- Милая моя, - тихо шептал Лассе, укачивая девушку, порядком напуганный ее реакций. - Ну что такого она может наговорить? Что? После того, как я вытащил тебя с этой вечеринки вчера, чем ты еще можешь меня удивить? Что такого было в твоей жизни? В парней без счета я не поверю. Я знаю, что это не так. Снимки? Фотографии в непристойном виде? Наркотики? Алкоголь? Что?
- Нет, Акула, - очень серьезно, мертвенно-спокойным голосом отозвалась Лера, глядя в одну точку, словно загипнотизированная. - Ты не понимаешь. Не обязательно говорить гадости. Ты просто не знаешь Люси; а я не могу объяснить. Она как паук; она ради своего развлечения отнимает у меня все, что мне нравится, изламывает и выбрасывает. Я боюсь, что и тебя… отнимет.
- Не отнимет, - произнес Лассе твердо. Ему очень захотелось наплевать на приказы Миши, на его внезапно нарисовавшуюся родственницу, снова затащить Леру в постель и там целовать ее и трахать до тех пор, пока из ее головы не вылетят все гнетущие мысли. - Она не сможет. Она просто не сумеет. Лера… я с тобой не просто так. Поверь; я часто говорил эти слова, говорил их очень легко, чтобы добиться, чтобы получить желаемое. Теперь я говорю их тебе, и говорю потому, что хочу получить много больше. Я люблю тебя, Лера.
Глава 13. Достойные противники
Лассе хмурился с неудовольствием. Шум аэропорта раздражал его, присутствие мордоворотов - тоже. Миша настоял на том, чтобы охранники сопроводили его в аэропорт, и Лассе уныло размышлял, что теперь эта парочка шкафов будет таскаться с ним везде и всегда.
- Никакой личной жизни, - пробормотал Лассе, прихлебывая кофе из мягкого пластикового стаканчика. Дрянь редкостная, но стоит как крыло от самолета… Почему-то ему сейчас не думалось о заморской гостье, табличку с чьим именем терпеливо держал над головой один из мордоворотов - тот, что повыше. Думалось о Лере - и сердце сжималось от этих мыслей.
Когда он оставлял ее у Миши, Лера смотрела на него так, словно видела его в последний раз. В ее теле, во всех ее движениях был столько напряжения, что казалось - еще миг, и она бросится с плачем ему на шею, уцепится руками и ногами и не отпустит никуда, устроив истерику. Черт! В памяти Лассе всплывал ее взгляд, полный мольбы, и он морщился, но уже не от горечи кофе, а от этого самого взгляда, от страха Леры, от ее уверенности, что все кончено… Что ж там за монстр такой, эта Люси? Что, вот так сразу - увидит, и тотчас киллера наймет?
«Девчонка навыдумывала себе всякого», - думал Лассе хмурясь. Однако, как бы он себя не убеждал, что страхи Леры преувеличены, он все не мог не понимать, что они обоснованы. Лера мачеху панически боялась - это факт. Вот и нужно узнать, чем та сумела пронять девушку.
- Лассе Виртанен?
Голос женщины вполз в его уши, как змея, сладкой шелковой лентой опутывая разум. Лассе обернулся - и застыл, едва не поперхнувшись кофе. Мордоворот с табличкой как-то растерянно топтался за спиной женщины, неспешно стягивающей с руки черную перчатку, и Лассе, придя в себя, проглотил горький кофе и нашел в себе силы кивнуть, глядя в улыбающееся лицо женщины.
Насмешливо улыбающееся, надо отметить.
Люси Кобз, подкравшаяся так незаметно, вынырнувшая из толпы и заставшая его врасплох, словно охотящаяся черная мамба, была невероятно хороша собой. Хороша - и умна, про себя отметил Лассе. Если бы он ее увидел издалека, у него было бы время подготовиться к встрече с ней, и его чувства - изумление, невольное восхищение, - не выписались бы так красноречиво на его лице. Женщина использовала фактор неожиданности, и теперь посмеивалась, пожиная плоды своих трудов, наблюдая, как мужчина приходит в себя.
Это была зрелая женщина, лет сорока, невысокого роста, черноволосая, но в ней было великолепно все. Да, пожалуй, так - великолепно. Не просто красиво - великолепно. Чистое лицо с тонкими чертами лица, прекрасные выразительные темные глаза, чуть тронутые прозрачным блеском яркие губы, роскошные черные волосы, фигура - чуть полноватая, но это была прекрасная, манящая полнота, гладкость, сочность.
И одета она была со вкусом. Скромно - это было не то слово, каким можно было бы описать ее, хотя оно просилось первым. Темное платье, безо всяких вырезов, без выставления напоказ соблазнительных участков тела, однако, подчеркивало абсолютно все достоинства этой женщины, и Лассе отметил, что проходящие мимо мужчины оглядываются на нее с явным интересом.
- Так вы проводите меня или так и будем стоять тут? - в улыбке открывая белоснежные зубы, произнесла Люси. Ее темные глаза смотрели озорно, словно гипнотизируя, и Лассе не заметил, как ее рука оказалась в его ладони, и он церемонно касается ее губами.
«Черт! - мысленно ругнулся он, приходя в себя. - Вот отчего Лера так переживала… Люси-то красотка, и наверняка пустит в ход все свои чары. Уже пустила…»
Лассе рассмеялся, покачивая головой, чтобы скрыть свое смущение. Похоже, он, охотник на женщин, сам попался, притом впервые в жизни - и на весьма простую приманку.
Люси, все так же ослепительно улыбаясь, чуть приподняла брови - ах, какой милый, какой живой знак удивления! - и Лассе ничего не оставалось сделать, как предложить ей руку.
- Конечно, - промолвил он. Голос его плохо слушался, Лассе смущенно кашлянул, и это снова рассмешило Люси. - Идемте!
* * *
В автомобиле Люси расположилась удобно, но поза ее не была вызывающей. Лассе был готов к тому, что женщина пустит в ход свои чары, начнет строить ему глазки, но Люси не стала этого делать. Никакой деланной сексуальности, никаких пошлых дешевых штучек… Она была естественная и вела себя так свободно и расковано, словно ей не предстояло неприятное объяснение с Мишей.
- Устала чудовищно, - выуживая из сумочки пудреницу и разглядывая свое белоснежное лицо в зеркальце, доверительно произнесла она, обращаясь к Лассе и сглаживая неловкое молчание. - Прилетела сразу, как только смогла… Конечно, я не девочка, но когда дело касается семьи - я не могла поступить иначе.
- Вы так заботитесь о Лере, - уважительно произнес Лассе, всеми силами стараясь вытравить из своего голоса издевку, и Люси вскинула на него свои темные глаза.
- Оставьте при себе свои сарказмы, - очень серьезно произнесла она. - Конечно, забочусь. Вы можете мне верить или нет, но я - я забочусь о ней.
Лассе чуть склонил в знак согласия голову и промолчал.
Он умел врать, притворяться и мастерски играть, если ему того было нужно. Настолько убедительно, что люди, не знакомые с ним и незнающие о его коварстве и виртуозном мастерстве вранья, верили ему без всяких задних мыслей. Блефовать, играть на чувствах, притворяться - Лассе считал это не только одной гранью своей личности, естества, своего характера, но и неотъемлемой частью свей профессии. Хитрость он впитал с молоком матери и считал себя профи в этом вопросе. Но сейчас, глядя в темные глаза Люси, в которых кроме серьезности читалась еще и легкая обида, он едва языком не прицокнул от восхищения, ибо встретил мастера спорта международного класса по вранью.
