- Так может, - задумчиво протянул Эду, - тебе не уезжать? Может, осторожно продолжил он, прижав Марину крепче к сильно забившемуся сердцу, - тебе остаться тут, со мной?..
Эти слова были невероятны, невозможны, настолько фантастичны, что Марина закусила губу, чтобы тотчас же не разрыдаться или не сойти с ума от радости.
- Но твой отец, - напомнила она дрожащим голосом, - сеньор Педро… Он будет против. Ты хочешь, чтобы жизнь здесь превратилась в ад? Он будет видеть меня каждый день, и…
- Почему здесь? – удивился Эду. – У меня есть свой дом. Здесь я живу… наверное, ради тебя. Чтобы видеть тебя и быть с тобой рядом. А вообще, я вполне самостоятелен. Я неплохо зарабатываю, и все то, чем я владею – это мое, а не то, что позволил мне взять отец. Ну, так что?
Глава 13. Чужое счастье
Грасиеле на самом деле Эду нравился.
И она вовсе не прочь была с ним познакомиться, тем более, что ее родители о нем говорили, что он сочетает в себе редкие качества: смелость, достойную настоящего мужчины, и доброе, мягкое сердце. К тому же, Эду был знатен, красив и достаточно обеспечен – чего можно было еще желать?
Однако, к ее величайшему удивлению, Эду не проявил к ней должного внимания, такого, какого ей хотелось бы. Грасиела привыкла к тому, что в ее обществе мужчины ведут себя более темпераментно, и потому спокойная вежливость Эду показалась ей почти холодностью или даже слабостью, чрезмерной нерешительной мягкостью. Девушка темпераментно ругала Эду, обзывая его тряпкой и списывая неудачное знакомство на недостатки его характера – только ради того, чтоб не признаваться себе в том, что именно она не смогла понравиться Эду.
А потом и причина его холодности отыскалась.
Братец полез обниматься к невзрачной бледной девчонке, и тут уж Эду словно подменили. Темперамент и решительность плеснули из него так, что стало совершенно ясно – с ним не шути. И Грасиела пропала.
Она была «норовистой кобылкой», как частенько говаривал ее отец, и ей нужна была «твердая рука», то есть такая, которой Грасиела хотела бы подчиниться. Подспудно ее влекла сила, и ей казалось, что именно она смогла бы обуздать и усмирить разгневанного Эду, очаровав его своей красотой. Подумаешь, какая-то неуклюжая девчонка… да она даже не соперница Грасиеле! Эду просто толком не рассмотрел ее. Надо всего лишь чаще у него перед глазами мелькать, делов-то!
Так размышляла Грасиела, решительно направляясь к дому Авалосов. Со всей решительностью она хотела напроситься в гости, на чашку кофе. Можно было построить глазки Эду, можно подразнить его, а можно восхищаться его мужеством в последнем поединке с быком…
Но Иоланта, открывшая незваной гостье двери, с невозмутимым лицом ответила, что Эду уехал в свою городскую квартиру.
- Еще позавчера, - закончила она и оглядела Грасиелу с ног до головы с таким выражением лица, словно очень осуждала дерзость девушки.
- А можно узнать, - так же дерзко, не выказывая Иоланте своего смущения, произнесла Грасиела, - точный адрес? Я хотела бы навестить его, пожелать ему скорейшего выздоровления.
Иоланта снова смерила девушку с ног до головы одним из своих презрительных взглядов. Грасиела невольно покраснела; проницательная Иоланта читала все ее немудреные секреты, и уж точно знала, зачем девушка хотела повидаться с Эду.
- Видите ли, сеньорита, - очень мягко, будто извиняясь перед Грасиелой, произнесла Иоланта, - я знаю, сеньор де Авалос вас очень уважает, и вы ему нравитесь, и я, разумеется дала бы вам адрес сеньора Эду, не раздумывая, потому что его отец был бы очень рад вашему… близкому знакомству с сеньором Эдуардо, но…
Грасиела едва не плакала, выслушивая эти вежливые витиеватости, терзая в тонких пальцах ни в чем не повинный брелок от автомобиля. Ее темные глаза смотрели на Иоланту с отчаянием, умоляюще, и та сдалась, сникла.
- Сеньора Эду, - коротко и отчетливо произнесла Иоланта с такой решимостью, словно бросалась в ледяную воду, - сейчас не стоит беспокоить. Он уехал отсюда не просто так; у него своеобразный… медовый месяц.
- Что? – оторопело произнесла Грасиела, изумленно захлопав ресницами. – Что?
Иоланта, которой пришлось причинить девушке эту боль, склонила голову, пряча взгляд, но голос ее остался так же тверд.
- Сеньор Эду, - произнесла Иоланта решительно, - сделал предложение сеньорите Марине. Она дала согласие.
Мир перевернулся в газах Грасиелы. Что?! Вот эта бледная переводчица?! Ей?! Предложение?!
- Но как же, - залепетала она, потрясенная новостью, - а сеньор Педро?.. Что он сказал?..
Иоланта лишь пожала плечами.
- Сеньор Эду сам решает, что ему делать, - сухо пояснила она. – У сеньора Педро нет на него рычагов давления.
О том, что между отцом и сыном произошел очень серьезный разговор, Иоланта смолчала. В любое другое время она шепнула бы Грасиеле где искать Эду, но молодой человек был очень настойчив а последнем разговоре с Авалосом. Он дал понять, что не изменит своего выбора и продолжит встречаться с Мариной. И Иоланта поняла, что спорить бесполезно. Взывать к разуму и каким-то там сыновьим чувствам бесполезно.
«Это все условности и наши эгоистические желания, - устало думала Иоланта, потирая переносицу и закрывая двери за Грасиелой. – Ровня, не ровня, девушка из хорошей семья… вы выбираем удобную вещь для Эду, притом удобную для нас. Красивую, стильную, модную…Мы хотим гордиться им, потому что у него будет эта вещь. Потому что он будет ею обладать и всех показывать и хвалиться, но ему есть чем похвалиться помимо нее».
Мимо Иоланты проскользнула Вероника, злая, в темных очках. Иоланта отвернулась, чтобы искусно сделать вид, что не замечает запаха алкоголя от гостьи и не видит, что ее светлые волосы кое-как расчесаны и небрежно прибраны. Вероника сильно изменилась с тех пор, как приехала; стала очень злой, раздражительной, жесткой в общении, и все чаще требовала вина. Опьянения почему-то не наступало, Вероника всего лишь становилась злее и голова у нее работала четче, но желанного облегчения не приходило.
***
Вероника догнала Грасиелу уже у самой машины.
- Я помогу, я помогу, - настойчиво бормотала она, мертвой хваткой вцепившись в руку девушки. – Я знаю.
Говорила Вероника ужасно, ее еле можно было понять, но все же Грасиела поняла, о чем говорит эта нетрезвая, издерганная женщина, прячущая покрасневшие глаза под темными стеклами очков. Грасиела невольно поморщилась; Вероника была ей неприятна. Она не понравилась девушке в первую встречу, потому что настойчиво вешалась на мужчин, а сейчас не нравилась еще больше, потому что вдруг растеряла свой лоск и стала похожа на драную костлявую кошку. В любой другой день Грасиела сделала бы вид, что не понимает Вероникину неуклюжую речь и сбежала бы от нее, но сейчас женщина, удерживающая ее за руку, произнесла поистине магические слова.
