Жюли вспыхнула, оглядела всех беспомощным, жалким взглядом.
- Вам никогда не дарили цветов, господин инквизитор?.. - тихо произнесла она.
- Признаться, нет, - насмешливо фыркнул он.
Жюли тотчас отбросила свой подарок, и как-то брезгливо отерла руки о платье, словно ни в чем не повинные белые цветы могли испачкать ей руки.
- Кто же дарит цветы мужчинам? - насмешливо произнесла Китти. Она пожалела брошенные цветы, подняла их и пристроила в вазу рядом со своими. - Тем более таким, как мой папа?
- Папа?.. - всхлипнула Жюли удивленно.
- Ну да, - беспечно ответила Китти. - Господин отец не любит цветов. Он жесткий и суровый. Ему по вкусу не ароматы роз, а запах свежей крови и кишок! Вот если б вы подарили ему метательный нож… или крепкую кожесдиралку… Ну, или плеть, на худой конец, такая, чтоб рассекала тело до костей! Или там открывалку для черепа. Вспарыватель живота. Вырыватель позвоночника. Вот это другое дело. А то - цветы.
Китти словно нарочно придумывала какие-то несуразные, грозно звучащие вещи, которых и в природе-то не существовало. Красотка Жюли с ее жалкой, но совершенно понятной попыткой приударить за Тристаном как-то сразу ей не понравилась. То ли своей глупостью, то ли своей странной навязчивостью, а может, кокетливостью, которая на похоронах была совершенно неуместна. Даже Софи, которую Тристан обнимал, не вызывала в ревнивой душе Китти такого отторжения.
Но так ли иначе, а свою попытку оттолкнуть странную поклонницу от отца коварная Китти предприняла.
Жюли побледнела и икнула, прикрыв рот ладошкой.
- Вырыватель позвоночника, - повторила Жюли, беспомощно хлопая глазками и подавляя позывы к рвоте. - О… где же взять такую вещь? Что-то мне душно стало… какой жаркий этот ваш склеп…
Она замахала ладошкой, стараясь охладить раскрасневшееся лицо, словно ненароком расстегнула розовую пуговку на кружевном корсаже. Края ее одежды разошлись, демонстрируя миру - и Тристан в первую очередь, - ее нежную, часто и соблазнительно вздымающуюся грудь в тонких кружевах белья чуточку больше приличного, и Жюли скромно и стыдливо опустила глазки, поймав взгляд инквизитора, задержавшийся на ее декольте.
- Прикройтесь! - сердито вскричала Китти, глядя, как Жюли выгибается, словно так и старается прижать свои груди к щекам Тристана. - Как не стыдно! Имейте совесть, тут мужчины и дети!!
«Черт, да эта девица вообще не имеет совести! - про себя ругнулась Соф, глядя, как Жюли, несмотря на возмущение Китти, расстегнула еще одну пуговку, манерно закатывая глазки и то и дело порываясь упасть в обморок. - Небеса пресвятые, еще чуть-чуть - и соски будет видно!»
- Ах, Тристан, - промурлыкала Жюли мелодично и нежно, касаясь своей сияющей розовой кожи самыми кончиками пальцев, так волнующе и нежно, что Густав, засмотревшись, как красиво неяркий свет очерчивает линию ее тонкой шеи, нервно и громко сглотнул. - Вы такой суровый… такой мужественный… такой далекий и загадочный… Это так непередаваемо романтично! Да еще и с вырывателем позвоночника! Наверное, ловко управляетесь?
Тристан покраснел, опустил лицо и спрятал руки за спину, вероятно - чтобы не наподдавать Китти чуть пониже спины.
- Знаете, - доверительно продолжала чаровница, обводя тонким пальчиком с аккуратным розовым ноготком плавную линию своих ключиц, - я хотела бы узнать вас поближе. Например, сходить с вами в театр. Вы ведь любите… утонченные развлечения?
Она призывно глянула Тристану в глаза и медленно обвела розовым язычком яркие пухлые губы.
Густав снова громко сглотнул, привлекая к себе всеобщее внимание.
- Театр? - произнес сбитый столку Тристан.
Софи ревниво фыркнула.
На что именно намекала бесстыжая красотка, Софи не поняла, но сам посыл - развратный, похотливый, прочный, - уловила весьма четко. И Тристан велся; совершенно определенно велся на ее плотоядный зов, на глянцевое сверкание помады на ее губах, на обещание беззастенчивой и чувственной ласки. Он, как завороженный, наблюдал за движениями ее языка, и до Софи дошло, что именно красотка ему обещает. Здесь, при всех. Никого не стесняясь.
Однажды Ричард пытался принудить Софи сделать ему приятное, но Софи его укусила и удрала, отплевываясь от омерзения. А Жюли, значит, не плюется…
- Да какой театр, - рыкнула Софи раздражённо. - Так, небольшая труппа фигляров.
Жюли мелодично рассмеялась, как бы невзначай поправляя грудь обеими ладонями, поддерживая ее снизу, так, что из платья выглядывали приятные нежные округлые холмики.
- Вот видите… - притворно вздохнула Жюли. - Так сложно найти человека с тонким вкусом… ценителя… Фигляры! Они ставят прекрасные пьесы! А пойти на это мероприятие совершенно не с кем… В нашем городе с настоящими мужчинами просто беда.
- Беда? - насмешливо переспросила Софи. - А с Ричардом - это что такое было? Или он был недостаточно настоящим мужчиной для вас? Какое именно место в его организме вам казалось… недостаточно настоящим, и вам хотелось бы… слегка оживить его? Или заменить на другое… посвежее, понастоящее?!
Софи не смогла сдержаться; вместе с пришитым лепестком души в нее словно злой дух вселился, вернулось позабытое упрямство и даже какая-то жесткость и злость. Раньше она постеснялась бы вступать в перепалку с соперницей и предпочла бы отступить, мучаясь и сгорая от стыда. Но не теперь.
«Я этого мерзавца в красной маске уделала, - мысленно расчленяя Жюли на составляющие части, подумала Софи. - Из болота выбралась, оставила краснорожего с носом. Неужто теперь спасую перед этой профурсеткой, которая к тому же жила на мои деньги?! Милочка, тебе лучше спрятать свои титьки поглубже, иначе ты их рискуешь не найти - так же, как злодеи не могут найти мастерскую моего отца!»
Жюли глянула на Софи своими бархатными, невинными глазами кротко и даже ласково, но Софи успела увидеть на миг насмешливые морщинки в уголках ее глаз и издевательский, презрительный изгиб ее лаковых, темно-вишневых губ, прежде чем Жюли снова нацепила на себя маску глуповатой добродетели.
- О каком месте вы говорите, не понимаю, - прощебетала она сладенько. - Ричард, вне всякого сомнения, был настоящим мужчиной от кончиков волос до кончиков ногтей. Какое место не устраивало в его организме вас? Может, оно было не живо и холодно только с вами?
Жюли наивно хлопала глазами, но пренебрежение и чувство превосходства сквозило в каждом ее слове, в каждом жесте. Софи буквально кожей почувствовала, поняла, что Жюли ее не боится, считает ее ничтожеством и практически пустым местом.
«Да она словно знает, что я… что у меня душа изрезана в клочья! - поразилась Софи. - Она же думает, что я ответить не то, что не смогу - не посмею!»
- То самое место, - злобно и весело ответила Софи, - на которое вы клюнули и заглотили его, как рыбешка наживку! Такой, знаете, ма-а-аленький червячок. Но некоторым особям и этого вполне достаточно. На деньги, что вы вынимали их моего кармана, рыбонька, можно ведь купить червячков подлинее и посвежее, не так ли?! По своему вкусу?
