- Ну же! Ну!
Она рвала и дергала их так же яростно, взывая к отравленному медальону так истово, что эта веревка подалась ей даже скорее, чем первая. В руках Софи она начала превращаться в обычные серые пыльные волокна, расползаться и подаваться, пропитанная живой кровью Софи.
«А! Вот как работает проклятье! - сообразила Софи, торжествуя. - Что ж, Ричард, сам того не зная, вручил мне мощное оружие!»
И она почти закончила с этой веревкой, но хрустальный мост вдруг зазвенел опасно, словно вот-вот рухнет, и в клетке появился призрак, страшный и прекрасный одновременно.
Это была девушка в светлом льняном платье, точная копия Софи, только будто бы обескровленная, с восково-прозрачными руками и с окровавленной повязкой на глазах. На тех местах, где должны были быть глаза, ткань провалилась и напиталась кровью особо густо, до черноты. Софи в ужасе оступилась и упала, когда ослепленная повернула свое лицо в строну Софи и протянула к ней свою бледную руку.
- Кто здесь? - громко и властно произнес призрак. - Я слышу вас! Я чувствую вас!
Неизвестная была мертва, без всякого сомнения, иначе она не смогла бы существовать на Хрустальном мосту. Но отчего она была так похожа на Софи!?
На поясе призрака, на длинной веревке, висел магический скарб призрака, какие-то сушеные корешки, луковицы цветов, и маленькая стеклянная банка, наполненная чем-то и выпачканная изнутри в крови. Софи еле сдержала порывы к рвоте, глянув на эту банку и поняв, что там внутри.
Призрак словно услышал ее мысли. Бледные губы дрогнули, растягиваясь в неживой усмешке, призрак взял банку, сорвал крышку и запустил тонкие бледные пальцы внутрь, в тошнотворное месиво.
- Да, ты права, - произнесла бледная копия Софи, вытаскивая из банки глаз и приподняв свою повязку. - Там мои глаза. Демон вернул мне их. Потому что на мосту какие уж счеты между своими… Ну, здравствуй, сестрица!
Она кое-как вставила глаз в бесформенную темную глазницу, моргнула разодранными веками.
- Сестрица? - повторила перепуганная Софи, приходя в себя. - Какая я тебе сестрица, чудовище?!
- Единоутробная, - хихикнув, ответил призрак. - Сестра-близнец. Эбигейл, меня звали когда-то Эбигейл. А ты велела этому мерзавцу убить и ослепить меня. Разве ты не помнишь?
- Какого… демона, - ругнулась Софи, отползая от ужасной женщины, наступающей на нее. - Я не могла!.. Не могла так поступить со своей сестрой! Ты лжешь!
- О, еще как могла, - злобно ответила Эбигейл, наставляя на Софи волшебную палочку. Палочка тоже была светлой, словно из молодой и еще не просохшей толком древесины. - Ты просто не представляешь, Софи, насколько ты себя не знаешь!
- Я не знаю, - ответила Софи, отползая задом наперед от наступающего на нее призрака, - так может, ты мне расскажешь?
Она вдруг вспомнила о Тристане, привязанном к алтарю. Его освободить она не успела! Он терзал и рвал поврежденную ее магией веревку, перехватывающую его левую руку, но сможет ли он ее разорвать? А вот грозному призраку ничего не стоит обернуться к нему и пустить по беззащитному, распростёртому на хрустале телу магическую вспышку.
«Надо увести ее подальше от Тристана! - мелькнуло в голове Софи. - Вывести из дома! Тогда у него будет больше времени и возможностей освободиться. А я… мне придется сразиться с этой… с этим… с тем, кем бы она ни была. Если я сейчас не сделаю этого, то никто не сможет защитить его!»
- Ты хочешь знать? - медленно произнесла Эбигейл, ступая плавно и грациозно, словно она не драться собралась, а танцевать. - Хочешь вспомнить? Хочешь оживить то, что давно пережито и прошло? Или желаешь отсрочить свою смерть? Что ж, я расскажу. Мне не жаль времени для тебя… сестрица. Даже с учетом того, что ты-то меня не пожалела, послала этого идиота ко мне недрогнувшей рукой…
- Должна была быть какая-то причина, - произнесла Софи. - Не может быть, что я так запросто велела бы убить свою сестру. Да и сестра ли ты мне? Может, ты обманщица. Ты призрак, который может принимать любое обличье!
Призрак усмехнулся.
- О, нет, не пытайся себя оправдать! - ответила она. - Разве ты не чувствуешь, как забилось твое сердце? Разве ты не узнаешь меня, мою магию? Когда-то мы были единым целым, пока магия нас не разделила на два существа, равноодаренных. Ты не можешь не чувствовать меня!
- Но ты была главой ковена, я знаю! - ответила Софи. - Как же так вышло, что ты росла в ковене, что ты возглавила его, а я…
По бледным губам призрака снова скользнула слабая, но высокомерная и торжествующая улыбка.
- Ты же всегда говорила, что не завидуешь мне? - насмешливо произнесла Эбигейл.
- Я и сейчас не завидую, - пропыхтела Софи, все так же отступая от мертвой сестры. - Невозможно завидовать тому, чего не знаешь. Я просто хочу знать.
- Я, - жестко ответила Эбигейл, глядя на сестру жуткими мертвыми глазами, - это плата ковену. Наша мать была изгнана, а вместе с ней - и та сила, которой она обладала. Глупышка! Ты похожа на нее. Такое же глупое, неоправданное упрямство. Ей достаточно было склонить голову и смиренно попросить прощения у главы ковена. Но она гордо предпочла смерть. А свой дар она поровну разделила между нами. Ведьмы отыскали отца и потребовали одну из нас, чтобы восполнить магию ковена. Жребий пал на меня, и он согласился отдать меня в услужение ведьмам. На беду, - Эбигейл усмехнулась. - За смерть и унижение нашей матери они мне заплатили сполна.
- Ты ее так любила?
- Я ее даже не помню толком. Но теперь никто из этих ведьм и их потомков не думает, что можно безнаказанно обижать кого-то из моего рода. Любовь тут не причем. Это дело чести.
- А меня отец оставил себе, - задумчиво подвела итог Софи.
- Ты была послушной и беспроблемной девочкой, - насмешливо ответила Эбигейл. - И так трогательно его любила! Обнимала за шею и целовала в нос своего старого папку! Он думал, что с тобой ему будет проще. Не будет никаких проблем! Но ты умудрилась его разочаровать… Такая же глупая, упрямая идеалистка, как наша мать!
- Чем я разочаровала его? - спросила Софи. - Что я сделала такого, отчего любящий отец отрекся от меня?
- Ты, - дрожа всем телом от ярости, ответил призрак, - не могла держать язык за зубами и служила не тем, кому следовало бы!
Эбигейл ухватила свою склянку с глазами и встряхнула ею перед носом у Софи.
Там, за испачканным кровью стеклом, взлетели белоснежные лепестки, словно от цветка ромашки. Даже в этом гнусном, тошнотворном сосуде они оставались белоснежно-чистыми, грязь словно не липла к ним.
- Кому следовало служить, - помертвевшими губами произнесла Софи, расширенными т ужаса глазами глядя в страшное лицо сестры. - Красной маске?!..
Эбигейл страшно рассмеялась, закинув голову.
- Хочешь вспомнить? - издеваясь, ответила она. - Ну, хорошо. Это воспоминание я тебе подарю.
