Впрочем, кое-чье назойливое внимание, кажется, было обеспечено Нове навсегда.
Стоило ей покинуть гарем и ступить в цветник, как тотчас к ней подскочил Пустотник, появился из ниоткуда, как чертик из табакерки, и Нова застонала как от сильной муки, потому что его одержимый взгляд, его раскрасневшееся лицо и трясущиеся губы вызывали в ее душ стойкое чувство гадливости.
— Что еще? — прошептала она, отнимая у Пустотника свои руки, которые тот кинулся целовать, припав на колено перед Новой. — Что еще вы хотите от меня? Разве недостаточно угроз, насмешек и издевок я перенесла? Радуйтесь; свершилось то, о чем вы говорили с такой язвительностью. Я вас не послушалась, а вы наверняка знали о планах Короналя… Смейтесь надо мной. Вы ждали этого часа!
— Нет, нет, нет! — шептал, как одержимый, Пустотник, пытаясь обнять колени Новы. Его глаза горели маниакальной, одержимой любовью. — Простите меня, простите! Моими устами тогда говорила ревность, и я вовсе не хотел, чтоб вы страдали! Но я солгал бы если б сказал, что не рад тому, что Корональ отстранил вас от себя. Я рад; рад тому, что теперь вы свободны, и я смогу вас у него выпросит для себя.
Губы Новы тронула слабая усмешка.
— Увы, я потеряла свою главную ценность, — с горькой издевкой над самой собой произнесла она. — Я была с Короналем. Я больше не невинна, не чудо, которое всем показывали в клетке, как диковинного зверя в зоопарке. Просто женщина, одна из многих…
Пустотник отчаянно замотал головой, зажмурившись.
— Нет! — выдохнул он. — Для меня это не имеет значения! Не это мне ценно в вас!
— А что же, — безучастно спросила Нова. — Я давно уже не принцесса. Новый Корональ снял корону с моей головы; и не самая богатая — отец не даст вам ни золотой крошки. Зачем я вам?
— Я влюблен, — тихо и почти застенчиво произнес Пустотник, опуская глаза, пылающие страстью. — Нет, не смейтесь надо мной. Влюбленный Пустотник — это зрелище достойное клетки не меньше, чем последняя девственница… Теперь-то, когда Корональ… отверг вас, — голос Пустотника стал мягче и тише, — теперь вы можете ответить мне согласием?
— Думаю, что нет, Ваше Пустейшество, — так же легко и беспечно, как и прежде, ответила Нова. От обиды и стыда бледные щеки Пустотника снова вспыхнули ярким румянцем, меж бровей на лбу залегла глубокая морщина. Пустотник не привык к отказам, и сейчас ему казалось, что Нова издевается над его чувствами.
— Почему? — обиженно и отчасти зло произнес он.
— Не сердитесь, — ответила Нова, чуть коснувшись его плеча рукой. — Я не хотела уязвить вашего самолюбия. Я всего лишь хочу прожить остаток своей жизни тут, во дворце. Рядом с ним…
— Остаток? — горько усмехнулся Пустотник. — Он может быть очень, очень длинным! Говорят, маги Огня доживают до трехсот лет! И все это время мучиться и страдать от несбывшегося, вместо того, чтобы попытаться стать счастливой?!
— Это не могут и боги обещать — того, что с вами мы будем счастливы, — ответила Нова. — Это никому не известно. Да и жизни долгой у меня не будет.
— Отчего это?! — насторожился Пустотник.
— Я подарила свою жизнь Короналю, — призналась Нова. — Я не хочу вас обманывать и не хочу ранить ваши чувства. Я знаю теперь, как это больно. Даже если я поеду с вами… даже если Корональ отдал бы меня вам, мы бы не успели…
— Чушь! — выкрикнул Пустотник страстно. — Ерунда! Я служу самому Понтифику, и кто, как не он, может отменить дарение?! Одно его слово — и вы будете свободны…
— Но я не хочу, — перебила его Нова. Пустотник гневно мотнул головой. Золотые кудри рассыпались по его плечам.
— Не хотите жить? — неприятным скрипучим голосом произнес он. — Хотите умереть? Какая смешная глупость!
Нова нахмурилась.
— Я не смеялась над вашими чувствами, — строго произнесла она. — Отчего вы смеетесь над моими?!
— Оттого, что ваше желание отдать самое драгоценное, что у вас есть — жизнь, — в никуда просто смешно! Вы похожи на капризного ребенка, который не получил желаемого и решил погибнуть всем назло!
— Вовсе нет! — выкрикнула Нова. — Это не каприз и не прихоть! Жизнь дарят по велению души!
— Тогда ваша душа велела так, сегодня она может велеть иначе, — неприятно рассмеялся Пустотник. — Я же предложил вам все исправить. Вернуть дар забыть обо всем, принадлежать мне и прожить долгую и счастливую жизнь. Это я вам предлагаю.
— Но я не хочу, — забормотала Нова, понимая, что это вполне во власти Пустотника. — Я не хочу…
— Жить не хотите?!
— Я вам не хочу принадлежать…
— Ах, вот как! — ядовито рассмеялся Пустотник, ухватив Нову цепкими пальцами за руку. От его былого пыла и трепетного смущения не осталось и следа. — А ну, пойдем!
— Нет! — заверещала Нова, упираясь. Но худощавый, хрупкий на вид золотоволосый Пустотник оказался крепок. Он силой потащил упирающуюся девушку, и не отпустил ее о тех пор, пока не доволок до покоев Короналя.
— Ты все равно будешь моей! — яростно выдохнул он. — Я не дам тебе умереть!
— Нет, нет, нет! — кричала Нова, стараясь вывернуть свою руку из его цепких пальцев. — Я не хочу, чтобы вы решали все за меня! Я не хочу! Это мой выбор! Я не хочу быть вашей!
Но в Пустотника словно демон вселился, он не слышал и не хотел слышать слов Новы. Для себя он уже все решил — тем более, что хорошенько помнил предсказание Понтифика касательно Новы. «Она понесет от меня, и родит будущего Короналя! — думал с остервенением Пустотник. — Ей на роду написана долгая жизнь, а раз Корональ ее отверг, и если только я могу помочь ей спасти жизнь, значит, она моя и родилась уже моею! Значит, все, что я делаю — это веление судьбы и воля Понтифика! Все верно…»
С треском он распахнул двери в покои Короналя и грубо впихнул в комнату рыдающую Нову, и следом сам зашел.
Корональ, который с Прекрасной в это время ласкался в постели, даже не шевельнулся, даже не оглянулся на шум. Он был очень занят — изучал грудь обнаженной девушки, пробовал на вкус ее кожу, оценивал губами упругость ее сосков. Прекрасная, рассыпав черные волосы по белоснежным простыням, млела и томно постанывала под его ласкающими губами и руками. От вида этой страстной и бессовестной картины у Новы слезы так и брызнули из глаз, она отвернулась и крепко зажмурилась, чтобы не видеть сквозь полупрозрачные шторы шевелящиеся на постели силуэты. Ей невыносимо было думать, что Корональ, всего несколько часов назад так же нежно ласкающий ее, теперь любит с той же страстью Прекрасную.
— Какого демона тебе надо, — нехотя буркнул Корональ, отрываясь от своего приятнейшего занятия. — Ты, видно, совсем потерял совесть и всякое уважение ко мне, Пустотник, коли врываешься вот так в мои покои.
— У меня срочное дело, — нервно ответил Пустотник, прохаживаясь мимо постели Короналя, заложив руки за спину. — Я хотел просить кое о чем прежде, чем уеду.
