«Что за бред, - с сильно колотящимся сердцем думала Люси, все глубже погружаясь в страстные и безумные любовные грезы. - Я видела его от силы пару раз. От такой же самец, как все прочие, ничего особенного… И ловить самцов на вечную приманку - на тело, - это обычное дело. Зачем думать о нем? Зачем?»
Но взбесившийся разум не слушался ее, и Люси страдала, едва не заходясь в жалобных стонах от овладевающего ею желания. В ее мозгу пугающие и соблазнительные сцены становились все четче, все настойчивее и детальнее. Люси закрывала глаза и слышала дыхание Лассе так явно, словно он был очень близок от ее лица, ласкал ее нос своим, чуть касаясь. Его красивая рука, так поразившая воображение Люси, поглаживала ее живот - и затем ныряла в трусики, и тело Люси выгибалось дугой под настойчивой, почти насильной лаской. И два тела в темноте двигались плавно, в одном ритме, сладко, неспешно, растворяясь в любовном блаженстве, ласкаясь друг к другу страстно и нежно...
И в этих видениях, сладких и страстных, было покоя и счастья больше, чем Люси испытывала за последние двадцать лет. Чтобы все это стало правдой, не нужно было денег, и миллионы покойного мужа играли тут последнюю роль. Всего-то и надо было, чтоб Лассе прекратил насмехаться над ней, стал серьезен, заглянул в ее глаза, рассмотрел там томление, настоящее, не притворное, и подпустил к себе ближе. Позволил себя коснуться, позволил распустить ряд пуговиц на сорочке и покорился ее несмелой руке, перебирающей его черные кудрявы волосы.
В мечтах Люси Лассе склонился над нею ниже, ее губы обожгло его дыхание, и она едва не взвыла, не ощутив желанного поцелуя, который, казалось, уже ласкал ее губы. Ничего, пустота, холодный воздух вместо горячих жадных губ! Что же это такое…
«Что за проклятье?!» - в панике думала Люси.
- И он не взял? - голос мультяшечного осведомителя стал пугающе-острым, и Люси чуть качнула головой, приходя в себя от бесстыдных видений:
- Нет.
- Хм, хм, - кажется, собеседник Люси был смущен и растерян. - Много денег и роскошная женщина в придачу… Это слишком щедрое предложение. Это не похоже на Лассе. Он должен был согласиться. Соблазниться. Он любит… деньги и женщин.
- Да, я знаю, - ответила Люси, не слыша своего мертвого, обессиленного голоса. - Но он не оправдал наших надежд. Да и нужен ли он нам? Не слишком ли мелкая сошка? Может, попробовать кого-то другого? Его брата?
- Ведущий юрист вам мелкая сошка?! - взорвался негодованием мультяшечный писклявый злодей. - И к тому же, из двоих братьев он более легкомысленный. Анри не подпустит вас на пушечный выстрел, и помогать вам категорически не станет. К тому же, все юридические тонкости для него решает Лассе. Как не верти, он именно та фигура, которая вам нужна. Нет. Работайте в этом направлении. Я постараюсь узнать о его планах; возможно, он блефует, набивает себе цену, или хитрит… Я позвоню, если что-то узнаю. До встречи!
- Хорошо, - хрипнула Люси. Демоны, терзающие ее разум, довели ее почти до оргазма видениями, тысяча картинок проносилась в воображении женщины, и каждая ранила своей простотой и одновременно невероятной важностью. Вот так люди и становятся самыми близкими и самыми дорогими в этой жизни…
«А Лассе-то не так прост, как о нем думаю, не так прост, - думала Люси, дрожащими руками прикуривая очередную сигарету. - Черта с два вы его знаете! Легко уговорить… любит деньги… Он их любит, безусловно, но себя он не продает. И свои… специфические услуги - тоже. Неужто только по любви, Акула?».
* * *
Встреча с Люси встряхнула Лассе, заставила его иначе посмотреть на вещи.
Черная Вдова, загнанная в угол, пошла ва-банк, стала играть в открытую, и заявила о своих намерениях и влечении к нему смело и прямо, не смущаясь и не трясясь от страха. Как бы плохо не относился Лассе к женщинам, которые унижаются, предлагая себя, да еще и приплачивая за то, чтобы мужчина обратил на них внимания, а смелость Люси Лассе не мог не оценить.
«Не побоялась ни осуждения, ни презрения, - думал Лассе, рассматривая витрины магазинов на улице, по которой ехал. - А я… а я…»
Внезапно ему стало стыдно.
Стыдно за неловкую сцену в Мишином доме, когда Анька, изрядно помятая им, прикрывая длинными рукавами распухшие запястья, как-то неловко выгородила его перед Мишей.
Стыдно за то, что он, по сути, соблазнил молоденькую девчонку, и именно она пищала «я сама!», защищая и оправдывая его.
А он?.. А он не посмел и заикнуться, что у него с Лерой отношения. И все уже серьезнее некуда.
«А я беспокоился о том, что скажет Миша, - подвел итог Лассе, рассмотрев, наконец, вывеску, которая ему была нужна. - Но с этим надо завязывать; к черту Мишу! Он может орать, сколько ему влезет! Лера моя. И об этом надо сказать».
На пороге дома Миши Лассе появился так же шумно и помпезно, как в свое время Лось, и Аньке, открывшей ему двери, показалось, что прошлое повторилось.
- Что?.. - кудахтала она, прижимая к груди руки. - Что ты?..
Серые глаза Лассе смеялись; за этой улыбкой ин скрывал свою нерешительность и тревогу, но вида, что у него трясутся поджилки, не показывал. На сгибе его руки лежал роскошный букет - темные красные розы цвета страсти, - и Лера, выпорхнувшая в прихожую, всплеснула руками, увидев его с роскошными цветами.
- Это что? - прошептала она, нерешительно приближаясь. - Это мне?..
- Тебе, - ответил Лассе, осторожно передавая ей букет. В его светлых глазах промелькнула нежность и волнение, и он не сразу мог произнести то, что хотел сказать. Но потом все же насмелился и глянул на Аньку, прямо, не тушуясь.
- Миша дома? Мне нужно с ним поговорить.
Анька всплеснула руками и отчего-то залилась слезами.
- Нету его, - ответила она, шмыгая носом. - Он же на собрании КПТ.
- Где? - удивился Лассе.
- Клуб Понтовых Толстосумов, - пояснила Анька, шмыгая носом. - Курят сигары, пьют виски, хвастаются баблом. У кого длиннее; все, как у вас, мужиков, положено.
Лассе кивнул; он понял, о чем идет речь. Но это означало, что Миша приедет только к утру, дай Бог, а то и вовсе - завтра к полудню.
- Плохо, - заметил Лассе. - Я хотел его видеть. Дело неотложное.
- Ты что удумал, - завыла Анька совершено в точности так же, как Мадам Медведица в свое время. - Ты что?!
- Я приехал просить руки Валерии Евгеньевны, - твердо ответил Лассе, и Анька завыла еще громче. - Официально. Прятаться больше не будем. Не дело это.
На шум выскочила Мадам Медведица, мгновенно оценила обстановку, всплеснула руками - и завыла точно как Анька.
- Дурак кучерявый, - выла Анька, от переизбытка чувств даже запустив цепкие пальцы в шевелюру Лассе и дернув несколько раз достаточно чувствительно - не придет ли в себя нахал? Не вытряхнется ли из его головы крамольная мысль, что можно свататься к Лерке? Не выпадет ли из уха свиток с записанными на нем захватническими планами?
