– Нашли?
– Нет. Он был беленький, пушистый. Его тут же кто-то себе забрал. Мы с мамой в этом уверены. Я потом плакать перестала: все-таки он у людей оказался. А этого малыша, видишь, не нашли, – кивнула Лариса на притихший комочек. – Теперь дай мне подержать.
– Бери. – Кикиморка чмокнула собачку в нос, засмеялась и протянула Ларисе.
– Ты чего смеешься?
– А чего у него нос мокрый?
– Это хорошо. Если у собаки мокрый нос, значит, она совершенно здорова. А если сухой и горячий – заболела.
– Почему?
– Вот смотри, когда нам жарко, мы можем потеть. Ветерок обдует, и становится прохладно. А собаки этого не могут. У них так организм устроен – нет этих, как их… потовых желез. Поэтому если очень жарко, собаки свешивают язык и часто-часто дышат. Проветриваются. И через мокрый нос тоже. Понятно?
– Понятно, – кивнула Угоша. – Ларисочка, а что мы с этим щеночком будем делать? Давай с собой заберем!
– Давай! Я маму упрошу, она его не выгонит. Она у меня очень добрая. И собак тоже любит.
Последняя мысль заставила Ларису задуматься. Она еще раз погладила щенка и, серьезно глянув на подругу, сказала:
– Нет, Светка, не будем мы его домой забирать. Ну, может, только на время, пока хозяин не отыщется. Представляю, как там по нему рыдают. Я бы точно ревела.
– И я бы ревела, – призналась Угоша. – Лариса, хочешь, я попробую прямо сейчас хозяина найти? Если, конечно, щеночек мне поможет, не испугается.
– Ты это правда? Ищи, конечно. А как он должен тебе помочь?
– Помолчи, дай сосредоточиться. Я прислушаюсь к его мыслям…
– А что, щенки умеют мыслить? Как люди?
– Ты в этом сомневаешься? Конечно, они мыслят. Это же очевидно! Странно, что ты этого не понимаешь.
– Понимаю. Я всегда думала, что собаки очень даже разумные, но почему-то считала, что мыслят они по-другому. Не как мы.
– Так не бывает. Мысли либо есть, либо их нет. Другое дело, что думает каждый о своем. Человек – о человеческом, а щенок – о щенячьем.
– Ой, как интересно! А этого что волнует, ты слышишь, Пипеточка?
– Примерно. Он хочет кушать и ждет, что маленький мальчик даст ему кусочек колбаски. Еще ему приятно, что ты чешешь за ушком. Вот за мальчика я, пожалуй, и зацеплюсь. Попрошу щенка, чтобы повспоминал его подольше. Тогда я, возможно, смогу почувствовать, где этот мальчик живет.
Лариса даже дышать перестала, чтобы не помешать подруге неосторожным действием или вопросом. Щенок, только что мирно мусоливший ее палец, вдруг дернулся и заскулил. Лариса поняла, что Угоше все удалось и, возможно, именно в этот момент они разговаривают.
– Идем, я его чувствую, – радостно сообщила кикиморка и быстро направилась на другую сторону улицы.
– Кого чувствуешь? – Лариса припустила за ней, прижимая к себе продолжающего скулить собачонка.
– Мальчика. Хозяина щеночка. Зовут Андрюша. Ему четыре года. Маленький такой. Пахнет очень вкусно.
– Пахнет? Свет, ты чего?
– Все нормально. Я же тебе впечатления щенка передаю, а не свои собственные! Естественно, я не горю желанием нюхать ноги какого-то там мальчишки!
Переговариваясь, девочки наискосок пересекли обширный двор и оказались рядом с закрытым подъездом спящей многоэтажки.
– Стоп. Пришли, – доложила Угоша, вполне довольная своей работой. – Хозяева и щенок живут в этом доме. Квартира примерно на втором этаже. Может, на третьем.
– А точнее?
– Как точнее? Не забывай, я же все это вижу глазами собаки. А собак счету не учат.
Подруги потоптались около закрытой подъездной двери, совершенно не представляя, что им теперь делать. Угоша, вновь поговорив со щенком, дернула Ларису за локоть:
– Они вон в той квартире живут. На втором этаже. Где кустики плетутся.
– Это дикий виноград, – автоматически поправила Лариса. – Ты точно знаешь, что в той?
– Уверена. Щенок оттуда.
– Давай покричим!
– Давай. А что кричать будем?
– Ой, нет! Стой! – опомнилась Лариса. – Кричать нельзя. Сейчас же ночь! Наверное, часов одиннадцать или даже двенадцать. Мы так весь дом переполошим.
– Тогда подождем. Может, кто в подъезд захочет войти?
– Не дождемся. Поздно уже. Нужно другой способ искать.
– Я могу попросить щеночка поскулить, – предложила Угоша. – Это лучше, чем орать на всю улицу.
– Молодец! Проси.
– Давай его сюда.
Кикиморка взяла малыша и прижала к своей голове. Щенок сначала замер, а потом вдруг заскулил громко-громко. По крайней мере так показалось Угоше. Однако Лариса недовольно поморщилась:
– Оставь. Никто ничего не услышит. Окна у всех закрыты, а щенок за день так наскулился, что теперь еле пищит себе под нос. Думай еще.
Через некоторое время Угоша тронула подругу за локоть:
– Ларисочка, я тут одну штуку придумала, но ты говоришь, что я должна обо всем у тебя спрашивать. Вот я и спрашиваю, можно так или нельзя?
– Как?
– У нас в лесу все кикиморы хорошо лазают по деревьям. Я тоже умею. Вот если бы ты позволила, я бы по винограду добралась до балкона и постучала в окно, чтобы нас впустили. Хочешь?
– Ой, не знаю! Страшновато как-то. А вдруг ты сорвешься и упадешь?
– Не упаду. Мы сначала виноград подергаем. Если почувствуем, что он не выдержит, тогда я не полезу.
– А если кто-нибудь увидит и подумает, что мы воры?
– Объясним, что не воры. Просто хотим щеночка отдать.
– Света, а ты не можешь прямо отсюда, снизу, внушить хозяевам, чтобы они выглянули из окна и впустили нас к себе? Ну, как ты сторожа дядю Колю уговорила или мою маму.
– Не получится. Щеночек мне только мальчика показывает. Был бы пацан большим, я бы ему приказала дверь открыть. Но ему всего четыре года. К тому же он спит, поэтому я его глазами ничего не вижу.
– Ладно, была не была. Рискнем.
Девчонки подошли к лозе и с силой дернули ее вниз. С виноградом ничего не произошло.
– Видишь, не оборвался. Я, пожалуй, полезу, – сказала Угоша и, ухватившись за виноградный стволик, как за канат, стала карабкаться наверх.
Через пару минут она уже стояла на балконе второго этажа, соображая, что делать дальше. К ее огорчению, комнату прикрывали плотные шторы, и, как ни пыталась Угоша, рассмотреть что-либо за ними у нее не получалось. Она подняла руку, намереваясь постучать в окно, как вдруг двор огласил женский вопль:
– Воры! Люди, воры! Держи!
Угоша от неожиданности присела и отдернула руку. Женщина стояла на балконе соседнего дома и, тыча пальцем прямо в кикиморку, продолжала голосить. В доме начал зажигаться свет. Сонные соседи повыбегали на балконы, высунулись из окон. Через мгновение Угоша оказалась под прицелом не менее сотни пар глаз. Вначале она испугалась и даже схватилась за лиану, чтобы спуститься вниз, но менее заметная, а потому способная рассуждать Лариса, уже не скрываясь, крикнула:
