А потом пришла тяжесть, огромная, неподъемная, гнетущая, и Нова поняла, что не вынесет. Сорвется с огненной струны, которая жгла ее ноги невыносимо. Каждый шаг давался девушке с неимоверным трудом, от напряжения пот градом катился по лбу и вискам, смывая белую краску. Только желание жить двигало девушку вперед. Хоть еще миг, хоть полмига, хоть в жутких страданиях — но жить, а не исчезнуть навечно в черной пустоте.
Магия утекала из ее тела. Она слышала гул огня, прыгающего по тонкой нити, покидающего ее кровь и расцвечивающего ожившую карту королевства где-то далеко внизу. Ноги девушки, будто налитые свинцовой тяжестью, тряслись от усталости и напряжения, и даже плакать и кричать сил у нее не было. Шаг, еще шаг… так много магии у нее не брал никто. На спине ее горела, наливаясь болью, бабочка-махаон, готовая сорваться с кожи и улететь в Пустоту.
«Я сейчас умру, — думала Нова в ужасе, — сейчас умру… вот почему она не хотела… вот почему она не пошла… этого не может вынести вообще никто!»
Нога ее соскользнула с огненной нити, повисла в пустоте, Нова услышала свой испуганный голос, захлебывающийся страхом и неровным дыханием. Обмирая от страха, все еще надеясь выкарабкаться, не веря до конца в гибель, она взмахнула тяжелыми, неподъемными руками, чувствуя уже, как Пустота принимает ее, обнимая мертвыми руками ее измученное тело.
Но рядом звенел хрустальный ручей, и синие ленты мелькнули над запрокинутым лицом Новы. Сильная рука поймала ее за запястье и вернула на огненную дорожку.
— Держись.
Корональ, дрожа от напряжения не меньше нее самой, стоял прямо напротив Новы. Он так же тяжко дышал, и было видно, что ему трудно и больно не меньше нее самой.
«Корональ никого не бросает», — промелькнули в ее мозгу слова прислужницы, когда Нова всматривалась в синие глаза Эллиана. Значит, кто-то бросал. Значит, кто-то не доходил до конца свой путь. Значит, Прекрасная не верила в Короналя, в его силу и в его благородство, если не хотела разделить этот путь с ним…
— Еще немного, — голос Эллиана был уставшим и хриплым. — Совсем немного. Соберись. Хотя бы три шага…
— Три, — ответила Нова беззвучно, одними губами, трясясь, как будто каждую клеточку ее тела наполнили болью. — Три…
Корональ кивнул.
— Всего три, — ободряюще проговорил он, ласково поглаживая ее руку. — И все. Потом все.
Мысль в голове Новы путались, она не слышала себя и не знала, что плачет навзрыд, снова начиная эту пытку, ступая трясущимися ногами по жгучей струне. Ей казалось, что с ее подошв сняли кожу и заставили ее ходить по углям или битым стеклам. Закусив губу, мыча от боли, она сделала первый шаг, отдавая жадной пустоте свою магию.
— Раз, — произнес Эллиан, ступая вместе с ней. Его поддерживающая рука, в которую Нова вцепилась изо всех сил ногтями, тоже дрожала, но, кажется он не замечал, что девушка ранит его.
— Я не могу больше! — выла Нова.
— Надо, — жестко ответил Эллиан. — Еще надо. Ну?
Два.
Боль скрутила судорогой колени Новы, девушка почти потеряла сознание, и только рука Короналя удерживала ее от падения в пропасть.
«Что бы с тобой не делали, Эллиан, я отдала тебе все долги сейчас!» — вопила Нова, но слова не вырывались из ее груди.
— Я все отдала, все отдала, — ее голос был слабее писка котенка, но Эллиан был непреклонен.
— Еще! — жестко и жестоко выдохнул он. Ветер, треплющий одежды обоих, стал невыносим, он толкал, стараясь сбросить вниз, и даже просто стоять, балансировать было невероятно тяжело. — Еще шаг! Я жду! Я жду тебя…
Жду!
Это слово огнем полоснуло по разуму Новы. Она поняла, что во власти Короналя оставить ее, бросить вниз, утопив весь ее дар в жадной Пустоте. Но он терпит и ждет последнего шага Новы потому, что не хочет ее смерти.
«Корональ никого не бросает…»
Трепеща всем телом, Нова еле двинула ногой, делая совсем крошечный, но все же шаг, и ее огненная дорожка, извиваясь и вспыхивая, сплелась с напавшей на нее водной. Теперь они шли вместе, играя и борясь, но идти по ним сил у Новы уже не было.
— Все, все, все, — твердила она, дрожа.
— Все, — подтвердил Корональ.
Его сильные руки вдруг подхватили девушку, подняли ее, и Нова зарыдала от счастья и облегчения, почувствовав как отступила жгучая боль и разлился по телу блаженный покой. Дальше Корональ шел сам, унося почти уснувшую на его руках Нову по третьему — последнему, — самому кроткому кругу.
Когда ноги Короналя коснулись пола, он тоже был обессилен, и Нову почти уронил, почти выпустил из рук, упав на колени. Этот путь дался ему тяжело — и из-за неопытности партнерши, и из-за невероятной длительности. Корональ тяжело дышал, сжав тело девушки в руках, вцепившись в ее одежду так, словно ветер все еще мог вырвать ее из его объятий и утащить в бездну. Его дрожащая щека прижалась к ее щеке, и Нова, блаженствуя, слышала стук его сердца и нежную музыку, с которой прорастала в ее теле новая магия.
«Какое блаженство, — изумленно думала она, ощущая эту поросль всюду. Гибкими побегами она распускалась в сердце девушки, лозой оплетала каждый пальчик. — Какое невероятное блаженство!»
С серебристым звоном возвращалась и магия Короналя. Лежа с закрытыми глазами, Нова слышала хрустальный смех струй и чувствовала, как унимается дрожь в его руках.
— Смелая и сильная девочка, — ласково произнес Корональ, отстраняясь от Новы. Сквозь опущенные ресницы девушка видела, как он смотрит на нее — задумчиво, с нежностью во взгляде. Наверное, от своей капризной Прекрасной Эллиан не ожидал такой храбрости и такой стойкости. В его переменчивых сапфировых глазах, то глубоких, синих, то почти черных, читалось удивление, он смотрел на раскрашенную, как фарфоровая кукла, женщину, и не узнавал ее.
— Какая редкая верность, — прошептал он, словно завороженный. — Прекрасная, ты была воистину прекрасна!
Его большой палец, поглаживающий набеленную щеку Новы, осторожно провел по ее вспухшим, искусанным губам, стирая остатки белой краски, Эллиан наклонился над девушкой, и в следующий миг она ощутила легкий и невероятно сладкий поцелуй, живительной и исцеляющей лаской пролившийся ей в грудь. Эллиан нарочно добавил в него своей магии, лаская ею девушку осторожно и так интимно, что она застонала, не в силах справиться с наслаждением, и с жадностью приникла к его губам, отвечая неумело, но страстно.
«Что я творю?! — в панике думала Нова, чувствуя, как позволяет языку Короналя коснуться своего языка, и от этой мягкой ласки возбуждение мощной волной захватывает, топит все ее существо, заставляя биться и дрожать от наслаждения, неведомого девушке доселе. — Зачем я это делаю, зачем отвечаю?! Зачем я целую его? Я же могу сопротивляться! Могу!»
Но Корональ действительно хотел подарить своей паре по танцу прекрасную ласку и чувственное наслаждение, отблагодарить Прекрасную, а потому у Новы не достало силы духа сопротивляться его чарующей магии. Она сладко постанывала в его руках, извиваясь томно всем телом, а он целовал, целовал, целовал, наполняя ее удовольствием через край, до пресыщения, до изнеможения, пока она не вскрикнула и не забилась, как рыбка, вынутая из океана, изумленная охватившими ее тело сладкими спазмами.
