Лера, давясь рыданиями, наплескала в лицо холодной воды, пока маска безразличия не сковала его. Наскоро расчесала длинные волосы, обмирая от страха перед принятым решением, натянула джинсы на длинные стройные ноги.
Когда она выла из ванной, Лассе уже не спал. Он слышал ее торопливые, лихорадочные сборы, и почуял нечто неладное.
- Лера, что случилось?
Он был такой смешной, взъерошенный после сна, в одних брюках, босой. Лера на миг ощутила жгучее желание закричать, заплакать, разрыдаться, упасть ему на грудь и рассказать обо всем - об угрозах мачехи, о Фреде, наябедничавшем тетушке и ждущем теперь ее в номере гостиницы. Но она сдержалась; в большей степени оттого, что помнила - головорезы, нанятые Фредом, могли напасть и искалечить Лассе.
- Ничего, - холодно и резко ответила она, проходя в темную прихожую и отыскивая свою сумку.
- Куда ты собралась?
Лера пожала плечами:
- На учебу. Я же готовлюсь поступать - забыл?
Ее холодный тон совсем не вязался с теми словами, что она говорила ночью, под ним, обмирая от ласк и любви, и Лассе тряхнул вьющимися волосами, прогоняя воспоминания, дурман, и наваждение.
- Что происходит, Лера? - осторожно произнес он. - Ты обиделась? Я сделал… неправильно? Что за тон между нами?
Уголки губ девушки дрогнули, на ясные газа набежали слезы, но она мужественно их проглотила. Нацепив босоножки, она выпрямилась, поправила на плече ремешок от сумки и прямо глянула в лицо Лассе.
- Нет, все так, - ответила она дерзко. - Все хорошо. Ты же знаешь - у меня жених есть. Я скоро замуж выхожу. И муж - это на всю жизнь. Навсегда. Одно и то же в течение всей жизни. Хочется попробовать еще что-то. Я выбрала тебя: и не прогадала. Мне правда было хорошо ночью. Очень.
- Что? - потрясенный, переспросил Лассе. - Но ты…
- А как иначе было удержать тебя? - поспешно перебила его Лера со смехом в голосе. Сейчас она не могла слышать ни слова о любви; ни о своих признаниях, ни его. Это было бы слишком больно. Непереносимо. Одно слово - и она сдастся, раскиснет, признается, запросит пощады и защиты. Но в этой ситуации именно она защищает его. Прости, Акула, но тебя могут поймать... - Ты бы ушел иначе. А я этого не хотела. Прости, - она опустила глаза, не в силах больше выдерживать его взгляда. - Все было просто отлично. А теперь мне пора. Будешь уходить - просто захлопни дверь.
И Лера вышла, оставив Лассе одного, в звенящей, потрясающей своей пустотой тишине.
Вот оно, наказание за все его грехи!
Он не заметил, как опустился прямо на пол, потрясенный, раздавленный словами девушки. От слез мир расплывался перед его взглядом.
Раньше он использовал и покидал, и сегодня это произошло с ним, и он не понимал, за что с ним так поступила эта жестокая, невероятно жестокая девочка, еще вчера говорящая «я люблю тебя». И он поверил в ее слова! Поверил в ее порыв, в ее поцелуи, в ее ласки, в ее тело, льнущее к нему! Впервые в жизни поверил в то, что это не просто слова, почувствовал любовь, понял, что и с ним это может произойти!
- Да это невозможно, - бормотал он, отирая слезящиеся глаза. - Черт, она же девственница!
Но, вероятно, девственность не так уж много стоило для этой жестокой девчонки. В конце концов, он слишком опытный; он сделал все максимально аккуратно, так, что она и не вспомнила о каких-либо неудобствах, чуть позже извиваясь и крича под ним. Лассе нервно расхохотался, запустив руки в волосы, не чувствуя, как слезы все же ползут по его щекам, много слез, так много, словно он копил их всю жизнь, чтобы пролить сегодня все разом.
- Жестокая девчонка! - прокричал он в истерике, сжимая кулаки и не видя цели, на которой можно было б выместить свою боль, свое горе. - Но ведь я-то тебя полюбил! Я полюбил тебя!
Неужто это в самом деле наказание за его грехи?
Неужто так больно было каждой?..
Неужто?..
Глава 8. Неожиданный альянс
Миша никогда не видел бессмертных Акул.
Точнее, он знал, что эти звери проявляют чудеса регенерации, но так же он знал, что белые медведи вытаскивают на лед касаток и беспощадно их жрут. А потому явление Лассе в своем офисе воспринял чудом не меньшим, чем второе пришествие Христа.
В свое время Лось поразил его своей дерзостью, явившись пред разгневанным родителем бесстрашно и даже нахально, но Лось - это другой случай. Акула же Мишу побаивался, и побаивался заслуженно. Миша Акулу не любил, искренне и истово. И даже то, что Акула смог встряхнуться, вытрясти из своей курчавой головы глупости и стать хоть немного похожим на Лося - надежного и крепкого, - Мишу к нему не расположило, и уважения не прибавило.
«В его годы!.. - в ярости думал Миша, наблюдая этого скользкого хищника в собственном кабинете. - У меня испанцы ноги целовали! А этот на посылках у младшего!..»
И Миша испытал непреодолимое желание перекраситься из бурого в белый и вытащить касатку на лед, попутно вырвав ей кишки.
Однако, и Акула к Мише особо теплых чувств не питал. Уважал - бесспорно; даже боготворил в какой-то мере, завидуя атмосферам укуса его челюстей, но не любил, не питал теплых чувств, и хвостом вилять перед ним не собирался. Сейчас - нет; на его плечах лежала ответственность за чистоту сделок всей фирмы, и Акула понимал, что по сути он самый важный винтик в этой махине, производящей деньги. Он был ведущим юристом фирмы, притом чертовски хорошим - когда не валял дурака, - и прозвище Акула как нельзя лучше отражало его сущность. Вцепившись однажды, он не отпускал до конца и выгладывал все до костей.
Сверкая холодными, пустыми акульими глазами, он вынырнул из полумрака приемной, как хищник из глубин, и направился к столу Миши, вальяжно, но при этом настороженно, готовый напасть в любой момент. Миша даже уши прижал, понимая, что его недовольное голодное ворчание осталось без внимания, - был конец рабочего дня, и он спешил домой, к сытному ужину, - и схватка будет нешуточной.
Размолвка с Лерой, болезненная, травмирующая до крови, привела к самым непредсказуемым последствиям. Акула не мог смириться с тем, что она вот так запросто от него избавилась; не мог поверить, что эта ночь, что они провели вместе, занимаясь любовью, была для девушки всего лишь прихотью, капризом, предсвадебным приключением. Он понимал, что преследовать Леру, вымаливая у нее внимания, хоть одного разговора, хоть слова ласкового - это было бы чересчур унизительно и жалко. Но и не преследовать не мог; попивая кофе, затаившись в своем авто, он часами сидел, подкарауливая, ожидая, когда девушка пройдет мимо, чтобы хотя бы издали ее увидеть. К тому же, Акуле казалось, что Лера его обманула. Ну, не может быть юная девушка, такая чистая, такая наивная, такая трогательная - такой расчётливой и хитрой. Наблюдая за нею, он рассчитывал понять, что подвигло ее так поступить. Рассчитывал, что увидит ее рядом с Фредом, и сможет приблизиться к ней, защищая ее от рыжего американца. Одновременно с этим у Акулы было много времени на то, чтобы обдумать все как следует и посмотреть на все со стороны. И его наблюдения дали совершенно странный, непредсказуемый результат.
