– Да как будто бы при нем все было, – задумчиво произнесла Ветта, делая вид, что припоминает.
– А иглу куда дел? – продолжал допытываться маркиз.
– Ну, мне откуда знать! – разозлилась Ветта, потому что ее фантазия иссякла. – Я не обратила внимания!
Маркиз с досадой вздохнул, крепко треснул кулаком по дверце кареты.
– Ладно, – глухо произнес он. – Сам сделаю. А ты, крошка, – он снова глянул на Ветту, – сошьешь нам всем по новой душе. Насобираем со временем… и мы благополучно затеряемся между людьми. Ну, давай! Полезай в карету! Что тебе, отдельное приглашение надо?!
Ветта тоже была буквально закинута в карету, как узелок с тряпьем, и маркиз, стеная, будто у него разом все зубы разболелись, обернулся к Артурчику.
– Поедем через Вечный лес, – произнес он, и Артурчик с перепугу забыл как говорить и замотал головой. – Поедем, я сказал! У Элизы метка на плече… Тринадцатого.
– Ах! – вскрикнул Артур и зажал рот ладонями, чтобы испуганный голос его не выдал.
– Надо срезать ее, – зловеще качнув своим черным клинком, произнес маркиз. – И отмыть ее плечо в источнике… ты знаешь, в каком источнике, – понизив голос, сказал он. – Иначе чертовы Инквизиторы нас найдут. Ну, быстрее полезай в карету! Заговаривай зубы своей невесте! И побольше огня!
Артурчика маркиз тоже запихнул в карету, захлопнул за ним дверцу и запер на магическое заклятье, чтоб никто не выбрался без его ведома.
Сам он решил ехать на повозке с золотом. Мало ли что произойдет в дороге… в конце концов, всегда можно удрать с сокровищами, оставив запертых в возке близких погибать.
– И никто меня не опознает, если что, – бормотал маркиз. – Может, так и сделать?..
***
Элиза маялась в душной тряской карете. Ветта напротив напряженно таращила глаза, словно спрашивая – ну?! Что дальше?! Она могла бы своей иглой поколупать в магических путах, которые оплели карету, но присутствие сизоносого жениха ей мешало. Иголку Ветта терять не хотела.
Мать устало отвернулась, покорная злой воле. Она никогда не перечила мужу. Он был строг, это знали все, но Элиза даже не представляла, что до такой степени.
Женишок с сизым носом, гноящимися глазками и плешью, попытался было ободрить спутниц и завести с ними разговор, но кроткая маркиза лишь глянула на него, и тот стушевался и замолк.
Дочери своей маркиза тоже ничего не сказала. Она лишь заглянула в ее лицо, ласково провела по волосам и спросила:
– Кто он?
– Инквизитор, – выдохнула Элиза. – Получивший прощение граф Эрвин Храброе Сердце. Тринадцатый Инквизитор.
«Вот это повезло-о-о! – завистливо подумала Ветта. – Знатный какой человек!»
– Благословит тебя магия, – легким певучим голосом произнесла маркиза, поцеловав дочь в лоб.
– Эй, эй, эй! – заверещал сизоносый жених. – Вообще-то, она мне обещана! Вашим супругом!
Но маркиза снова глянула на женишка ясными карими глазами, и тот, стушевавшись, смолк и забился поглубже в угол.
А Эрвина все не было.
Когда карета въехала в Вечный лес, Элиза, вглядываясь в зеленоватый туман, все ждала, что кто-то преградит дорогу, или что огромное животное, черное, как сама ночь, запрыгнет на крышу их кареты. Но все было тихо: и даже Ночных Охотников не было слышно.
«Неужто он не получил письма? – думала Элиза, мучаясь. – Или… или произошло что-то… отчего он позабыл обо мне?!»
Ответов на эти вопросы не было. Оставалось лишь ждать и уповать на магию, чтобы маркиз не успел совершить задуманного злодейства.
Однако, до пункта назначения они доехали очень скоро, и Элиза с замиранием сердца увидела, как вместо стены деревьев за окошком поднимается черное здание, кажущееся плывущим в зеленом тумане призраком. Огромный купол, увенчанный шпилем… Колонны на входе – все черное, словно обгоревшее или попавшее сюда прямиком из Ада!
– Добро пожаловать, госпожа Инквизитор!
Маркиз, паясничая, распахнул перед Элизой дверцу кареты, но теперь девушка не хотела выходить. Место это казалось ей зловещим настолько, что и ее храброе сердечко дрогнуло.
– Что это?! – ахнула она. – Отец, куда ты завез нас?!
– Ты забыла? Сегодня твоя свадьба! А где же ей быть, как не в инквизиторской часовне?!
– Магия пресвятая, но она же… проклята!
– Разве?! Какая досада… но тебя, как будто, не смущало их проклятье!
Маркиз вытащил упирающуюся Элизу из кареты, и девушка, извиваясь в его руках, прокричала:
– Зачем ты притащил меня сюда?! Зачем?!
Злобные, налитые кровью глаза маркиза заглянули в ее лицо и маркиз почти прорычал:
– Твоя метка! Я сотру ее, я сдеру ее у тебя с кожей!
– Это невозможно! – прокричала Элиза так, что потревоженные птицы взвились над лесом.
– Возможно все,– трясясь мелкой злобной дрожью, ответил маркиз. – Ты видишь зеленый туман? Он рождается в проклятом источнике. Там можно отмыть все… даже инквизиторскую кровь с рук!
****
Элизу маркиз втолкнул в какую-то комнату, связав ей руки, бросив девушку на холодном полу. Сам он с синеносым мерзавцем-женихом отправился отыскивать впотьмах отравленный источник.
Оставшись одна, Элиза разрыдалась – горько, беспомощно, – потому что и мать ее, и Ветту маркиз куда-то утащил, не позволив им сказать Элизе ни слова поддержки. В проклятом месте лишь сновали какие-то темные личности, то ли бесплотные духи, то ли бессловесные слуги маркиза, и Элиза чувствовала себя стоящей на краю. Дальше – лишь мрак, боль, страдание и смерть.
«И это мой отец?! – в ужасе думала она. – Некромант! Злодей и тиран!»
В окно мягко стукнуло крыло ночной птицы, но Элиза и головы не подняла. Она пала духом настолько, что позабыла даже о тени надежды на спасение.
– Как ты могла допустить мысль, что я не успею? Мы же связаны с тобой навечно.
Элиза с криком поднялась, утирая слезы связанными руками. Перед ней стоял Эрвин, запыхавшийся, словно ему пришлось бежать сквозь темный лес, и Элиза поняла почему. Он не летел к ней. До Инквизитория, Алыми тропами, Инквизиторы должны были смиренно идти, как любой смертный.
– Эрвин! Ты нашел меня!
Ее связанные руки обхватили его шею, и влюбленные несколько раз пылко поцеловались, позабыв обо всех напастях – даже о путах на тонких запястьях Элизы.
– Конечно нашел, – тихо ответил он, освобождая ее руки, растирая и целуя расцарапанную грубой веревкой кожу.
– Первый, – вспомнила Элиза, едва только опасность немного отступила. – Что с ним? Он жив? Я не прощу себе, если из-за моей глупости он погибнет! Мы спасали недостойного человека, Эрвин. Мой отец…
