Если рана и замедлила движения монаха, Эсперу это не очень помогло. Левый кулак врага описал дугу, причем с такой быстротой, что Белому показалось, что сам еле ворочается, словно под водой. А потом костяшки пальцев монаха впечатались ему в челюсть. Лесничий почувствовал запах крови, голова загудела, словно колокол, и он с трудом удержался на ногах.
Следующий удар пришелся ему в бок и сломал несколько ребер.
С невнятным криком Эспер выбросил левую руку с кинжалом, рассчитывая вонзить его в почки врага, но лезвие рассекло пустоту – монах удивительно ловко извернулся, а сам лесничий врезался в дерево.
Перед его глазами заплясали черные и красные пятна. Эспер откатился в сторону и попытался встать, сплевывая осколки зубов. Наконец он вцепился в небольшое деревце и, опираясь на него, вздернул себя на ноги.
И только после этого Эспер понял, что одна из них сломана.
– Проклятье! – буркнул он.
Монах подобрал меч и вернулся к Белому, сжимая оружие в левой руке.
– Меня зовут Ашерн, – представился он. – Брат Ашерн. Я бы хотел, чтобы ты знал – в этом нет ничего личного. Ты хорошо сражался.
Эспер поднял кинжал и закричал, пытаясь заглушить стук приближающихся копыт, но в последнее мгновение Ашерн тоже услышал его и повернулся. Лесничий в отчаянии бросился вперед, хотя перед глазами все застила красная мгла.
Огр на всем скаку поднялся на дыбы и ударил монаха копытами. Однако Ашерн успел нанести страшный удар мечом, который рассек шею могучего жеребца и, продолжив разворот, умело блокировал отчаянный выпад Эспера.
И в этот момент его таки настиг Огр. Копыто коня опустилось на голову монаху, и череп хрустнул.
Эспер упал, а рядом рухнул на землю и его конь. Кровь ручьем вытекала из его рассеченной шеи. Задыхающийся лесничий подполз к Огру, надеясь, что сумеет как-нибудь перевязать рану, но, увидев ее вблизи, понял, что это безнадежно. Тогда Эспер обнял голову жеребца и принялся нежно гладить его морду. В глазах Огра застыло удивление. Лесничий еще никогда не видел его таким растерянным.
– Старина… – вздохнул Эспер. – Ты никогда не мог оставаться в стороне во время боя, верно?
Красная пена запузырилась на ноздрях Огра, словно он пытался ответить хозяину.
– Спасибо тебе, старый друг, – сказал Эспер. – А теперь ты сможешь отдохнуть, верно? Просто отдыхай.
Он продолжал гладить жеребца до тех пор, пока тот не испустил последний вздох и жизнь не ушла из его налитых кровью глаз.
И еще некоторое время после этого.
Когда Эспер наконец поднял голову, в четырех ярдах от себя он увидел чехол с черной стрелой.
Мрачно кивнув самому себе, Эспер натянул на лук тетиву и пополз туда, где приметил ветку, подходящую для костыля. В сломанной ноге пульсировала боль, но он старался не обращать на нее внимания. Подобрав стрелу, он заковылял на шум сражения.
ГЛАВА 12
СОВЕРШЕННЫЙ КЛИНОК
Казио сделал длинный выпад, и Акредо вошел в глазницу мечника. Справа на дессратора летел вражеский клинок, а шпага была занята убийством, и пришлось защищаться левой рукой. Ему повезло – он сумел принять на предплечье лезвие плашмя, но боль была ужасной.
Освободив окровавленный Акредо, Казио парировал следующий удар. Он продолжал отступать, и больше всего на свете его сейчас волновал один вопрос: как скоро он упрется в стену. Пользуясь преимуществом открытого пространства, люди Роберта теснили его справа и слева широким строем, заставляя пятиться все быстрее, чтобы не оказаться окруженным. Казио понимал, что сможет убить еще одного или двух врагов, а потом чей-нибудь мясницкий тесак отрубит от него кусок настолько большой, что сражаться будет невозможно. Что он собирается делать дальше, Казио не представлял.
Нет. Такие мысли нельзя к себе подпускать. Он никогда не позволит им схватить Остру и Энни.
Он углубил и замедлил дыхание, заставив себя расслабить мышцы, которыми не пользовался.
З'Акатто пару раз рассказывал ему о «чиадо сиво», или «совершенном клинке», состоянии единения с оружием, которое позволяет истинному дессратору творить настоящие чудеса. Бывали случаи, когда Казио чувствовал, что почти достиг такого состояния. Надо забыть о победах и поражениях, о жизни и смерти, о страхе и превратиться в чистое движение…
Защита, атака, защита, отступление, вдох, чувствовать клинок продолжением руки, позвоночника, сердца, разума…
«Они не могут меня ранить, – думал он. – Здесь нет ничего, что можно ранить, только клинок».
И одно долгое, прекрасное мгновение он был клинком. Совершенство слияния… Каждое движение было верным, каждое решение лучшим. Еще двое врагов пали, и еще двое, и он больше не отступал. Он контролировал ритм, работу ногами, поверхность, по которой перемещался…
На долгое мгновение. Но, осознав это состояние, он потерял отстраненность, необходимую для того, чтобы поддерживать его, и атака Казио запнулась, когда места павших врагов заняла следующая пара. Он вновь отступил, чувствуя, как на него наваливается безысходность – люди Роберта начали его окружать.
Он понял, что потерял из виду девушек, в его душе вспыхнула отчаянная надежда, что мгновения «чиадо сиво» подарили им возможность спастись.
«Даже ты мог бы гордиться мной, З'Акатто», – подумал он, краем глаза заметив нового бойца, обходящего его сбоку.
Но нет, не его, а людей Роберта.
И это был не один боец, а целая армия.
Новоприбывшие не носили доспехов, они сражались при помощи длинных кривых ножей и стреляли из коротких мощных луков. Очень скоро все противники Казио были повержены. И он, задыхаясь, остался стоять в защитной стойке, не будучи уверен, что не окажется следующим. Лишь то, что эти люди были врагами Роберта, еще не делало их друзьями Энни.
Но те из них, что оказались к нему ближе прочих, лишь улыбнулись ему, кивнули и закончили свою кровавую работу. Казио прикинул, что их не меньше пятидесяти.
И запоздало понял, что все они сефри.
Народ Двора Гобеленов наконец-то выбрал, за кого сражаться.
Эспер остановился, хватая ртом воздух. Интересно, когда в последний раз кто-нибудь наблюдал нечто подобное? Сначала ему показалось, что его разум парализовало от потрясения, потом – что он и вовсе утратил разум.
Он видел их, потому что от леса на пол-лиги вокруг ничего не осталось. Терновый король, как и раньше, напоминал человека с оленьими рогами на голове. Только на этот раз человеческого в нем было все же меньше, чем в прошлые встречи. Гораздо меньше.
Они с вурмом намертво сцепились в схватке. Гигантский змей обвил Тернового короля тугими кольцами, как черный полоз – зазевавшуюся полевку, а король пытался придушить чудовище.
