Лариса закрыла глаза, задрала голову к потолку и, смешно подвывая, начала:
Может быть, в мире топких болот
Кто-то странные песни поет
И выходит ночами на сушу
Наши песни послушать…
– Красиво, правда? Только непонятно.
«Да понятно же, понятно! – хотелось крикнуть Угоше. – Это про меня Антон написал! Это я выхожу на сушу!» – но она промолчала. Крошечный кусочек стихотворения наводил на размышления. Если Антон придумал это давно, значит, не только кикиморы, но и люди умеют видеть будущее?
– Про Антона – все. Теперь – Женька Фоменко, – продолжила Лариса. – Не смотри, что она отличница. Она не зубрилка. Контрольные списать дает. Мы вместе с ней уроки иногда учим. Еще она стенгазеты оформляет, потому что рисует классно. И Мариночка Фролова хорошо рисует. Только она нерешительная, а Женька любого пацана за пояс заткнет. Фролова еще художественной гимнастикой занимается с первого класса. Когда соревнования разные в школе, она всех девчонок побеждает и нам много баллов приносит. Мы втроем давно дружим – я, Маринка и Женька. А теперь еще и ты. Дальше – пацаны… Нормальные, которые к девчонкам хорошо относятся, – это Генка Харитонов и Максик Вьюн. По-нашему – Вьюнок. Очень подходит! Генка на танцы ходит, а Макс – на музыку. Еще в компах разбирается получше взрослых.
– А остальные?
– Что остальные… Сама видела. У всех свои компании. Вичка с Дашкой – те, вообще, на переменках курят вместе со старшеклассниками.
– Как курят? – удивилась Угоша. То, что некоторым людям нравится втягивать дым растения под названием «табак», она знала от Анжелки, но до сих пор считала, что это касается исключительно мужчин.
– Обычно! Как будто не видела! Нина Олеговна с ними борется, борется, и все без толку.
– Почему?
– Потому что там мальчишки из старших классов. Дашка с Вичкой перед ними воображают, взрослых из себя корчат… – Лариса зевнула, потянулась. – Я спать хочу. А ты?
– Давай еще немножечко в телевизор поглядим, – предложила Угоша.
– Нет. Спать!
Легко сказать! Затея со Светкой Пипеткиной оказалась намного сложнее и опаснее того приключения, которое напредставлялось дома. Вспомнились мама, братик. «Как они там без меня?» – с этой мыслью кикиморка все же уснула.
Глава 4
Пипеткина идет в магазин
Проснулась Угоша, когда солнечный луч щекотно заскользил по носу и, не открывая глаз, мысленно позвала маму чтобы рассказать, какой удивительный сон приснился ее дочери про людей, про огромный город с высоченными домами, автобусами и автомобилями. Не получив никакого ответа, она все же открыла глаза.
– Ой! – Рядом действительно стояла мама, только не ее, а Ларисина. На всякий случай Угоша быстро дотронулась до ушей и украдкой глянула на ногти. Ни одни, ни вторые ничем особым не отличались от человеческих…
– Проснулась, Светочка?! – ласково спросила Вера Семеновна, и Угоша поняла, что приключения продолжаются. – Буди Ларису, умывайтесь и – за стол. Я оладушек нажарила. Любишь оладушки?
– Люблю, – уверенно соврала Угоша, совершенно не представляя, о чем идет речь. Она испытала бы куда большее удовольствие, спроси ее о молодых мухоморчиках.
До сих пор крепко спавшая Лариса зевнула, потянулась и сказала:
– Я тоже люблю! Мам, с медом, сметаной и клубничным вареньем, хорошо? Светка, айда на кухню!
Уничтожив за каких-то полчаса целую горку тоненьких румяных листочков (вот какими оказались оладушки!), а заодно банку сметаны и полбанки клубничного варенья, они отправились за обещанными еще накануне покупками.
Пока шли по широкому, не слишком людному в утренние часы проспекту, непривычная к городу Угоша успела отдавить с полсотни ног, толкнуть каждого второго прохожего и задеть каждого третьего. При этом она не понимала, почему ничего такого не происходит ни с Ларисой, ни с ее мамой. Голова вертелась, как флюгер, нос, вопреки стараниям, шевелился и сопел. Но, если не считать, что, засмотревшись, кикиморка дважды протаранила лбом фонарные столбы, до магазина дошли вполне благополучно.
Лариса, болтавшая без умолку всю дорогу о какой-то особенной юбке, притихла, предварительно поинтересовавшись:
– Мам! Только Светке покупать будем или и мне тоже?
– Ларочка, если деньги останутся.
Что такое деньги, представлялось смутно, хотя Анжелкин опыт подсказывал, что без этих разноцветных бумажек никаких кроссовок и школьной сумки не будет.
– Вера Семеновна, а что это – деньги?
– Во дает! – фыркнула Лариса.
Угоша поняла, что сморозила глупость. Ну как если бы у кикиморы спросили, что такое болото. Стараясь спасти положение, пояснила:
– Ну-у-у… я, конечно, знаю, что это такое. Мне просто непонятно, как их может не хватать?! Это же просто бумажки с картинками!
Теперь расхохоталась и Вера Семеновна:
– Господи, Светочка, ты так серьезно это говоришь!
Не прошло и часа, как для Угоши был приобретен не слишком дорогой, но, по заключению Ларисы, вполне модный гардероб. Оставалось купить только школьную сумку на длинной ручке с целой кучей карманчиков, когда Угоша уперлась глазами в девочку. Девочка неподвижно стояла за толстенным стеклом и глупо улыбалась. Впрочем, она кикиморку не заинтересовала. Зато ее длинное розовое платье с рюшками, оборочками, цветами и всякими штучками!.. Расплющив нос о стекло, Угоша тихонько позвала:
– Эй!
Девочка даже не шелохнулась.
– Эй! Ну, эй же! Тебе говорю! Ты что, глухая?
Никакого ответа.
– Подумаешь, задавака!
– Светка, ты чего?! Это же манекен! – хихикнула Лариса.
– Манекен? Ты думаешь, она неживая?
– Конечно! Пластмассовая. Вы там что, в своей деревне, манекенов не видели?
– Видели… – Не отличить живой девчонки от куска бездушной пластмассы для кикиморы было самым настоящим позором. – Лариса, а ты хотела бы такое платье, как у нее?
– Спрашиваешь! Только что толку хотеть? Оно, знаешь, сколько стоит?!
* * *
Несколько последующих часов были потрачены на болтовню и поочередную примерку нарядов. Потом Лариса вспомнила, что еще не написала сочинение, и у Угоши появилась возможность помечтать. А мечталось сегодня только об одном – о платье. «Если оно надето на пластмассовую девчонку, – рассуждала она, – значит, оно никому не нужно?! Иначе его бы уже давным-давно купили… А раз так, то можно просто пойти в магазин и сказать: „Отдайте его мне!“»
