«Плохо! Кто мог подумать, что людей так много? Как я со всеми справлюсь?»
Тем временем Лариса высвободилась из объятий толстенькой веселой женщины и призывно помахала рукой. «Это мама, Вера Семеновна», – сообразила Угоша. Все, открывшееся ей в сознании Ларисы еще на поляне, убеждало, что опасаться женщины не стоит: добрая, отзывчивая, она с удовольствием примет в свою семью Ларочкину подругу, стоит лишь намекнуть. Что, собственно, кикиморка и сделала. Мысленно, конечно. Вера Семеновна тут же «вспомнила» Светочку Пипеткину, дочь ее одноклассницы Алевтины Пипеткиной, которая уехала в деревню и попросила свою подружку Веру Савельеву приютить ребенка на время учебы.
– Светик, иди сюда! – позвала она Угошу и, когда та подошла, прижала к себе так, как недавно прижимала Ларису.
Кикиморка замерла. Кроме мамы, ее не обнимал никто. Тем более человек.
– Это еще что? Где твоя обувь? – Вера Семеновна уперлась взглядом в босые, серые от грязи ноги.
– Светка кроссовки в лесу потеряла, – доложила Лариса. – Мы всем классом искали, но так и не нашли.
– Господи, что ж мне твоя мама скажет, если ты застудишься?! Ладно, сегодня Ларочкиной обувью обойдешься, а завтра новую купим.
«И одежду», – мысленно подсказала Угоша.
– И одежду, – послушно повторила Вера Семеновна, – и ранец новый, – добавила она уже от себя.
Дорога домой не преподнесла никаких особых сюрпризов: с автобусами Угоша познакомилась, насмотрелась и на автомобили. Неприятность произошла, когда они вошли в подъезд двенадцатиэтажного дома, белой колонной торчавшего над начинающим сбрасывать разноцветные листья парком.
Анжелка, памятью которой пользовалась Угоша, всю свою жизнь жила в деревне, в одноэтажном уютном домике. Поэтому, когда Лариса нажала на круглую красную кнопку и стена перед ней разъехалась в стороны, кикиморка ничего не поняла. Она преспокойно втиснулась вместе с Ларисой и Верой Семеновной в небольшую комнатку. Но едва комнатка дрогнула и понеслась куда-то вверх, оставляя под полом многометровую пропасть, Угоша совершенно потеряла голову. Забыв про все на свете, она упала на колени, завыла и принялась царапать стену.
– Светочка, что с тобой?! – испугалась Вера Семеновна и вместе с дочерью попыталась поднять Угошу на ноги – безрезультатно!
– Мам, у нее, наверное, клау – как ее? – фобия! А, клаустрофобия! – вспомнила Лариса слово, которое недавно услышала в школе. – Она маленьких помещений боится! Давай лифт остановим.
Лифт остановили, не доехав два этажа до нужного двенадцатого. Едва наметился путь к свободе, Угоша, совершенно позеленевшая, вывалилась на бетонную площадку. Ее руки тряслись, глаза бегали, а когти предательски торчали между сжатыми в кулаки пальцами.
Поняв, что беда миновала, кикиморка убрала руки за спину и попыталась объяснить, что у нее и вправду клау… – ну эта штука, про которую говорила Лариса.
– Ничего-ничего, Светочка, – вздохнула с облегчением Вера Семеновна, – мы и пешком дойдем. Тут всего два этажа осталось. – И поспешно добавила для высунувшихся из своих квартир соседей, которых всполошили непонятные звуки и вопли: – У нас все в порядке, все в порядке…
На двенадцатом этаже Вера Семеновна порылась в сумочке, достала связку ключей, нашла нужный и впустила девочек в квартиру. Лариса, бормоча под нос незнакомую Угоше песенку, тут же полезла в холодильник.
– Мам, мы проголодались!
– А ну, кошка, брысь! Сначала руки мыть. А потом за стол.
Пока Лариса промышляла в холодильнике, Угоша успела осмотреться. Тесный лесной шалаш с земляным полом, с крышей, не очень спасающей от ливней, и близко не напоминал ту комнату, в которой она оказалась. В Ларисином доме земли не было, разве что в нескольких цветочных горшках, выстроенных рядком на подоконнике. Под грязными босыми пятками ощущалось что-то теплое и гладкое. Голубые стены и белый потолок представлялись совершенно сказочными. Вдобавок кикиморкин нос атаковала целая куча незнакомых запахов, приятных и не очень. В конце концов, не в силах противиться своим желаниям, Угоша встала на четвереньки и, втягивая воздух, как это делают звери, отправилась в путешествие по периметру комнаты. Занятая столь интересным и важным делом, шагов у себя за спиной она, естественно, не услышала.
– Ой, Светка, ты это чего? – испуганно воскликнула Лариса, не успевшая забыть о «приключении» в лифте.
– А я-а-а… – По-быстрому в голову ничего не приходило. Угоша замолчала, надеясь, что правильное объяснение придумается как-нибудь само.
И не ошиблась. Понимая, что никакой нормальный человек нюхать пол не станет, Лариса тут же решила, что ей это показалось, а Пипеткина или что-нибудь потеряла, или ищет шнур от телевизора.
– Сейчас включу!
Над головой Угоши зашипело, затрещало, рявкнула музыка. Лариса протянула руку, собираясь уменьшить громкость, но не успела: очумевшая кикиморка сбила ее с ног.
– Не, ну ты точно бешеная! Телика, что ли, испугалась? – поднимаясь, Лариса потерла ушибленную коленку.
Конечно, будь Угоша в несколько ином состоянии, она, наверное, сумела бы насочинять по поводу своих отношений с телевизором, но сейчас прямо на нее, переваливаясь при каждом шаге, шло огромное черно-рыжее полосатое чудовище. Забыв про все на свете, она приняла боевую стойку.
– Слушай, ты что, тигров не видела?
Угоша заставила себя расслабиться.
– Видела, конечно, просто это я так… играю.
Лариса пожала плечами, поднесла к голове руку, сжала ее в кулак и вытянутым указательным пальцем покрутила у виска, словно намеревалась проделать там дырку. Кикиморка хотела спросить, что означает этот жест, но Лариса уже отвернулась и пошла на кухню, бросив на ходу:
– Первоклашки так играют. Ладно, пойдем, а то все остынет. Мама ругаться будет.
Поужинав и прихватив конфет, девчонки забрались на диван.
– Ларисочка, ты же знаешь, что я в классе новенькая, – сквозь шоколад прочавкала Угоша. – Расскажи мне про всех.
– Кого всех? Да перестань ты жевать! Как маленькая. Про пацанов, что ли?
– Угу! И девчонок тоже.
– Что про них рассказывать? Девчонки как девчонки. Тебя, наверное, Антон интересует? Круглов? У нас все в него втрескались. Даже из параллельного класса. Хоть он и прогульщик.
– Ой, расскажи! Расскажи про Круглова! Только… Ларис, а что это – втрескались?
– Ну даешь! Влюбились, значит!
– Я не влюбилась, – замотала головой кикиморка. – Но все равно расскажи.
– Так вот, влюбляться в него бесполезно, – объявила не поверившая подруге Лариса. – Потому что с девчонками он все равно не дружит. И вообще, он странный: в школе учится не очень, уроки прогуливает, зато все время в городской библиотеке сидит. Наверное, уже все там перечитал. Еще – стихи пишет. Он как-то листочек обронил, а мы с Женькой Фоменко нашли и успели чуть-чуть почитать, пока он не забрал. Я запомнила. Слушай!
