«Мы были бы самой красивой парой в этом городе», – отчего-то подумала Элиза, громко охнув, когда Артур крепкой ладонью сжал ее локоть. Перед ее внутренним взором вихрем пронеслись пестрые и прекрасные картинки. Вот они с Артуром держатся за руки и, счастливые, дают первую Клятву друг другу. Вот они танцуют на предсвадебном балу. А вот они перед алтарем, и их руки соединены, а сердца скреплены священными слова любви… От внезапно поразившей ее восторженной влюбленности Элиза даже застонала как от сильной боли, ничуть не притворяясь. На глаза ее навернулись слезы, дышать стало трудно, будто корсет был затянут чересчур туго.
…Почему это счастье этой глупой Иветте?!
Здесь и сейчас Элиза вдруг поняла, зачем ее прятали от Артура. Поняла по его чуть печальным, но таким красивым глазам, по его внимательному взгляду, по ласковой улыбке. Жених не очень-то хотел связать себя с Веттой на всю жизнь. Прочие девушки… он насмотрелся их немало. Наверное, и в тех краях, где он учился, было немало красавиц. Но не таких, как Элиза. Кроме того, она была родственницей Ветты; и родители боялись, что он соблазнится на красивую Элизу… и предпочтет ее, тем самым сдержав слово, данное Ладингтонам, но нарушив обещание Ветте.
Ветта очень хотела замуж. Ей срочно надо было туда!
А Артур, кажется, был тот еще упрямец.
– Вы ушиблись? Вам больно?
До Элизы не сразу дошел смысл его слов. Она смотрела в красивое лицо молодого человека и чувствовала, что еще миг – и коленки у нее подогнутся. Она упадет к его ногам, как очередная жертва, сраженная его ослепительной улыбкой.
«Нет, нет, только не со мной!» – в панике думала Элиза, глядя, как Артур наклоняется и отыскивает ее туфлю.
– Кажется, я растянула лодыжку, – произнесла она кокетливо, сама не понимая, зачем лжет, зачем флиртует. – Поможете мне дойти до скамьи? Я сама не справлюсь…
Элизе очень хочется, чтобы Артур смотрел на нее, любовался ею. Она нарочно приподняла подол пышной юбки и нежные кружева, чтобы он как следует рассмотрел ее крохотную красивую ступню и тонкую изящную точеную лодыжку. На молодых людей ее ножки производят неизгладимое впечатление, и Артур не исключение. Он замер, словно громом пораженный, и не видел ничего в мире кроме этой крохотной прекрасной ножки.
– Что же вы молчите? – игриво спросила Элиза, еле сдерживая смех.
Артур не отвечал.
Он становится на одно колено перед онемевшей от счастья Элизой, прямо на мостовую, пачкая свои белоснежные брюки – это видят абсолютно все, и притихшие от зависти подружки, и вчерашние ухажеры, и родители Элизы, да и родители Ветты, выскочившие из храма навстречу жениху, тоже. Аккуратно, чтоб не причинить лишней боли, он надел на ножку Элизе потерянную туфельку, поправив на ней примятый испачканный бантик. А затем под всеобщее «ах!» подхватил девушку на руки и решительно понес ее в храм – так, как должен был бы нести невесту, свою суженую, свою будущую супругу.
Глава 2. Выяснение отношений
– Как ты могла! Да я сейчас глаза тебе выцарапаю, маленькая дрянь!
– Только попробуй, тронь меня, тощая дура!
Волшебная палочка Элизы смотрела в лицо побледневшей от злости Ветты. У несчастной невесты даже губы побелели и дергались, словно самые страшные проклятья рвались из ее груди. Палочка Ветты была нацелена на Элизу.
Это была старинная и красивая волшебная палочка, из черного эбенового дерева и светлой слоновой кости, отполированная до идеальной гладкости. Дорогая изящная вещь, семейная реликвия. Ветта всегда носила ее на замызганной ленточке на запястье, привязав за костяную ручку. Прятала в рукаве. И никогда прежде не наставляла ее на кузину, угрожая расправой. Поэтому развоевавшаяся Элиза, впервые увидев волшебную палочку Ветты так близко, в изумлении осеклась. У самой костяной ручки, словно тонкая инкрустация, поблескивали три серебряных колечка.
Три.
Три уровня магии.
Ветта и на два натянула с трудом. У нее не было ни особого таланта, ни прилежания. Значит, третий уровень был куплен. Дорогой подарок, наверняка от жениха. Вот почему робкая тихая Ветта такая смелая. Теперь она чувствует себя намного сильнее и уверенней…
И за такие роскошные подарки наверняка есть смысл драться. Ветта наверняка сходит с ума от мысли, что такой лакомый кусочек, как красавец Артур, уплывает у нее из рук. А вместе с ним и его несметные богатства и все то, что можно на них купить. Наряды, балы, новые туфельки, украшения.
– Юные леди, а ну, прекратите немедленно! – прогремел разъяренный отец Элизы, краснея от гнева. – Что вы устроили! Это неприлично! Уберите ваши палочки сию секунду!
– Неприлично ведет себя твоя дочь! – с плачем, в истерике, выкрикнула мать Ветты. Ее голос эхом отдался от стен пустого храма.
Помолвка была сорвана. Отец и мать Артура еще не успели покинуть роскошную карету, когда Артур, твердым шагом пересекая храм от входа до алтаря с испуганной Элизой на руках, твердо и во всеуслышание объявил:
– Клятвы не будет!
И не оставалось никаких сомнений в том, что он не шутит.
Элизу колотило. Когда Артур осторожно поставил ее на ноги и крепко сжал ее ладонь, Элиза видела перед собой только изумленное лицо отца и яростное – Ветты. Приглашенные и гости спешно покидали храм, понимая, что праздника никакого не будет. А становиться свидетелем чужого горя и скандала мало кто хотел.
– Артур, как же так, – испуганно закудахтала его несостоявшаяся теща.
Она вырядилась в храм со всей серьезностью. Желая всем показать, что не из черни, а из аристократии, нацепила яркое платье с длиннющим шлейфом и такое узкое в коленках, что могла только семенить крохотными шажками.
Сейчас она семенила к Артуру своими нелепыми куриными шажками и квохтала, как перепуганная курица.
– Вы же уверяли, – кудахтала она, прижимая руки в кружевных перчатках к дряблой груди, видной в глубокий вырез, – что не отступитесь от своего слова… Что питаете… питаете глубокое уважение к Иветте!
– И я не отрекусь от своих слов! - твердо ответил Артур, прямо глядя в лицо женщине. – Я уважаю Иветту. Я жил всю жизнь с этим уважением и с мыслью о том, что она станет моей, но…
– Но?! – переспросила Ветта, ступив вперед, ближе к несостоявшемуся жениху. В голосе ее уже слышалась назревающая некрасивая истерика, крикливая и базарная. – Это, по-вашему, уважение – бросить меня у алтаря?! Опозорить перед всем городом?! Да надо мной же все смеяться будут! Все!
В этом Ветта была права. Город пощадил ее сейчас, оставив разбираться со своим женихом без лишних свидетелей, но завтра… завтра Ветта прочтет во всех взглядах, обращенных к ней, издевку, насмешку – во всякой улыбке.
Ветта зарыдала и яростно содрала с тонкого узловатого пальчика огромный тяжелый перстень с крупным камнем и кинула Артуру под ноги.
