, как надо, но опасно ранен в бою! У меня на голове шишка... Даже две!
Лойко, слушая вопли кота, рассмеялась, и, толкнув Валианта в грудь, уложила его на спину, а сама оказалась сверху. Выгибая спинку, она ласкалась к Валианту, потиралась мокрым лоном о его член, соблазнительно виляла бедрами, пока он не ухватил ее крепко и не прижал ее к себе, вжавшись жестким естеством меж ее разведенных ног.
Лойко ахнула, ощутив, как крепкая головка члена проникает в ее узкую дырочку, растягивая ее, задрожала под руками Валианта, заскулила, чувствуя первый толчок в тело. Щеки ее горели, она балансировала на грани наслаждения, отчаянно жмуря глаза и чувствуя, как член дракона мелкими толчками проникает в нее все глубже и глубже. Валиант властно надавил на ее ягодицы ладонями, прижимая чародейку к себе плотнее, и та застонала в голос, оказавшись нанизанной на его член.
Ночные феи, выглядывая из цветков, хихикали в кулачки и, взлетая к кроне дерева, плели сеть, сверкающую миллионом фонариков. Они вплетали в нее и цветы Лойко, и подвешивали зазевавшихся светляков, и было светло и торжественно. Самое то для первой ночи влюбленных.
– Грешные человеческие дырки! – меж тем завопил кот, вытаращив глаза, которые стали у него круглые, как блюдца. – Никогда б не подумал, что в них можно затолкать так много! А может, нельзя?! А вдруг оно не влезет?! Нет! Нет, не надо! Не рискуй! А-а-а!
Но Валиант не слушал истерику кота. Он крепче обнял Лойко, принуждая ее принять в себя весь его член, и чародейка со стоном подчинилась, припав ему на грудь и дрожа всем телом. Их губы снова слились в поцелуе, Валиант уложил свою любовницу в траву и осторожно двинулся, проникая в ее тело ласково и осторожно.
– Да у меня писюн меньше, чем один шип у него на дрыне, – завистливо бормотал кот, щуря бесстыжие глаза, чтобы все хорошенько рассмотреть. – Эй, ну что я говорил?! Ты сейчас ее разорвешь пополам! На четыре части!! Она же кричит! Рвется! Я слышу, как она трещит по всем швам! О, небеса, какие ужасные крики! Вы терзаете мне все сердце! Прощай, Лойко! Какая нелепая смерть! Ты погибла, как лягушка с соломинкой в жо... А была великой чародейкой!
Но влюбленные не слушали воплей кота. Опьяненные страстью, они катались в траве, ласкаясь со стонами, нежно и неистово, смело и ласково, и лес укрывал их от встающего любопытного солнца.
***
Кварцах вел короля все ниже и ниже. Ивон была у самой поверхности земли – а корни дерева, что оплетали ее, уходили вглубь. Спускаясь по винтовой лестнице, Король видел, как корни каштана пронизывают землю и как жадно они тянут из Ивон магию – и не могут ее отнять, потому что власть кварцахов над девушкой была неполной.
Во всех корнях, особенно мелких, связанных с Ивон, запутались крохотные колбочки, бутылечки, хрустальные флаконы. Туда должна была стекаться ее магия и все то, что кварцахи хотели отнять у девушки; а особняком, пронизывая землю, в корнях была упрятана большая-большая бутыль, красивая и блестящая, как осколок голубой ледяной глыбы, отполированной ветром.
Красоту, молодость, жизнь и магию Ивон корни деревьев должны были отдать земле, а она подарила бы им за это свою кровь и кое-что еще, из чего они потом сотворили бы чудо, но.
– Ты не смотришь по сторонам, мой король, – произнес кварцах, отчасти удивленный. – не думал, что пускать драконов в сокровищницу настолько безопасно.
– А ты хотел бы, чтобы я смотрел? – усмехнулся дракон. – Не обольщайся, кварцах. Пускать драконов в сокровищницу ой как небезопасно, но ты тут не один такой мудрец, чтобы понимать: Ивон – сокровище, подороже многих. Так что веди.
– Хорошо, Ваше Величество, – проскрипел противный кварцах.
Они, наконец, спустились в самый низ подземелья, где было холодно и сыро, и король увидел жуткое серое бьющееся сердце кварцашьей магии.
Оно страдало.
Ивон, такая вожделенная, такая сладкая добыча, была совсем рядом, но добраться до нее. Сердце кварцахов желало ее; хотело напиться ее магии, хотело утолить свою жажду и продлить свой век, но не могло.
