- Они не будут против, - отчеканил он. - Я договорился. Выходи.
Лера немного помолчала; затем Ласе услышал, как она двигает что-то тяжелое, чем подперла дверь с той стороны. Щелкнул замок, и перепуганная насмерть девушка вынырнула из темноты, стыдливо прикрывая обнаженную грудь скрещенными руками. Ей было ужасно стыдно, по обнаженной коже бежали мурашки, и она и глаз не смела поднять на Лассе.
Ее вид - растоптанный, уничтоженный, униженный, - словно ножом полоснул по сердцу Лассе, тот не заметил даже, как вытряхнул перепуганного, почти не сопротивляющегося мальчишку из пиджака и накинул одежду на плечи девушки, на ее согнутую спину. Только сейчас ему на глаза попались обрывки ее блузки. Истоптанные, они валялись на полу, под ногами, и одним из лоскутков мальчишка зажимал свой разбитый нос. Лассе на миг даже зажмурился - как ему хотелось отметелить их всех, растоптать пальцы, которые смели касаться Леры, разбить лица, которые смеялись, когда ее… ее…
- Ты как, - произнес он, чуть сжимая ее плечи. Она подняла на него испуганные глаза, которые были сухи, совсем без слез, и едва слышно ответила:
- Все хорошо… Они не… не успели.
Она не вынесла напряжения, кинулась ему на грудь, рыдая, и несколько раз крепко, истово благодаря, поцеловала его окровавленную руку со сбитыми костяшками.
- Аку-ула, - выдохнула она, когда он прижал ее к себе, сжал ее затылок,- прости меня… я такая дура, Акула!
- Ничего, - ответил он, укачивая ее, увствуя, как растекается, сползает с плеч напряжение, и наступает благодать, горячая, живая, согревающая сердце глупым, о такимоглушительным счастьем. - Это ничего! Поехали домой, Лера.
Глава 11. Дома
- Аня, все в порядке. Она со мной. Ничего страшного не случилось.
Ничего страшного!
Говоря об этом, Акула чувствовал, как у него мозг воспламеняется от одной только тени мысли, что кто-то мог тронуть Леру. Его Леру! Пускай сама она это отрицает, пускай пытается вести себя дерзко, вызывающе, но пока с ней рядом нет никого, она его. Его, Акулы, женщина. Такая юная, такая наивная и глупая, но такая красивая, с самыми роскошными бедрами, с самым бархатным животиком, с самой тонкой, гибкой спинкой… его.
Вести машину, разговаривать по телефону и одновременно с этим просто гореть от адреналинового пожара в крови - это была та еще задачка, и поэтому Акула сбросил скорость. Сейчас главное - взять себя в руки. Успокоиться самому, чтоб его нервозность не передалась Лере. Ей нужно успокоиться и отдохнуть, да.
- Сучка маленькая-а-а, - выла Анька в трубку с явным облегчением. - Папку в гроб загони-и-ит! Господи, Лассе - спасибо! Вот ото всей моей души - спасибо!
Прижимая телефон ухом к плечу, Акула слушал ее вой, зажимая в зубах сигарету и нашаривая зажигалку в кармане.
- У тебя такая же точно растет, - огрызнулся он, защищая Леру. - Юность, взросление… У тебя это все впереди. Надо было сыновей рожать, чтоб не переживать.
- Сыновей?! - взвилась Анька. - Таких, как вы с Лосем?! Особенно ты?! Да это вообще смерть!
- Это такая твоя благодарность? Ну, ладно, ладно, - Акула, наконец, сумел прикурить, хотя пальцы его все еще прыгали от напряжения и испуга. Он покосился на Леру, безучастно и безмолвно сидящую рядом с ним, отбросил зажигалку на панель управления, словно та жгла ему руки. - Все нормально. Мише скажи - я с ней. Никто ей ничего плохого не сделал. Я, правда, в квартирке распечатал пару носов…
- Сильно? - тут же по-деловому осведомилась Анька, мгновенно перестав выть.
- Сильно, - подтвердил Акула, вспоминая распухшие синие лица хозяина квартиры и его друзей. - Но есть запись, на которой они угрожают и предельно ясно обрисовывают свои намерения. Свидетели. Разорванная одежда.
- Подстраховался? - произнесла Анька почти с уважением.
- Как всегда, - подтвердил Акула. - Везти ее в полицию?
- Нет, не стоит, - протянула Анька, явно раздумывая. - Папа просто сделает так, чтоб они всей толпой из универа исчезли. Запись только скинь.
- Хорошо.
Дав отбой, Акула глянул на Леру. Та по-прежнему сидела безучастно и молча, закутавшись в чужой пиджак, и мужчина забеспокоился.
- Может, все же заедем в больницу? - спросил он. Лера обернулась, глянула в его обеспокоенное лицо потухшими, уставшими глазами.
- С чем? - произнесла она с вызовом. - С синяком на руке? Это все мои травмы на сегодня. Не считая психологической. Но на психологическую травму гипс не наложат, ведь так?
Она продемонстрировала посиневшее запястье, и Акула от злости скрипнул зубами, нервно завозился на месте, явно испытывая желание вернуться и накостылять щенкам сильнее.
- А ты что, - продолжила Лера, рассматривая мужчину так, словно видела его впервые. Голос ее потеплел, дрогнул, словно от сдерживаемого смеха, но в глазах заблестели слезы. - Ты что, правда… юрист?
Теперь наступила очередь Акулы удивляться.
- Ну, конечно,- подтвердил он. - А что не так?
- Хорошо дерешься, юрист Акула, - прошептала Лера. Слезы поползли по ее щекам, она расхохоталась сквозь рыдания, истерика ее накрыла с головой. - Я же думала, ты головорез дяди Мишин…
Дальше она не смогла говорить; испуг, стыд, боль - все выходило слезами, криком, рыданиями, Лера кричала и билась, словно Акула не спас ее, а похитил, ее хрупкие плечи вздрагивали, и она уже не обращала внимания на то, что пиджак распахнулся, и была видна ее голая грудь.
- Вот же черт! - рявкнул Акула, выворачивая руль и выныривая из потока машин, ныряя в спасительные дворы. Там он наехал на тротуар, остановился у первого попавшегося дома, и, бросив руль, крепко ухватил Леру за плечи, кое-как совладал с ней, обнял ее, прижав к себе, вслушиваясь в рыдания девушки.
- Прости, - выла Лера. - Прости меня! Я не хотела, я специально, чтоб тебя позлить… сначала с ними не хотела, а потом… нарочно, из-за тебя…
Вслушиваясь в ее сбивчивые слова, он прижимал ее к себе все крепче, целуя ее взлохмаченные волосы, забравшись под пиджак, поглаживал голенькую спинку, и в сердце его становилось тепло и спокойно.
- Я знаю, знаю, - тихо шептал он. - Ну, все, все. Все прошло, глупая моя девочка.
* * *
У Акулы дома было тихо, прохладно, и он засуетился, пробежав и собрав валяющиеся вещи - халат, полотенца, - прежде чем Лера увидит их. Но Лера, осторожно ступая, оглядываясь по сторонам и натягивая трофейный пиджак, все же увидела классический беспорядок холостяка.
- Давай, заходи, - Акула спешно закрыл за девушкой дверь, сетуя на слишком внимательных соседей. Завтра весь двор будет в курсе, что ночью Лассе притащил к себе очередную длинноногую красотку. Злые языки, конечно, скажут, что она была пьяная и полуголая… впрочем, плевать. - Я дам тебе свою какую-нибудь футболку… нет, халат. Впрочем, что выберешь сама?
