— И так будет с каждым вруном! — свирепо прорычал Бон. — Ясно всем?!
Глава 31. Конец
Первая ночь в качестве жены Короналя…
Нова была напугана и взволнована, потому что приготовления — это целая церемония, в конце которой ее ждала любовь Короналя, завораживающее, чарующее действо, которое она уже пробовала, но не привыкла к нему и не приняла как нечто обычное. Для нее это по-прежнему был пугающим и волнующим приключением, и она дрожала, с покорностью принимая помощь прислужниц, распускающих ее золотые волосы и освобождающих ее склоненную головку от тяжести золотого королевского венца.
Великий Корональ распустил гарем и принял обет верности одной жене!
Это было необычно. Весть об этом пролетела над королевством, маги были потрясены. Водный маг пленен одной женщиной? Водный маг берет в жены Огненную магиню?!
Нову показали народу. Ее провезли на троне по самой большой площади, и она — в венце, улыбаясь и маша людям, — ловила себя на мысли, что неоднократно уже делала это, только в те далекие времена рядом с ней был другой Корональ — ее отец. Он готовил своим детям безбедное будущее, он учил людей видеть в каждом из его принцев наследника, нового Короналя, да только просчитался. Сейчас он загнан, словно зверь, и все его наследники в опале. А та, которую он отдал на потеху Короналю, отринув ее от себя, словно ненужную вещь, изломанную жалкую игрушку, сейчас именуется Короналевной, и готовиться вступить в законный брак с правителем.
Нова качнула головой, прогоняя тягостные мысли о прошлом и пытаясь сосредоточиться на происходящем. Впрочем, сосредоточиться ей не удается — слишком много манипуляций, слишком много деталей, запахов, украшений, нарядов!
После ванны с морской ароматной солью прислужницы натерли ее тело ароматическим маслом, которое сделало ее кожу шелковистой и пахло так тонко, что еле уловимый аромат был заметен лишь когда Нова двигалась.
Обтерев девушку тремя льняными полотенцами, убрав избытки масла и совершив таким образом легкий грубоватый массаж, чтобы кожа ее зарозовела, прислужницы нарядили ее в тонкую, невесомую, словно сотканную из редкой паутины ночную рубашку. Странное дело — тело сквозь нее просвечивало и казалось еще розовее и соблазнительнее, чем обнаженное.
Поверх этой рубашки надели вторую, плотную, целомудренную, какую полагалось надевать лишь невинным невестам. Нова напомнила Эллиану, что это ложь, но он настоял, ответив, что хочет в точности соблюсти старинный ритуал.
— Надевая это одеяние, ты отринешь прошлое и войдешь в будущее, принадлежащей только мне, — ответил он.
И Нова покоряется, краснея, потому что в этой рубашке, с венцом, надетым на покрытую легким покрывалом голову, ее проведут практически по всему замку — от гарема в супружескую корональскую спальню, которая давно уже пустовала, и которую долго приводили в порядок прежде, чем Корональ и Короналевна могли в ней спать.
В спальне излишне жарко; пылает камин, и Нова ступая босыми ногами по пышному ворсу ковра, чувствует, что и он нагрет и приятно ласкает жаром ее ступни, мягко пружинит под пяточками, отчего сразу возникает чувство покоя и приятного предвкушения.
Кроналевна встает перед огромным ложем, на котором ее поджидает Корональ.
Только он имеет право снять с ее головы венец, уложить его на подушку рядом со своим и снять с ее распущенных волос покрывало.
— Как ты красива, — шепчет он, ласково касаясь ее горячей щеки. — Очень красива…
Он переводит взгляд на прислужников, и те скрываются за дверями, оставляя правителя и его жену вдвоем.
Нова смущена; она не знает, что ей делать дальше, не знает даже, куда ей деть ее руки, и что следует потом согласно церемонии.
Но, кажется, церемонии кончились. Корональ ухватил ткань ее одежд и одним рывком с треском разрывает их, обнажая вожделенное тело. Нова испугано вскрикивает, но он обхватывает ее подрагивающее тело ладонями и запечатлевает на ее плече почти целомудренный поцелуй.
— Ты снова боишься? — шепчет он тихо, словно кто-то может их услышать. — Не бойся. Сейчас все будет еще слаще, и совсем не больно. Я вспомнил; и все вспомнил о нашей первой прекрасной ночи. Когда тебе хорошо, ты бьешься подо мной словно маленькая рыбка. Сейчас мы с тобой снова пройдем весь наш путь, только без ненависти и без сопротивления, даря себя друг другу. Так, как должно был быть с самого начала.
Он склоняется над девушкой, целует ее, и Нова узнает вкус магического поцелуя, отведанного ею когда-то, сразу после испытания. Ласка и нежность Короналя, обращенные им в магию, лились в раскрытые губы Новы, вместе с языком Короналя касались ее языка, вместе с дыханием проникали в ее легкие и проливались в ее кровь. С каждой секундой они наполняют все ее существо все больше, и Нова, отвечая на поцелуй Эллиана, ощущает, как ее разум тонет в наслаждении, которого становится так много, что Эллиан с трудом удерживает ее маленькое тело, забившееся в его руках в наивысшей точке наслаждения.
— Я буду целовать тебя так каждый день, — вкрадчиво шепчет он, поднимая Нову на руки.
Постель горяча; ее нагрели специально для Короналевны, и Нова стонет, извиваясь, всей кожей ощущая обжигающие приятные прикосновения. Корональ сбрасывает шелковые одежды, ложится рядом с ней; его кожа приятно прохладна, как тень в раскаленный полдень. Контраст между холодом и жаром так силен, что Нова мечется в постели, ей кажется — ее с головой окунули в волшебный воск, и теперь наслаждение тонкими иглами покалывает каждую ее клеточку. Губы Короналя целуют ее грудь, оставляют влажные мягкие поцелуи на животе, и кожа Новы вспыхивает от этих прикосновений так же, словно Корональ обжигает ее воском.
Руки Короналя гладят Нову, губы по очереди накрывают соски, язык щекочет остренькие жесткие вершинки, и Нова стонет беспомощно, в голос, еле перенося то, что с ней происходит. Наслаждение все глубже и глубже затягивает ее в свою пылающую бездну, Нова не находит в себе сил даже для того, чтобы стыдливо прикрыться, когда Корональ касается губами сначала ее округлого животика, а потом там, между ног, стирает языком выступившую влагу, остро пахнущую возбуждением.
— Ох, — стонет Нова, сгорая от стыда, когда Эллиан устраивается удобнее и гладит ее там, рассматривая, любуясь, видя, как ее возбуждение нарастает все больше.
Его ладони обнимают ее бедра крепче, крепкие поцелуи расцветают огненными цветами на ее тонкой коже, на самой мягкой и интимной внутренней стороне бедра, на голеньком розовом лобке, на бутоне розовых припухших губ. Нова чуть слышно взвизгивает, когда Корональ пальцами раскрывает ее и лижет — неспешно, — от горящей желанием дырочки до маленькой возбужденной точки, которой и касаться-то невозможно.
Его язык прижимает это чувствительное место, теребит его, и Нова заходится в нервной дрожи, в криках и стыдливых стонах. Его ладони удерживают ее ноги разведенными почти против ее воли, Нове оглушительно стыдно — точно так же, как и в прошлый раз, — оттого, что Корональ видит ее такой, бесстыдно раскрытой перед ним, возбужденной, содрогающейся от наслаждения. Запах возбуждения, перемешанный с ароматом масла, касается обоняния девушки, бьющейся в руках мужчины, и разум ее воспламеняется. Она почти кричит, когда в ее жаждущее лоно входят пальцы Короналя, — глубоко, жестко, — и начинают толкаться в ее тело, наполняя ее абсолютным блаженством. Этой ласки Нове нужно совсем немного, всего десяток толчков, и бьющаяся, стонущая девушка замолкает, кончая, выдыхая рваными стонами свое наслаждение, покуда палец Эллиана поглаживает упругую возбужденную точку, отмечая каждый спазм, что охватывает ее тело.
