Волшебство сандаловой палочки вместе с бабочками наполнило зал благоуханием восточных духов. Гости от этого сделались расслабленными и умиротворенными, танцы их – неспешными и плавными. Элиза, вальсируя с Эрвином, сама не поняла, как очутилась за пределами зала, сначала на террасе, а затем и в саду, среди розовых кустов. Бабочки, разлетевшиеся по саду из раскрытых окон и дверей, таинственными огоньками порхали над цветами, и восхищенной Элизе казалось, что она попала в сказку.
– Вы подарили мне сказку, – прошептала она, оглядывая сад в праздничных огнях. – Спасибо. Но нам не стоило покидать гостей. Могут сказать… могут подумать… люди могут подумать о нас нехорошее. Вы ведь женаты, граф? Что, если пойдут слухи? Они вам совсем ни к чему.
– Нет, – холодно и жестко произнес Эрвин. – Не женат. С чего вы взяли?
Элиза смутилась. Она сама не знала, чего в ее вопросе было больше, желания оттолкнуть его или разузнать, есть ли та, которую он обнимает на законных основаниях. Его ответ принес странное облегчение ей, и Элиза вздохнула слишком уж откровенно.
– Вы слишком красивы, чтобы быть одиноким, – промямлила она, едва соображая, что говорит.
Эрвин молчал, все так же крепко сжимая талию девушки, хоть музыка была уже далеко и почти не слышна. Он потянулся было к ее губам, но его жадные объятья напугали ее, и Эрвин, словно почувствовав это, тотчас разжал руки, отпуская на волю самого прекрасного мотылька этой ночи – Элизу.
– Вы боитесь меня? – прямо спросил он, все так же пристально глядя на отступающую от него девушку.
– Да, – испуганно призналась она.
– Но ведь я не причинил вам никакого вреда. Отчего вы отталкиваете меня?!Чем я плох?
– Не причинили, но…
Элиза смолкла и покраснела.
– Но?
Элиза набралась храбрости, стиснула руки.
– Я выхожу замуж, – твердо произнесла она, насмелившись, наконец, ответить на взгляд Эрвина. – За Артура Эйбрамсона. Вы же знаете. Он славный и милый молодой человек, он любит меня… полюбил, как только увидел… и он не заслуживает того, чтобы его невеста вела себя неподобающе, когда все уже решено… Недопустимо отвечать на ваши поцелуи. И вам не стоит вести себя так со мной. Даже если я вам напоминаю цветок, который вы можете сорвать просто так, проходя мимо, потому что привыкли - нет, нельзя.
Эрвин ничего не ответил, только усмехнулся, глядя опасными синими глазами исподлобья на Элизу, с трудом находящую слова для объяснения.
– Для мужчины, – неожиданно ревниво и раздраженно произнес Эрвин, – недостаточно быть славным и милым! Славным может быть песик, привыкший спать на мягких подушках, но не мужчина!
– Это неважно! – выкрикнула Элиза с мукой в голосе. – Не важно! Артур вам проигрывает, конечно! Он не так харизматичен и не так притягателен, в нем нет той силы, что чувствуется в вас, и нет нахальства, которое заставляет меня вам покоряться и оставаться рядом, вместо того, чтобы бежать со всех ног прочь, но я дала слово…
– Ох, как много комплиментов! – усмехнулся Эрвин, приближаясь к Элизе. На его плечах мелкими каплями блеснули драгоценности, нашитые на его дорожную одежду. – Вас послушать, так вы мною заинтересованы. И, однако, даете мне от ворот поворот?
– Да! – бесстрашно и пылко выдохнула Элиза. – Да! Заинтересована! Еще бы! Никто и никогда не осмелился бы вести себя так, как вы ведете себя со мною. Это пугает меня, и влечет к вам, но… Я для вас всего лишь игрушка, вы привыкли вести себя дерзко и бессовестно, но я не позволю!..
Она сама не поняла, как призналась не только Эрвину, но и себе в том, что странный незнакомец нравится ей. Нет, даже не так. Не просто нравится – что она испытывает к нему больше, чем влечение. Что-то необъяснимое, магическое. И он – тоже. Элиза видела в его глазах эгоистичное желание поиграть с нею, так же как с прочими. Подразнить, вскружить голову и оставить с разбитым сердцем. Эрвин наверняка делал это бесчисленное количество раз. Но за этими жестокими желаниями было видно еще кое-что – ревность. Неподдельная, жгучая, необъяснимая и иррациональная. Она мучила его, и заставляла наслаждаться ожившим в сердце чувством. И чувство это было столь сильно, что Эрвин не мог его скрыть.
«Что происходит? - в панике думала Элиза. - Что происходит с нами?!»
- Не бойтесь за свою добродетель, - зло и насмешливо произнес Эрвин. - Я не беру женщин силой. Я и пальцем не касаюсь тех, что не хотят меня… А вы, кажется, решительно настроены до свадьбы сохранить верность этому павлину?
Эрвин вдруг оказался близко-близко, так, что Элиза в который раз почуяла его свежий холодный аромат и жар его дыхания на своей щеке.
- Что же, - прошептал Эрвин так страстно, будто сию минуту готов был накинуться на девушку и овладеть ею. Видно было, что он держит себя в руках с трудом. - Пожалуй, я сделаю вам последний подарок и удалюсь… не стану вас смущать. И вы спокойно вернетесь к своим гостям.
- Подарок, - пробормотала перепуганная Элиза. Она почти лежала на руках у Эрвина, и он склонялся над нею так жадно. - Какой же еще?..
- Я сыграю для вас, - прошептал Эрвин. - Я давно ни для кого не играл. Желания не было; а сейчас мне хочется это сделать… сам не знаю, почему.
В темноте беседки Элиза почти не видела его. Пылающие в ночи бабочки улетели, забрались в цветы, чтобы скоротать ночь, и стало совсем темно. В ночном скудном свете были видны лишь поблескивающие драгоценности и вспыхивающие синим огнем глаза Эрвина. Элиза устроилась на мягких подушках, подальше от своего странного поклонника, явившегося так некстати, и отвернулась, чтобы не видеть его и лишний раз не тревожить сердце.
Гитара в его руках очутилась как по волшебству, и едва он коснулся струн чуткими пальцами, как сердце Элизы окончательно растаяло. Ведь Эрвин без слов говорил ей о любви.
Элиза крепко зажмурилась, чтобы не позволить ни единой слезе выдать ее. Беспощадная и нежная гитара пела прекрасную песню, тревожа сердце девушки, рассказывала о далеких странах и о небе над ними. О дворцах со смальтовой мозаикой на полу. О горячем солнце, о воздухе, напитанном ароматом экзотических сладких фруктов, и о горячем дивом сердце, которое страдает без любви.
Все это - далекие страны и дивные дворцы, - Эрвин мог бы не только показать Элизе, но и подарить, швырнуть все к ее ногам. Она слышала это в мелодии. Она слышала звон золота и видела блеск дорогих тканей. Воображение рисовало ей горсти алмазов, рубинов и сапфиров, которыми Эрвин украсил бы ее, но…
- Достаточно! - прокричала Элиза, подскочив на ноги. - Достаточно соблазнять меня! Вы поете о прекрасных вещах, но это всего лишь попытка купить меня! Нет! Даже за все сокровища мира - нет! Я дала слово… и я стану женой Артура!
- Слово - это еще не клятва, - прошептал Эрвин. Он появился перед Элизой из темноты как призрак, его руки снова обняли Элизу, и она даже не воспротивилась, когда Эрвин поцеловал ее - сладко, так сладко, что даже волшебный голос гитары не смог описать всей прелести этой ласки.
